Пожалуйста, скажите мне, что с вами! — взорвалась она, выплеснув наружу бушевавшие внутри ее эмоции. — Я должна знать, иначе больше не выдержу.

Вы спрашиваете это из-за того... из-за смерти вашего мужа? — тяжело выдохнул Эдуардо в холодный воздух. — У меня нет какого-то смертельного заболевания, если вы об этом беспокоитесь.

Тогда что у вас с ногой? И почему вы стараетесь всех избегать?

На первый вопрос я отвечу... На второй — не смогу.

Марианна ждала. Кончики ее пальцев в варежках так замерзли, что казалось, в них впились острые стальные зубы. Она похлопала ладонями, пытаясь немного согреть руки.

Я попал в автомобильную аварию... очень тяжелую. — Эдуардо опустил взгляд на землю. Одна его щека заметно подергивалась. — Повредил ногу. Кость оказалась раздробленной, и мне пришлось перенести девять операций, чтобы восстановить ее. С тех пор время от времени испытываю мучительную боль.

Сочувствую...

Не надо! — Его подбородок напрягся, и Марианна вновь увидела сталь, которая иногда появлялась во взгляде голубых глаз. — Несчастье произошло по моей собственной вине, и я должен заплатить за это.

Что вы хотите этим сказать? — Марианна нахмурилась. — Что вы заслуживаете эту боль?!

Теперь, когда вы знаете, что я не собираюсь скоро умирать, давайте пойдем дальше или повернем назад.

Эдуардо?..

Что такое? — настороженно взглянул он.

Вы слишком строги к себе, как мне кажется.

Вот сейчас он ей скажет, чтобы она лучше занялась своим делом, — и будет прав! Но Марианна ничего не могла с собой поделать. Эдуардо снова ступил на ту территорию, куда никто не мог последовать за ним, и она страстно хотела вернуть его обратно.

Вы всегда так откровенно выражаете свое мнение? — спросил он.

К своему удивлению, подняв глаза, Марианна увидела, что Эдуардо улыбается, и все в ее душе перевернулось.

Не всегда. Но мне кажется, люди напрасно теряют слишком много времени, притворяясь и не говоря того, что чувствуют на самом деле.

Наверное, вы правы. А теперь, не достаточно ли с нас приключений на сегодня? Небо выглядит довольно угрожающе.

Наверное, нам надо...

Резко повернувшись, Марианна поскользнулась. В следующее мгновение она растянулась на замерзшем снегу и теперь смотрела снизу вверх на Эдуардо, который возвышался над ней как небоскреб.

Марианна! — Побледнев, он с испугом наклонился над ней.

Неожиданно ее вдруг начал разбирать неудержимый смех. Он веселыми колокольчиками зазвенел в тишине леса, взволновав птиц на ближайшем дубе. Когда птицы, неистово хлопая крыльями, улетели, Эдуардо снова взглянул на Марианну. Она заметила смущение и неуверенность на красивом лице.

Не вижу, что тут смешного, — проговорил он ворчливо. — Вы могли что-нибудь повредить. Не вставайте слишком резко. Вот... позвольте мне помочь вам.

Отбросив трость, он протянул обе руки к Марианне, чтобы помочь ей подняться. Но даже в момент, когда она пыталась снова встать на ноги, смех не покидал ее.

Я даже не ушиблась! Это меня и насмешило. Я прекрасно приземлилась... как акробат!

Наконец Марианна поднялась. В глазах еще стояли слезы от смеха, и тут взгляд девушки встретился со взглядом человека, который держал ее за руки. Увидев в голубых глазах то, от чего у нее замерло сердце, Марианна перестала смеяться — так же резко, как начала.

— Вы представляете, какая вы красивая? Какая очаровательная и милая? — пробормотал Эдуардо хриплым голосом.

А потом, резко притянув к себе Марианну, поцеловал ее так, словно впитывал чистый живительный кислород...

Глава 8

«Наверное, я сплю... Неужели это действительно происходит со мной?»

Эдуардо обнимал и целовал ее.

Марианна забыла и о пронизывающей холодной погоде, и о том, что ее джинсы и куртка промокли и сейчас стали просто ледяными после ее приземления на снег. Она приникла к нему, чувствуя тепло его тела, позволяя опьяняющим запахам и сексуальности, исходящей от этого мужчины, воспламенить ее чувства.

Это был первый, по-настоящему страстный поцелуй в ее жизни — полыхающий огонь в середине зимы, — и ей хотелось, чтобы это ощущение длилось вечно...

Но Эдуардо, с трудом оторвавшись от ее губ, обхватил ладонями в кожаных перчатках лицо Марианны и пристально смотрел ей в глаза, словно не мог наглядеться.

Простите за то, что позволил себе эту вольность. Я не должен был этого делать, — сказал он хриплым голосом.

В этот миг Марианна могла думать только об одном: какие у Эдуардо невероятно длинные ресницы и как удачен изъян в виде небольшой горбинки на носу иначе его лицо было бы слишком красивым, неописуемо красивым...

Но я не собираюсь говорить, что жалею об этом, — признался он, криво усмехнувшись одним уголком чувственного рта. — Ведь мне показалось, что я могу умереть, если не сделаю этого!

Марианна, моргая, удивленно посмотрела на него. Его слова вызвали у нее головокружительное чувство наслаждения, словно на нее пролился теплый летний дождь.

Это был прекрасный поцелуй, Эдуардо... видимо, вы большой мастер по части этого.

Она произнесла свои слова с таким нескрываемым удовольствием, что тут же покраснела, сообразив: он может найти ее ответ слишком откровенным. Но почему она должна вести себя так, словно жалеет о поцелуе, когда на самом деле испытывает восхищение?

Марианна хотела отвернуться, но Эдуардо с задумчивым видом крепко удержал ее лицо.

Ваша обезоруживающая честность очень привлекает, не говоря уж о том, что повышает самооценку. Но такая располагающая искренность способна и навлечь на вас неприятности... особенно когда дело касается мужчин. Пойдемте, нам пора возвращаться. Вы замерзли и промокли от снега, вам надо снять с себя мокрую одежду и переодеться во что-то теплое.

Вы правы... холодно. — Обхватив себя руками, сильно дрожа, Марианна смущенно посмотрела на него. — Прогулка в такую погоду взбадривает.

Это уж точно, — весело ответил Эдуардо, наклонился за своей тростью, а потом загадочно улыбнулся: — Хотя я знаю другие способы, не менее действенные.

* * *

Эдуардо вернулся в свои апартаменты из персонального тренажерного зала, оборудованного по последнему слову техники, где, не жалея себя, только что прозанимался целый час на «бегущей дорожке». Пройдя в ванную комнату, он включил душ. Тело ныло от нагрузки, но что удивительно, Эдуардо почти не испытывал боли, несмотря на то, что явно переусердствовал в занятиях.

Его шаги стихли на мраморном полу. Воспоминания о том поцелуе, который он украл у Марианны в лесу, вдруг бросили его в жар — жар, который определенно не был вызван физической нагрузкой. Он словно увидел перед собой обнаженную Марианну и в мгновение почувствовал, что она нужна ему так, как ни одна женщина до этого... даже его трагически погибшая Элиана. Притронувшись к своим губам, Эдуардо словно снова ощутил чувственное прикосновение ее влажных свежих губ...