– Не смотри, – попросила она и попыталась прикрыться простыней.
Сергей перехватил ее руку:
– Глупая, ты – фантастическая красавица!
Татьяна позвонила в издательство и, сказавшись больной, выпросила три выходных дня. Все это время они не выходили из квартиры и занимались исключительно любовью. На четвертый день Сергей сказал, что должен уехать.
Они покинули дом ранним утром, прошли по Марсову полю. Татьяна чувствовала, что ее знобит – то ли утро слишком прохладное, то ли нервная дрожь… Сергей остановился, обнял ее, пытливо заглянул в глаза:
– Что с тобой? Ведь все хорошо?
Она вздохнула:
– Да, но именно в такой момент боишься потерять, понимаешь?
– Да… Но мы не потеряем. То, что у нас есть, нельзя утратить.
Они долго стояли обнявшись, потом Сергей попросил:
– Иди… Уходи первая.
Татьяна честно призналась, что не сможет. Тогда они вместе, взявшись за руки, дошли до Дворцовой и у Ангела, разомкнув руки, расстались. Сергей скрылся в арке, а она повернула на Миллионную. Шел сильный дождь, и Татьяна радовалась, что прохожие не поймут, что на ее лице слезы.
Она вернулась в квартиру, повалилась на кровать, хранившую запах любви и счастья, и разрыдалась. Так ее и застала Маша, вернувшаяся с гастролей.
Младшая сестра кинулась к старшей:
– Танька, что случилось? Кто-то умер?
Сквозь слезы Татьяна ответила:
– Я… влюбилась!
– Давно было пора! – хмыкнула Маша. – Так радоваться надо!
– Но он уехал! – прорыдала Татьяна.
– Ааа, – понимающе сказала Маша, оглядев комнату. – Пахнет блудом и любовью! Кажется, я вовремя смоталась на гастроли. Перестань реветь! Сейчас я сделаю кофе, ты выпьешь, успокоишься и обо всем расскажешь.
– Лучше чай! – попросила Татьяна.
Роняя в кружку слезы, она поведала сестре свою историю.
– Так все хорошо, – заключила Маша, выслушав. – Чего ты убиваешься? Он скоро приедет за тобой!
– А что мне делать пока?
– Жить! И радоваться. Кстати, день такой золотой осенний… Пойдем в Летний сад, пошуршим листьями?
– Пойдем, – улыбнулась Татьяна.
Прошел сентябрь. Все листья давно облетели, а Сергей не давал о себе знать. Татьяна мучилась, теряясь в догадках. Как-то она даже позвонила Сергею, но его номер не отвечал.
Маша, видя страдания старшей сестры, однажды не выдержала и прямо спросила, что с той происходит.
Татьяна сжалась:
– Ничего особенного…
– Не ври! – сказала Маша. – Я все вижу и понимаю!
– Зачем тебе мои проблемы? Своих не хватает?
Маша обиделась:
– Ну ты даешь, сестра! А как же взаимовыручка и поддержка?! Я ведь вижу, как ты переживаешь?!
– Сергей пропал… Ни разу не позвонил…
– Ну вот, – вздохнула Маша, – так я и знала!
– Что знала?
– То, что любовные переживания – наследственный недуг сестер Басмановых. Господи, ну почему мы все так трагически несчастливы?! Хоть бы одной из нас досталось это банальное, незатейливое бабье счастье!
– Вот я и подумала, что мне досталось, – горько усмехнулась Татьяна, – почти совсем поверила, а он…
– Тань, ну ты как маленькая, можно ли им верить!
– Думаешь, он бросил меня?
Маша промолчала.
– Понятно. Молчание – в данном случае подтверждение. Но почему он даже не позвонил, не объяснился? Ведь это жестоко…
– Ты что, мужиков не знаешь?
– Но Сергей тонкий, нежный человек… Он написал удивительный роман! Он так понимает женщин!
– Подумаешь, роман! – фыркнула Маша.
Татьяна совсем растерялась:
– Но он исчез, не подписав авторский договор…
– Значит, нашел издательство покрупнее! Да брось, Таня, выкинь его из головы! Ты что же… плачешь?
– Очень больно, Маруся… Я не думала, что бывает так больно…
– Да, – грустно сказала Маша, – я живу с этой болью. Не плачь. Когда-нибудь все пройдет…
* * *
Маша переживала, глядя на Татьяну. Желая отвлечь сестру, она купила ей путевку на теплоход. «Десятидневное путешествие по Волге, пейзажи, усиленное питание – вот что поможет тебе отвлечься!»
Она вручила Татьяне путевку и буквально поставила перед фактом:
– Таня, ты завтра отплываешь!
– Зачем это, Маруся? – испугалась она.
– Без разговоров! – отрезала Маша. – Белый теплоход! Волга – великая река! Отдельная каюта! Будешь лечить хандру водой. Говорят, она исключительно благоприятна для психических. Собирайся!
…Навигация заканчивалась, и этот октябрьский рейс был последним. В первый день, постояв на палубе и отчаянно замерзнув, Татьяна вернулась в свою отдельную комфортабельную каюту (спасибо Маше!), устало опустилась на диванчик и заплакала. На ужин в ресторан она не пошла – есть не хотелось. Вместо ужина и культурной программы в музыкальном салоне Татьяна легла спать.
В воде, несомненно, было что-то успокаивающее… Татьяне нравилось стоять на палубе, разглядывая пенные барашки волн. Правда, ее покой несколько нарушал изрядно пожилой джентльмен, путешествующий в каюте напротив. Он неизменно пристраивался на палубе рядом с Татьяной, и в конце концов его приглашающее к диалогу сопение так утомило женщину, что она переместилась на безлюдную нижнюю палубу, где было холодно и дул ветер. Кстати, глядя на своего незадачливого кавалера, Татьяна не без грусти подумала: неужели отныне ее женский удел – вот такие пожилые, потрепанные жизнью поклонники? Переходим на возрастные роли, матушка?! А впрочем, не все ли равно?
Проплывали деревни, города, утесы-великаны, церкви… Дни напролет Татьяна долго, до посинения стояла на палубе, глядя на бесконечные русские просторы, которые могли поглотить любое горе. В этих волжских пейзажах Россия предстала перед ней необыкновенно красивой, но и опасной, потому что в огромном ее пространстве растворялось все… В том числе любовь Татьяны.
В один из дней теплоход остановился возле живописного маленького городка. Туристы сошли на берег. Татьяна присоединилась к группе, которую повели на экскурсию в женский монастырь.
…Старинные монастырские своды, золотые купола, склон, откуда открывалась Волга во всем величии, и пронзительно-голубое небо…
Экскурсию проводила молодая послушница из монастыря, ее звали Татьяной. Татьяна залюбовалась тезкой – какие у нее красивые, плавные движения, певучий, окающий говор, чистое русское лицо, сколько достоинства и сдержанности в каждом жесте, как светятся глаза… Казалось, она уже знает то, что Татьяна так давно ищет и не может найти.