— Нет…
— Что значит «нет»? — теперь уже немного раздраженно спросил Доминик.
Но все зашло слишком далеко, и теперь Клео придется остановиться.
— Это значит… — Она облизнула пересохшие губы, подыскивая правильные слова, чтобы объяснить ему, что чувствует. — Все было по-настоящему…
— Хорошо? Плохо? Как? — Он приподнялся на локтях и посмотрел на нее сверху вниз. — Давай, говори как есть.
— Пожалуйста, — жалобно протянула Клео. — Хорошо, все было замечательно, — нехотя признала она, и пожалела о своей откровенности, потому что Доминик тут же наклонился и прильнул к ее губам.
— Я тоже так считаю, — пробормотал он, и она ощутила, как на него снова накатывает волна желания.
— Но…
— Что но?..
— Все было прекрасно. Но это не может продолжаться.
— Почему нет?
— Ты знаешь почему, — твердо заявила она. — Не в последнюю очередь из-за… Пожалуйста, не заставляй меня называть ее имя.
— Сара? — нахмурился Доминик. — Ты говоришь о Саре?
— О ком же еще? — подтвердила Клео. — Ты не можешь делать вид, что ее не существует.
— О господи! Нам обязательно сейчас говорить о Саре? Знаешь, мне кажется, ты используешь ее просто как предлог.
Клео внимательно посмотрела на Доминика, а затем, собравшись с силами, рванулась и высвободилась из его объятий.
Доминик не ожидал такого поворота событий. Он перевернулся на спину и прикрылся рукой. А Клео быстро отползла на другой конец кровати, чтобы проложить между ними хоть какое-то расстояние.
— Не бойся, — лукаво улыбнувшись, произнес Доминик. — Я тебя не съем. Клео, ради бога, давай поговорим как нормальные взрослые люди.
— То есть поговорим начистоту? Ты это имеешь в виду? — не успокаивалась Клео. — О да, я уверена, что точно такие же слова твой отец мог сказать моей матери.
— Ты о чем?
— Она состояла с твоим отцом в незаконной связи, — с болью в голосе ответила Клео. — Во многом наши отношения похожи.
— Нет, ни в коем случае! — Доминик поднялся. Глаза его метали молнии. — В наших отношениях нет ничего противозаконного. Ради бога, мы оба совершеннолетние. Нам ни у кого не надо спрашивать разрешения, кроме себя самих.
— Ты так считаешь? — дрожащим голосом спросила Клео. — Сомневаюсь, что твоя мамочка согласилась бы с этим.
— Моя мать тут ни при чем! — яростно бросил он. — Клео, я взрослый мужчина и сам отвечаю за свои поступки.
— Я уже заметила, — всхлипывая, ответила Клео. Она оглянулась по сторонам в поисках одежды. Подняв с пола трусики, она поспешно натянула их, не глядя в его сторону. Никогда раньше ей не приходилось одеваться на глазах у мужчины.
— Клео, пожалуйста!
— Мне больше нечего сказать.
Клео подняла с пола майку, натянула ее и собрала волосы в хвост. Затем с чувством облегчения схватила шорты, лежавшие на полу возле кровати.
— Я не верю! — Доминик все больше распалялся.
Клео почувствовала себя очень несчастной. А чего она хотела? Она нарушила правила, и теперь придется платить по счетам. В этой ситуации нужно пожалеть Сару, а не себя.
— Клео, — начал снова Доминик, — не поступай так со мной. Ну же, останься.
— Ты ведь знаешь, что я не могу. — Клео натягивала шорты, прыгая на одной ноге, пытаясь не свалиться. — Пока это длилось, нам было хорошо. Но давай не станем притворяться, что это было что-то большее, чем секс. Просто секс.
— Ты не права, — возразил Доминик. — Все не просто. Все очень и очень сложно. Может, ты думаешь, я спланировал это?
— Может, ты думаешь, что это сделала я?! — возмутилась Клео. Пальцы на руках одеревенели, и она никак не могла застегнуть молнию на шортах. — Черт! Черт! — не сдержалась она. — Это была не моя идея.
— Идея была моя, — мягко признал он.
Клео возилась с молнией и не заметила, как смягчился его тон.
Доминик схватил ее за пояс и притянул к себе:
— Не застегивай. Позволь мне снова снять их, чтобы ты могла вернуться в кровать.
— Нет! — Клео с трудом поборола слабость, охватившую ее при прикосновении к обнаженному телу Доминика, и отскочила в сторону. — Я хочу вернуться в «Магнолию». Ты… ты обещал отвезти меня.
— Клео, любимая… — Доминик сделал еще одну попытку достучаться до нее. Но напрасно.
— Не называй меня так. Ты оденешься, или мне вызвать такси?
— Попытайся, — сухо сказал Доминик. — Не знаю ни одного таксиста в Сан-Клементе, который работает после полуночи.
Клео не могла поверить своим ушам. Уже полночь! Но это невозможно!
Она посмотрела на небольшие позолоченные часы, стоявшие на тумбочке возле кровати. Двадцать минут второго. Она ушла из поместья почти в девять.
Повернувшись к Доминику, она с вызовом бросила:
— Ладно. Уже действительно поздно. Так ты… отвезешь меня, или мне придется идти пешком?
Доминик насмешливо посмотрел на нее:
— Можно подумать, ты бы рискнула отправиться в такой путь в темноте. Даже если бы знала дорогу. А ты ее не знаешь.
— Я могла бы попытаться вернуться тем же путем, которым пришла сюда. Наверняка вода уже спала.
— Ты уверена?
Она вдруг почувствовала себя такой слабой и беззащитной.
— Ну пожалуйста, Доминик. Не заставляй меня умолять тебя.
Выражение его лица стало непроницаемым. Мрачно пожав плечами, он поднялся с кровати и, даже не взглянув на Клео, подошел к шкафу. Открыв дверцу, Доминик достал шорты цвета хаки. Он застегнул молнию и указал Клео на дверь:
— После тебя.
Его внезапная холодность поразила ее до глубины души. Сдерживая слезы, она вышла из комнаты. Клео боялась, что Доминик не даст ей уйти. Но также боялась, что он не остановит ее.
Он не остановил.
Босиком Доминик проследовал через холл и подошел к входной двери.
Слабый свет, струившийся с потолка, освещал огромную, со вкусом обставленную прихожую.
Но Клео едва заметила окружающую красоту. Случившееся оказалось намного хуже, чем она могла себе представить. Сердце бешено колотилось, а ноги едва слушались.
Она с горечью отметила, что ей не хочется уходить. Она желала остаться с ним. Провести остаток ночи в его жарких объятиях.
Клео поняла, что влюблена.
Осознание простой правды поразило ее подобно солнечному удару и ужаснуло.
Она изо всех сил боролась с собой, говорила себе, что никогда не поступит так, как ее мать, и не устояла. Влюбилась в него.