– Мог бы, – неожиданно желчно выдал Андрей и бросил обеим: – Выезжаем через десять минут, давайте быстрее, у меня ещё дела.
– А как же наша совместная ночь? – взвыла Анжелика.
– Я буду вспоминать её в кошмарах, – пообещал Троекуров.
Полина тихо прыснула, украдкой разглядывая Анжелику. Надо же, такое богатство наружу, а тоже не угодила этому бирюку. И что мужикам надо – непонятно.
Прощание на станции вышло сумбурным. Вернее сказать, никто и не прощался. Троекуров жутко раздражался, Анжела всех позорила, устроив плач Ярославны прямо у платформы, а Полина просто таращилась на их разборки, крепко вцепившись в рюкзак. Ей повезло больше всех: поезд на Мурманск должен был пройти буквально через полчаса. А вот Анжеликина электричка планировалась лишь через два.
– И куда мне деться? – требовательно наседала Анжела на красного Троекурова. Судя по его физиономии, он от всей души желал горластой девице провалиться сквозь землю и выпасть где-нибудь на другом конце света – в Америке.
– Мог бы довезти меня до дома, – дула губки Анжела.
– Я занят, – цедил Андрей, мучительно размышляя, будет ли он выглядеть в глазах Полины подлецом, если сейчас бросит их с Анжелой вдвоём и уедет. Нет, конечно же, ему не было дела до этой глазастой Дюймовочки, которая, кажется, искренне забавлялась, глядя на Анжелику, но выглядеть глупо или непристойно не хотелось. Тем более, что она вовсе не пыталась хоть как-то закрепить знакомство, а, кажется, даже радовалась, что всё закончилось.
– Дайте мне свой телефон, – осенило вдруг Троекурова, которого почему-то пугала мысль, что эта девушка сейчас вот так просто возьмёт и уедет в неизвестном направлении. – Дайте, дайте!
– Один телефон у меня уже спёрли, – вежливо напомнила Полина. – Я теперь его всем подряд не даю. Вы что, со своего не можете позвонить?
– А вы думаете, я его схвачу и убегу? – изумился Андрей. Первый раз кто-то предположил, что он может украсть какой-то там телефон.
– Нет, просто я ожидала слова «пожалуйста». Обычно любая просьба сопровождается этим необязательным атрибутом, – огрызнулась Полина. Она вовсе не собиралась грубить, да и телефона ей было не жаль, но почему-то язык сам выдавал гадости в адрес Троекурова.
– Пожалуйста, – прошипел Андрей. – Будьте любезны, дайте ваш аппарат на пару минут! Если необходимо, могу отвесить поклон или сделать книксен.
– Книксен – это феноменально. Любопытно было бы посмотреть, – ухмыльнулась Поля, протягивая ему телефон.
Троекуров быстро набрал свой номер, проследил, что звонок прошёл, а номер запомнился, и с делано равнодушным видом вернул трубку Полине.
– Это зачем? – напряглась Поля.
– На всякий случай. Вдруг мне тоже понадобится помощь. Я знаю, что теперь у меня есть должник. Так что будет к кому обратиться. – Троекуров и сам понимал, что сморозил невероятную глупость, но Поля почему-то согласно кивнула.
– Андрюша, – рявкнула Анжелика, которой надоело наблюдать за тем, как у неё из-под носа уплывает выгодная партия. – Пригласи меня в кафе.
– Куда? – охнул Андрей, оглянувшись на сконструированное из листов фанеры заведение с гордой вывеской «Урдалак». То ли хозяину нравились непонятные слова, то ли у него была нездоровая фантазия, то ли в названии по аналогии со словом «учкудук» содержался намёк на азиатские мотивы. Рядом с гостеприимно распахнутой дверью бродил грязный косматый пёс, а справа от входа в блаженной позе морской звезды лежал местный алкаш, гнусаво напевавший что-то из шансона. Песня периодически переходила в храп.
– Ты хочешь отравиться? – предположил Троекуров. – Или отравить меня?
– Не хочу, – хихикнула Анжелика. – Пригласи меня в нормальное кафе в городе.
– Я не хожу по кафе, – отрезал Андрей, густо покраснев.
– Тогда пригласи в гости, – не унималась девица. – Вообще, после такой ночи ты должен…
– Поседеть? – перебил её Андрей, кося глазом на любопытную Полину. Та, всё так же бережно прижимая к груди рюкзачок, задорно блестела глазками и, кажется, улыбалась. Разумеется, он выглядел идиотом. – Перекреститься, что ты наконец уезжаешь?
– Озаботиться состоянием своей потенции! – оскорблённо вякнула Анжела.
– Моя потенция тебя не касается!
– Да она вообще никого не касается! – заголосила девица, вызвав приток малочисленных заскучавших пассажиров. Народ в процессе ожидания транспорта готов читать все объявления подряд, вплоть до всем известных надписей на заборе, слушать музыку, которую никогда в жизни при других обстоятельствах слушать бы не стал, и участвовать в чужих скандалах. Причём последнее всегда стоит в приоритете. – Чем там касаться-то! Тоже мне, престарелый девственник!
– Я не девственник! – рассвирепел Троекуров. – Оставь в покое мою личную жизнь и займись своей!
Он терпеть не мог оказываться в центре внимания, а сейчас все таращились именно на него и ждали то ли драки, то ли бурного примирения.
– Я и занималась! А ты заманил меня в лес, поиздевался и бросил! И жениться теперь отказываешься!
– Изнасиловал? – тихо ахнула сухопарая дама в зелёной панаме. В голосе её сквозила плохо скрываемая зависть.
– Представляете – нет! – возмущённо гаркнула Анжела. Почувствовав поддержку собравшихся, она ощутила прилив сил и стала орать ещё громче: – Гад!
– Мерзавец! – немедленно согласилась зелёношляпая. – Как так можно, обнадёжить и бросить!
– Поехали со мной, – тут же встрял в разборки плечистый крепыш в боксёрской майке с кульком семечек в волосатой лапе. – Я просто так обнадёживать не буду. Мужик сказал – мужик сделал.
Полина тихо прыснула, зелёношляпая напряжённо нахмурилась, а Анжела просто застыла с открытым ртом.
– Вот, – обрадовался Троекуров. – Как замечательно всё устроилось. Полина, пойдёмте, я посажу вас на поезд.
Он резво обежал собравшихся и устремился к платформе. Поле ничего не оставалось делать, как посеменить следом.
– У меня с ней ничего не было, – зачем-то пояснил ей Андрей, чувствуя себя ребёнком, который доказывает, что фантик от шоколадки в его кармане – чужой.
– Да я уж поняла. Вы её разочаровали, – с сочувствием кивнула Поля.
– Да потому что я… Да ну, что я оправдываюсь! – вдруг обозлился Андрей. – Как с женщинами тяжело. Такое чувство, что я непременно должен жениться, чтобы от меня отстали.
– Кстати, про «жениться», – вдруг встрепенулась Поля. – Маму свою не забудьте от нас забрать. Я вам эсэмэской адрес пришлю. Пожалуйста, не ждите, что она уедет сама, и не пускайте это дело на самотёк. Анна Ивановна считает, что у нас там обширнейшее поле для деятельности. Лично меня это пугает. Она ведёт себя как лиса в барсучьей норе – устанавливает свои порядки и выживает коренных обитателей с жилплощади. Мне вообще кажется, что когда я вернусь, там будет только она.