От одной только мысли о Белле на глаза Оливии навернулись слезы, но сегодня грусть ее была светла. Все, что случилось с ней и ее семьей, словно отдалилось, покрылось пеленой. Впечатления от скандала начали притупляться и тускнеть здесь, в Кала-Кури. Это был совершенно иной мир, в котором Оливия почувствовала себя более свободной.
— Просто первозданная красота! — радостно воскликнула она, оборачиваясь к спутнику.
Тот замер, наблюдая, как плавно она движется и какой светлой радостью сияет ее лицо. Будто бы дремавший до сих пор бутон розы медленно распускал свои лепестки. Перед ним была женщина на пороге глубинных изменений. Для полного преображения ей осталось всего лишь сбросить оковы прошлого. Лучи солнца превратили ее волосы в теплое золото. Оливия оглядывалась вокруг с оживлением, от чего казалась еще более прекрасной. Клинт сделал несколько глубоких вдохов: нет уж, усложнять себе жизнь сейчас в его планы не входило.
— Все потому, что это очень уединенное, изолированное место, — пояснил он, все так же шагая немного позади и ощущая необыкновенную легкость на душе, чего он не испытывал уже долгие годы. Да, она происходила из богатой, знаменитой и аристократической семьи, но все же у них было много общего, одинаковые взгляды на ряд важных для него вещей. Например, Клинт был несказанно рад, что Оливия Бэлфор находится в таком же восторге от окружающей ее в этот момент красоты, как и он сам. Мэригол никогда не понимала и не ценила силу и прелесть природы. Ей всегда больше нравились мегаполисы.
— Какое чудо! — В голосе девушки слышался искренний восторг.
Она чувствовала волшебство этого места, ощущала его магическую силу. Зеркальная водная гладь переливалась оттенками изумруда. Величественные эвкалипты, раскинувшие свои ветви над зелеными водами, то здесь, то там были увиты лианами с вытянутыми цветками, которые пылали оранжево-красным огнем и испускали густой насыщенный аромат. «Хоть разливай в бутылки и продавай!» — подумала Оливия.
— Хорошо вам тут? — довольным голосом поинтересовался Мак-Элпайн.
— Словами и не выразить! — Оливия обернулась к нему. Обычно сдержанное выражение лица уступило место радостной улыбке. — Это самое удивительное место из тех, что мне приходилось видеть. Мы словно в прекрасном древнем святилище!
— Поэтому я вас сюда и привез. — С непередаваемой грацией он сделал несколько шагов по шуршащему песку, спускаясь к берегу. — Скажите, вы все еще считаете приезд к нам наказанием и пыткой?
Оливия почувствовала, что краснеет.
— Честно говоря, я уже спрашиваю себя: и чего я так волновалась?
«Хотя поволноваться есть о чем!» — добавил внутренний голос. Надо было прислушаться к доводам рассудка: совершенно очевидно, что это маленькое приключение не может иметь продолжение. Оливия уедет домой. А Мак-Элпайн, несомненно, женится снова, на этот раз более удачно. И долго искать жену ему не придется: состоятельный, сильный, уверенный в себе, властный, в прекрасной физической форме, притягательный, излучающий бодрость. В этом отношении очень похожий на ее отца — такой же харизматичный.
— И правда, о чем вы волновались? — поинтересовался Мак-Элпайн.
«Держи себя в руках, не втягивайся в дискуссии на подобные темы!» — взывал внутренний голос, но Оливия предпочла не слушать его. Вместо этого она глубоко вздохнула и наклонилась рассмотреть поближе особо прелестный цветок.
— Была пара опасений. Например, что мы с вами не сможем найти общий язык. Что мне будет одиноко. Ведь станция такая огромная и в такой изоляции, и так мало народу там живет… Я пыталась представить, как должны были ощущать себя первопоселенцы, осваивавшие этот континент. Когда на многие мили вокруг пустые, дикие земли. А совсем рядом с их маленьким поселком — непреодолимые Голубые горы. Лично мне было бы страшно. Видите ли, ведь я родом с очень густонаселенных островов. Бесконечные пространства меня шокируют. Я привыкла к совсем другому.
— Понимаю, звучит логично, — согласился Клинт. — Но не забывайте, что первопроходцами этих бескрайних земель были именно выходцы с небольших Британских островов. Да, это требовало от них небывалого мужества… — Он взял из ее рук цветок, который она только что сорвала, и воткнул ей в волосы. — Или, может, вы боялись меня?
— В каком-то смысле… — Еще чуть-чуть, и она по-настоящему и безнадежно влюбится в него. Главное, не выдать волнения. Весь этот разговор ничего не значит. Не может быть, чтобы Оливия нравилась этому мужчине. Только она испытывает ураган чувств, не он.
— В каком же это смысле, интересно?
Оливия молчала, не зная, что сказать, и Мак-Элпайну пришлось окликнуть ее:
— Оливия?
Та тряхнула головой, откидывая волосы назад. Цветок упал на землю.
— Ничего особенного, на самом деле. Просто я знаю, что раздражаю вас. Не станете же вы это отрицать.
Глаза мужчины сверкнули расплавленным золотом.
— Все мы порой друг друга раздражаем. Но меня, скорее, задевает то, что вы себя ясно недооцениваете. Чем дольше мы общаемся, тем яснее я вижу одинокую и в чем-то даже беззащитную девушку за маской холодной неприступной королевы.
Мак-Элпайн пристально смотрел ей в глаза, откровенно бросая вызов. Но англичанка лишь пожала плечами:
— Не понимаю, как это вы пришли к такому выводу? Я — одинока и беззащитна? Не вижу логики. — Оливия почувствовала, что нужно срочно возвращаться к своей прежней, обычной манере общения.
Клинт сразу ощутил перемену ее настроения и поспешил добавить:
— Оливия, я не хочу, чтобы вам казалось, будто вам что-то угрожает. Я лишь хочу сказать, что вы на протяжение долгого времени всячески защищали тот образ, который выбрали для себя. Будьте самой собой — вот мой вам совет. Такой, какая вы сегодня, настоящей. Не отталкивайте жизнь, ее нужно прожить такой, какая она есть, и испытать все, что она нам предлагает. Чтобы потом на закате дней не жалеть об упущенных возможностях и вещах, на которые мы не решились. Попробуйте. Да, жизнь по всем нам наносит иногда удары, и остается лишь жить с надеждой на лучшее.
Оливия могла бы ответить, что это от него и его притягательности она тщетно пытается убежать. И что он сумел полностью завладеть ее мыслями. Что она чувствует, как защитные бастионы, которые она тщательно возводила вокруг себя долгие годы, рушатся, как карточный домик. Но вместо этого произнесла:
— Иногда приходится избегать людей, чтобы не быть обманутой.
— Расскажите мне об этом! — резко велел Клинт. — Кого именно вы имеете в виду? Бывшего друга? Кажется, за вами ухаживал кто-то. Я помню, там на свадьбе в Шотландии на заднем плане маячил какой-то блондин, он все не решался подойти, не мог, видимо, решить, стоит вмешиваться в наш обмен любезностями или нет.
— Да, это был Джастин, — подтвердила Оливия. — Я уже смирилась с мыслью о том, что, по-видимому, не способна на длительные отношения. Но теперь вот думаю, что на самом деле просто они мне были тогда не нужны. Думаю, я неплохо продвинулась в плане самопознания, как считаете?