Мэндж разозлилась: он еще и шутит. Ему хорошо издеваться!
— У меня небольшой выбор, дорогой. Сейчас мы выполняем кое-какие мелкие работы. Но потом мне будет нечем занять рабочих. Я в ужасе от того, что придется трогать Грэнтон, но это все-таки даст достаточный объем работ, и я хоть на время перестану беспокоиться из-за денег.
Теперь Джеймс слушал ее внимательно.
— Значит, ты собираешься навсегда застрять здесь, в Грэнтоне? Когда-то у тебя была возможность уехать, помнишь?
Мэндж вспомнила, как давно Джеймс говорил ей: «Давай уедем. В Лондон, в Америку, куда хочешь. Мир огромен, малышка. Мы вместе увидим многое». Она помолчала, стараясь отогнать тяжелые мысли.
— Я не думаю, что, отказавшись, совершила фатальную ошибку, — наконец сказала она.
— Ты так считаешь?
— Да.
И тут она вспомнила, как по ночам в одиночестве представляла, куда они с Джеймсом могли вместе поехать, если бы она не отвергла его предложение.
— Ну, если ты счастлива и так, тогда другое дело, — нарушил молчание Джеймс.
— Вполне счастлива, — поспешила заверить Мэндж.
— Серьезно?
— Да.
— Именно счастлива?
Мэндж процедила сквозь зубы:
— Да, я же сказала.
Гроза пошла на убыль. Они поехали по дороге в деревню. Наверное, Джеймсу хотелось услышать, что она все это время страдала. Ну нет, она не доставит ему такого удовольствия!
— У меня все замечательно, дорогой. И я действительно счастлива.
— Даже учитывая то, что твоя фирма вот-вот развалится? — съязвил он, усмехаясь.
Мэндж сдержала ярость.
— Я имею в виду личное счастье, а не работу. — Голос ее был холоден как лед.
— Что же ты не вышла замуж? Я слыхал, что недостатка в ухажерах не было. В баре поговаривали, что ты встречаешься с одним адвокатом из Келресса. Как там его, Роберт, что ли?
— Дик, — поправила Мэндж бесстрастно.
Джеймс понимающе кивнул.
— Это из-за него ты ощущаешь беспредельное счастье.
— Не только, — соврала Мэндж.
Пусть этот нахал думает, что вокруг нее вьется множество мужчин, мечтающих, в отличие от него, сделать ее счастливой.
— Почему же вы не поженитесь, если вам так хорошо вместе? — приставал он с расспросами.
— А это не твое дело! — вызывающе заявила Мэндж. Ее раздражало, что Джеймс привязался к ней с этим дурацким разговором. Но ее старого дружка было уже трудно унять.
— Боишься связывать себя?
— Ты, скорее, можешь сказать это о себе.
— Да. Я ни с кем не связываюсь и не даю никаких обещаний. И никогда не притворяюсь. Ты же без конца твердила о святости брачных уз, но когда дело дошло до этого, побоялась рискнуть. А можно было бы попробовать…
У Мэндж заныло сердце, когда она вспомнила причину, по которой отказалась уехать с Джеймсом. Неужели он забыл всю историю с Флорой и ту их ужасную ссору перед его отъездом?
— У меня были на то основания, — сказала она многозначительно.
Джеймс взглянул на нее, поджав губы.
— Да, конечно. Но беда в том, что ты ошибалась, крошка.
Наконец они приехали в Грэнтон — типичную для этих мест деревню: в центре на площади маленькая гостиница, бар, магазин и почта, напротив — церковь. Вокруг расположились старинные живописные дома из местного серого камня, новые коттеджи стояли на краю деревни, ближе к лугам.
Джеймс не сводил глаз с Мэндж, его явно не интересовал вид родных мест.
— Давай пойдем выпьем! — неожиданно предложил он, когда они остановились у бара.
— Не могу, — сухо отказала Мэндж. — Я обещала навестить миссис Уисдон.
— Может, тогда попозже?
Джеймс снова выглядел приветливым. Озорные глаза искрились, и он чарующе улыбался ей.
Но Мэндж хорошо знала его штучки. Джеймс всегда считал, что стоит ему улыбнуться, и она все забудет. Раньше это срабатывало. Теперь нет.
— И попозже не могу.
— Почему?
— Мы все уже сказали друг другу десять лет назад. — Мэндж отвернулась. — Думаю, будет разумнее оставить все как есть.
Джеймс рассмеялся.
— Мэндж, — сказал он, только на этот раз произнес ее имя с необыкновенной нежностью. — Разумная крошка Мэндж, ты ни капельки не изменилась.
На мгновение он положил руку ей на плечо.
— Спасибо, что подвезла. — И вышел.
Побежал под утихающим дождем к двери бара. Мэндж растерянно смотрела ему вслед. Она осталась один на один со своими мучительными воспоминаниями…
— А если ты не починишь мой бойлер и у меня к вечеру не будет горячей воды, я тебя, честное слово, уволю, и ты здесь больше не найдешь работы! — кричала Мэндж по телефону. — Понял, Питер? Чтобы был к шести у моего дома! Иначе тебе придется несладко!
Мэндж бросила трубку, не дожидаясь ответа. Она так рассердилась, что слушать оправдания слесаря было выше ее сил. Вечно его надо разыскивать!
Но не бедняга Питер был виноват в ее плохом настроении. Мэндж просто доконало внезапное появление Джеймса. Она все время думала только об этом. И зачем он вернулся именно сейчас! У нее все шло хорошо, по заведенному порядку, она успокоилась и привыкла жить и обходиться без него. А сейчас он всколыхнул старые забытые чувства и мысли. Ни к чему вспоминать, как все было замечательно, когда он находился рядом. А кроме того, ее снова мучила мысль: что произошло бы, не застань она тогда его с этой дрянью Флорой.
За десять лет боль и отчаяние улеглись. Слава богу, ее природный разум и практичность взяли верх. Для собственного успокоения она твердо решила: какое счастье, что она узнала всю правду о Джеймсе до того, как наделала бы глупостей, связав с ним свою жизнь. Девичья безответственная влюбленность послужила ей хорошим жизненным уроком. Но больше она не повторит подобной ошибки.
Легко было увещевать себя подобным образом.
И вот Джеймс снова появился в ее жизни. Состоялась эта, еще вчера казавшаяся невозможной, встреча. Теперь Мэндж только и вспоминала его глаза, улыбку, смех. До сих пор она чувствовала легкое прикосновение его ладони к плечу.
Гроза продолжалась всю ночь. Мэндж плохо спала и проснулась разбитой, в дурном настроении — под стать хмурому пасмурному утру.
Когда Мэндж вернулась домой после визита к миссис Уисдон, то обнаружила, что бойлер в подвале сломался и горячей воды нет. Она позвонила Питеру и велела тому прийти утром, в восемь часов. Но он так и не появился. Поэтому, едва она пришла утром на работу, как стала разыскивать проклятого Питера Солтера.