– Кто же тогда выключил освещение и откачал воздух, идиот? – спросил Хорза, метнув взгляд на машину.
Он снова повернулся к консоли, наводя носовой радар на максимальную высоту и считывая показания, которые отображались на голой стене в задней части стоянки.
– Я не знаю, – сказал автономник, – но сильно сомневаюсь, что это сделали агенты Культуры. Что или кого ищут, по-вашему, эти агенты Культуры? Вас?
– А если и так?
Хорза еще раз посмотрел на голограмму внутреннего устройства всесистемника. На несколько секунд он увеличил изображение пространства вокруг стоянки 27492, а потом выключил экран на своей консоли. Автономник помолчал, потом метнулся назад к двери.
– Ну, дела! Я заперт на древней развалине, которой управляет спятивший параноик. Пожалуй, нужно поискать место побезопаснее.
– Ищи-ищи! – крикнул ему вслед Хорза. Он снова включил связь с ангаром. – Авигер! – сказал он в микрофон.
– Готово, – ответил старик.
– Отлично. Возвращайся в столовую и пристегивайся. – Хорза отключил связь.
– Слушай, – сказал Вабслин, откидываясь к спинке кресла и почесывая голову; он смотрел на ряды экранов перед собой, на колонки цифр и графики. – Я не знаю, что у тебя на уме, Крейклин, но что бы ты ни задумал, мы сейчас как никогда готовы сделать это.
Коренастый инженер посмотрел на Хорзу, приподнялся и накинул на себя ремни безопасности. Хорза ухмыльнулся, глядя на него и стараясь выглядеть как можно увереннее. Ремни его кресла были устроены немного сложнее: пришлось привести в действие подушки безопасности подлокотников и инерционные поля. Он нахлобучил на голову откинутый шлем и услышал, как тот прошипел, защелкнувшись.
– Бог ты мой, – сказал Вабслин, медленно переводя взгляд с Хорзы на почти однообразную поверхность стены парковки, выведенную на главный экран. – Черт возьми, я надеюсь, ты не собираешься сделать то, о чем я подумал.
Хорза не ответил и нажал кнопку связи со столовой.
– Все в порядке?
– Почти, Крейклин, только… – ответила Йелсон; Хорза отключил связь.
Он облизнул губы, взялся руками в перчатках за штурвал, вдохнул в грудь побольше воздуха и нажал кнопки пуска трех ядерных двигателей «ТЧВ». Перед тем как двигатели заревели, Вабслин успел сказать:
– Боже мой, ты…
Экран мигнул, потемнел, снова мигнул. Задняя стена парковки освещалась тремя потоками плазмы, выбрасываемыми из-под корабля. Пилотская кабина заполнилась грохотом, напоминающим раскаты грома; он пошел отдаваться по всему кораблю. Два внешних двигателя, сопла которых были направлены вниз, создавали основную тягу; они извергали огонь на палубу стоянки, выбрасывая оттуда машины и оборудование, швыряя их об стены и подкидывая к крыше. Ослепляющие потоки пламени под кораблем постепенно стали ровными. Носовой двигатель, использовавшийся только для подъема, поначалу произвел несколько хаотичных выхлопов, но потом заработал устойчиво, прожигая дыру в тонком слое сверхплотного материала, покрывавшего пол стоянки. «Турбулентность чистого воздуха» шевельнулась, как просыпающееся животное. Корабль застонал, затрещал, поднимая собственную массу. На экране было видно, как по стене и крыше мечется огромная тень – это вырывалось адское пламя из сопла носового ядерного двигателя. Видимость на стоянке стала ухудшаться из-за клубящихся облаков газа, которые поднимались от горящего оборудования. Хорза удивился тому, что стены выдержали. Он включил носовой лазер и одновременно увеличил тяговую мощность.
Экран вспыхнул ярким светом. Стена впереди раскрылась, как цветок, снятый в режиме замедленной съемки; огромные лепестки упали на корабль, на нос посыпались миллионы осколков, принесенные ударной волной от разрушения дальней части стены. И в этот же миг «Турбулентность чистого воздуха» стала подниматься. На приборе, показывающем нагрузку на опору, возникли нули, а потом его экран почернел – опоры, раскалившиеся добела от жары, убрались внутрь. С воем включились системы экстренного охлаждения. Корабль начал ложиться на бок, сотрясаясь от работы собственных двигателей и от ударов о корпус всевозможных обломков. Видимость впереди улучшилась.
Хорза выровнял корабль, потом включил на полный газ задние двигатели, направляя часть мощности выхлопа назад, в сторону дверей стоянки. На экране заднего обзора было видно, что двери раскалены добела. Хорзе очень хотелось направиться туда, но развернуться и пробить эти двери – для корабля подобный маневр вполне мог стать самоубийственным, и к тому же разворот в таком небольшом пространстве был просто невозможен. Даже двигаться по прямой было невероятно трудно…
Дыра была недостаточно велика. Хорза видел, как она надвигается на него, и сразу принял решение. Он нажал трясущимся пальцем на кнопку управления лазерным лучом в штурвале, довел диаметр луча до максимума и опять нажал кнопку «выстрел». Экран снова затопило светом по всему периметру дыры. Нос корабля, а потом и весь корпус просунулись сквозь отверстие, и «ТЧВ» оказалась на другой стоянке. Хорза ждал, не ударит ли что-нибудь по сторонам крыши вокруг расплавленной дыры, но ничего такого не случилось. Они прошли мимо на своих трех огненных столбах, разбрасывая перед собой свет, обломки и облака дыма. Темные волны ударили по шаттлам: парковка, через которую они теперь медленно двигались, была заставлена шаттлами всех форм и размеров. Корабль проплыл над аппаратами, разбивая и расплавляя их.
Хорза ощущал присутствие Вабслина на соседнем кресле: тот сидел, вперившись в экран, показывающий вид впереди, и вытянув ноги далеко вперед – так, что его колени упирались в консоль снизу. Руки Вабслина образовали что-то вроде замка над его головой, и пальцы одной руки вцепились в бицепсы другой. Когда Хорза повернул голову и, ухмыльнувшись, посмотрел в сторону Вабслина, то увидел на его лице маску страха и недоумения. Вабслин в ужасе показывал на главный экран.
– Смотри! – крикнул он, перекрывая шум.
«ТЧВ» дрожала и раскачивалась под воздействием сверхразогретого вещества, извергающегося из ее корпуса. Теперь, когда вокруг был воздух, двигатели использовали атмосферу для генерирования плазмы, и в замкнутом объеме парковки создаваемой турбулентности было достаточно, чтобы сотрясать корабль.
Впереди показалась другая стена, надвигающаяся на них быстрее, чем хотелось бы Хорзе. Они снова чуть легли на бок, Хорза опять уменьшил диаметр луча и выстрелил, одновременно выравнивая корабль. Стена засветилась по краям лазерного луча; потолок и пол парковки засверкали петлями пламени в тех местах, куда попал лазер, и десятки припаркованных перед кораблем шаттлов запульсировали от света и жара.
Стена впереди стала медленно падать назад, но «ТЧВ» двигалась быстрее, чем разрушалась стена. У Хорзы перехватило дыхание, он попытался сбросить тягу. Он слышал, как заскулил Вабслин, когда нос корабля ударил в середину стены, пока еще целую. Когда корабль начал таранить стену, изображение на главном экране стало наклонным. Потом нос все же пробил препятствие, «ТЧВ» задрожала, как животное, стряхивающее воду со своей шкуры, и они с трудом протиснулись на еще одну стоянку, которая была абсолютно пуста. Хорза чуть форсировал двигатели, нажал пару раз на кнопку лазера, направив его на следующую стену, и с удивлением увидел, что эта стена, в отличие от предыдущих, падает не от них, а на них. Словно громадный разводной мост, ведущий к воротам замка, стена, охваченная огнем, целиком рухнула на пол пустой стоянки. В вихрях пара и газа над верхушкой падающей стены возникла гора воды и гигантской волной хлынула на приближающийся корабль.