Сегодня Джон согласился отправиться с ней на объект, чтобы посмотреть, как идет строительство приюта. Он никогда не ездил с ней, и возбуждение от предстоящей совместной экскурсии на стройку будоражило Кейт.
Джон бросил взгляд на бетонную конструкцию, которая напоминала ему какое-то доисторическое чудовище из музея палеонтологии, и пожалел, что согласился на эту затею. Серые сваи, словно ребра динозавра, торчали из грязного месива. Всюду, точно муравьи по истлевшему телу гиганта, сновали рабочие в одинаковых ярко-оранжевых касках. Ему вообще было наплевать и на подробности конструкции детских домов, и на особенности геологических изысканий в условиях каменистых равнин южной части страны, и на прочую ерунду, которой с какой-то детской радостью на лице Кейт вот уже полчаса нещадно пичкала его.
Казалось бы, он должен искренне радоваться тому, что работа над приютом так споро движется, и, в общем, он, конечно, был этому рад. Просто ему казалось, что для Кейт это стало самым важным делом в ее жизни, и это задевало его. Неужели ей так не терпится сбежать от него?
— Вот вам каски, Кейт, надевайте, — сказал им немолодой человек, одетый чуть лучше других. Вероятно, это был подрядчик.
Джон скорчил недовольную мину, но все же скинул ковбойскую шляпу и натянул противную каску на голову.
— Познакомься, это Сэм Портер, бригадир, — сказала Кейт, — это тот самый человек, который воплощает мою мечту в жизнь.
Бригадир расплылся в довольной улыбке.
— Вечно она балует нас, работяг, милым обхождением, мистер Рассел, — сказал он Джону.
Джон не слишком любезно пожал Портеру руку и, проворчав что-то о вечной спешке, направился на стройку.
Внутри кипела работа, и десятки людей сновали во всех направлениях, еще больше усиливая сходство объекта с муравейником.
— Кейт, Кейт Эйер, мисс! — К ним семенящими шажками подбежал толстячок в рабочем халате и с неизменной каской на голове. — Пойдемте, я покажу вам что-то, вам непременно понравится.
Кейт последовала за рабочим с таким видом, словно ее приглашали в ресторан. Она шутила и отпускала комплименты по поводу работы толстяка, отчего тот млел и продолжал рассказывать что-то, оживленно жестикулируя.
— Что такого увлекательного в дверях для туалета? — мрачно спросил Джон, когда Кейт вернулась.
— Каждому человеку нужна поддержка в его деле.
— Да, наверное, нужна. — Джон был чернее тучи. Неужели ей действительно необходимо вести себя с этими людьми так, будто они ее лучшие друзья?
— Они прекрасно работают, посмотри, как много они сделали за такой короткий срок!
Джон покорно следовал за женой, в пол-уха слушая ее монолог об устройстве будущего центра.
— Вот здесь будет кухня.
— Да-да… — Вид голых стен и труб различного диаметра и назначения не казался Джону таким уж занимательным зрелищем.
— А здесь будет столовая для детей. Представляешь, их будут кормить домашней едой, у каждого будет свой маленький стол. А на окнах будут разноцветные занавески. Да, и скатерти, на каждом столе будут скатерти.
— Замечательно, — сказал он без особого энтузиазма.
Его все вокруг начало выводить из себя. Особенно сильно действовала на нервы дурацкая каска, которая болталась от одного уху до другого, натирая кожу. Почему он должен терпеть все это? Неужели ему нечем заняться? На ранчо полно работы, а он возится здесь с дурацкими планами несуществующего еще здания.
— А здесь будет комната развития…
— Разве мы еще не все посмотрели? — нетерпеливо перебил Джон.
На лице девушки застыла обиженная гримаса.
— Послушай, Кейт, — не выдержал наконец Джон, — мне нет никакого дела до всего этого. Мне наплевать, где будет раздевалка, а где душевые.
— Но мне казалось, что ты рад тому, что все так быстро движется.
— Рад, рад. Но у меня полно дел на ранчо. Если тебе так хочется любезничать со всеми этими Биллами, Питерами, или как там их еще, то ради Бога. Только не забывай говорить им, что ты уже замужем.
У Кейт чуть глаза на лоб не полезли от удивления.
— Ты это о чем?
— Послушай, детка, может у нас и не настоящая семья, но ты мисс Рассел, так что, пожалуйста, веди себя подобающим образом. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись, глядя на то, как ты любезничаешь со всеми подряд. Вот когда разведемся, тогда хоть кол на голове теши, а до тех пор ты обещала мне, что будешь вести себя, как замужняя женщина.
Глаза Кейт подозрительно заблестели. Уж не собирается ли она разреветься?
— Прости, что заставила тебя приехать сюда, — пробормотала Кейт, часто моргая и отводя взгляд, чтобы Джон не заметил слез, и добавила еле слышно: — Поехали домой.
Если бы Кейт была плаксой, то она рыдала бы всю обратную дорогу. Настроение Джона больно ранило ее, и самое ужасное — она никак не могла понять, что именно послужило причиной этого настроения, и не могла решить, что ей предпринять: извиниться или закатить истерику.
В итоге она не сделала ни того, ни другого. Джон высадил ее перед домом, а сам укатил на поля.
— Какая муха его укусила? — спросил Кок, встречающий Кейт в дверях с Марком на руках.
Малыш протянул руки к своей няне, и любовь к малышу заполнила сердце девушки.
— Даже не знаю, — ответила она повару, прижимая кроху к груди.
— Не переживай, Кейт, у всех семейных пар бывают раздоры. Но я уверен, вы двое справитесь с любыми трудностями.
— Нет, Кок, — ответила Кейт с горечью в голосе, — боюсь, у нас ничего не выйдет.
— Брось, дочка, ты ведь любишь этого мерзавца, я знаю.
Не было никакого смысла отрицать очевидное, поэтому Кейт лишь кивнула головой.
— Неужели это так заметно, Кок?
— Ты начинаешь светиться изнутри каждый раз, как этот шалопай появляется в поле твоего зрения.
Так вот в чем проблема. Она изо всех сил старалась скрывать свои чувства, но если даже старый повар видел все невооруженным взглядом, то Джон, вероятно, давно заметил ее отношение. А он ведь предупреждал, что не верит в любовь и не нуждается в ней.
Видимо, вынудив его поехать с ней в строящийся приют, Кейт непроизвольно заставила его чувствовать себя загнанным в клетку зверем, в общем, семейным человеком. Она слишком расслабилась, привыкнув за последнее время к их хорошим взаимоотношением, и начала принимать желаемое за действительное. Не стоит забывать, что их брак — лишь фикция, бумажная любовь.
Джон чувствовал себя последним подонком в Техасе. Как он мог так жестоко обидеть Кейт! Она ведь не сделала ему ничего плохого, а он обидел ее. Когда они доехали до дома, он искренне хотел извиниться, но девушка выскочила из машины, не дожидаясь его слов, и он, сорвавшись, словно пацан, умчался прочь.