— Оппозицией в Монтевеле? — Серина потрясенно уставилась на него. Я не знала о ее существовании.
Доран пригнулся вперед, лицо его стало серьезным:
— Эта группа заговорщиков, называющих себя «борцами за свободу», не могла получить власть законным путем. И кому-то из них пришла в голову блестящая идея — использовать нас.
Серине показалось, что кофе вдруг стал очень горьким. С трудом проглотив невкусную жидкость, она сдавленно произнесла:
— Продолжай.
— Их план состоял в том, чтобы мы устроили беспорядки на границе, — надо было отвлечь на себя внимание правительства. А они тем временем захватили бы власть. Их совершенно не волновало то, что может случиться с нами. Алекс прямо мне об этом не сказал, но из его разговора с Гердом я понял: они надеялись на то, что нас всех убьют. И тогда они смогли бы совершенно не волноваться о том, что кто-то когда-нибудь заявит о своих правах на трон. — Доран пожал плечами. — Когда я услышал об этом, очень обрадовался тому, что ты находишься в Новой Зеландии.
Именно поэтому Алекс так упорно не разрешал ей возвращаться домой? Потому что ей грозила опасность?
— Надеюсь, ты понял: восстановление монархии в Монтевеле невозможно.
— Из того, что говорил мне Алекс, я сделал вывод, — еще более серьезным тоном произнес Доран. — Люди сами должны выбирать своих лидеров, их нельзя им навязывать. Если граждане Монтевеля захотят вернуть монархию, пусть избавятся от существующего режима и спросят меня, хочу ли я занять трон. — Помедлив, он закончил с хитрой улыбкой: — Если они захотят меня пригласить, конечно. И я устроил бы референдум, прежде чем принять их приглашение.
«Спасибо тебе, Алекс», — мысленно произнесла Серина.
— У тебя есть сейчас основания беспокоиться о своей безопасности?
Брат удивленно взглянул на нее:
— С какой стати? Нас задержали еще до того, как мы добрались до Монтевеля, и никто больше о нас не знает.
— Только так называемые «борцы за свободу», — сухо произнесла Серина, — с которых сдерут шкуры, если власти в Монтевеле узнают об их заговоре.
Доран коротко и невесело рассмеялся:
— Так им и надо. Но Алекс считает — этого не произойдет. Человек, которого они использовали для связи с нами, — один студент из колледжа, — узнал о том, что мы решили оставить это дело.
— И как он воспринял новость?
Доран пожал плечами:
— Ну, назвал нас трусами и тому подобными словами. — Было очевидно, что это обвинение до сих пор жгло его. — Это было весьма забавно, потому что он находился в безопасности в Париже, в то время как мы плыли на яхте. После разговора с Алексом и Гердом мы поняли: нам морочили голову, поэтому его гневные тирады не произвели на нас никакого впечатления. Я — единственный, кто знает реальных заговорщиков. А вот они не знают об этом. Они уверены — мы их не выдадим. А что касается остальных, то для всех мы — всего лишь изобретатели новой компьютерной игры.
— Твои слова успокоили меня, — тихо сказала Серина. — Я так волновалась!
Собравшись с духом, Доран все-таки спросил:
— Ты простишь меня за то, что я лгал тебе?
— Да. — Она взглянула ему прямо в глаза: — Только никогда больше этого не делай.
— Обещаю. — Доран повеселел. — А что касается компьютерной игры… Знаешь что? В одной известной фирме заинтересовались нашим проектом. Алекс считает, надо с ними поговорить. Он назвал нам фамилию известного специалиста по заключению контрактов и сказал, что сам поддержит нас!
Серина, сглотнув, радостно произнесла:
— Это замечательно!
Доран рассмеялся.
— Да, действительно, — сказал он. — Так или иначе, мы все время рассматривали это как компьютерную игру, поэтому нам не потребуется много времени, чтобы привести ее в товарный вид.
Серина с облегчением взглянула на брата. Доран обладал прекрасным свойством быстро забывать о плохом и легко вступать в новую жизнь.
«Мне надо тоже это сделать», — с горечью подумала она.
В эту ночь Серина написала письмо Алексу — короткое благодарственное письмо, состоявшее из нескольких абзацев. Она запечатала его в конверт и написала на нем адрес. Завтра она отправит письмо по почте, и все будет закончено.
Серина открыла журнал. Ее первая колонка о Новой Зеландии…
Казалось, это было так давно. И какой дурой она была, какой невероятно наивной! Прошло два месяца с момента ее возвращения домой, но Серина до сих пор тосковала об Алексе.
Ей казалось, она должна быть похожей на своего отца, который менял одну любовницу за другой, без всяких сожалений и страданий. Но теперь Серине пришлось признаться: она скорее напоминает мать, которая любила в своей жизни только одного мужчину. Она не силах была расстаться с ним и начать новую жизнь.
Серина по-прежнему мечтала об Алексе, по-прежнему проверяла почту каждое утро в надежде найти от него письмо, по-прежнему жадно просматривала все экономические издания, потому что в них часто упоминалось его имя…
Но он ей не звонил. Алекс был деловым человеком, финансовым магнатом, главой огромной империи, и у него, наверное, была уже другая любовница — не такая сдержанная, как Серина, понимающая правила игры и поэтому не позволяющая себе влюбляться в него.
Она нашла свою страницу, уселась поудобнее и стала рассматривать фотографии. И вдруг она увидела сад в Харуру! Серина уставилась на фото, не веря своим глазам.
— Нет! — выдохнула она, ужаснувшись.
Может быть, ей это привиделось? Если она поморгает — фото исчезнет.
Но оно не исчезло.
Сглотнув комок в горле, Серина стала читать текст.
— Боже… — простонала она.
Там было имя Алекса.
Вздрогнув, она вспомнила о том, как было сделано это фото: в тот вечер, когда они занимались любовью… Она отправила фотографии своему редактору и просила не размещать их в журнале. Эти фото были всего лишь образцом.
Как же это произошло?
Вскочив, Серина позвонила в редакцию. После десятиминутного разговора и множества оправданий, объяснений и извинений она повесила трубку и медленно опустилась на стул.
— Хорошо, — сказала она вслух.
Появился предлог позвонить Алексу.
Взглянув на часы, Серина прикинула, который час в Новой Зеландии, и расслабилась. Он еще не спал — если был дома.
Похолодев от волнения, она набрала его номер, но сердце ее упало, когда экономка ответила ей, что Алекс уехал за океан, в деловую поездку.
Утром Серина обнаружила, что постоянно вздрагивает при любом звуке, раздававшемся с улицы. Воспоминания о днях, проведенных в Харуру, потоком хлынули на нее. Яркая зелень, аромат цветов, чистый морской воздух, тихий шум прибоя…