— И каков результат? — спросил он спокойно.
— Мне надо тебе кое-что рассказать. Я не авантюристка и не охотница за богачами. Я вышла за Джона, так как доверяла ему, а я редко испытываю доверие к мужчинам. Стала его женой потому, что он этого хотел, я могла бы оставаться гувернанткой, но когда он полюбил меня, это стало невозможным, и я уступила. Но с самого начала я честно призналась, что не могу ответить ему таким же чувством. Он понял меня и никогда ни в чем не упрекал, я же старалась быть хорошей женой.
— Но отчего ты так холодна? — спросил Григ после долгого молчания.
— Я предпочла бы не говорить тебе этого, — честно ответила она. — Это ничего не изменит. Может быть, лучше оставить все по-прежнему?
— Я так не думаю. Лучше расскажи мне все как есть, хорошо? Ну, давай же, прошу тебя.
— Ну, ладно, — внезапно согласилась Флора, — слушай. Моя мама любила в своей жизни несколько раз, и всегда все кончалось тем, что мужчины оставляли ее. Так поступил и мой отец. Думаю, мне было около шестнадцати, когда я поклялась себе, что не позволю ни одному мужчине поступить так со мной. И, ты меня прости, Григ, я не нахожу в тебе ничего такого, что заставило бы меня изменить свое решение.
Он слегка улыбнулся.
— Суть, в общем, ясна, но давай не станем спешить. Разве тебе никогда не приходило в голову, что тут могла быть вина исключительно твоей матери?
— Да, я думала об этом, — сухо ответила Флора и добавила: — Я, кстати, на маму очень похожа.
— Значит, ты не доверяешь прежде всего себе, Флора?
— Было в моей матери что-то неизменно побуждавшее мужчин подавлять в ней индивидуальность, использовать, как им было удобно, а потом выбрасывать за ненадобностью. — Она помолчала. — С моей стороны, глупо было желать, чтобы такое же случилось со мной.
— И поэтому ты предпочла брак без любви?
— Почему без любви? — тихо ответила Флора. — Я чувствовала себя с Джоном спокойной и уверенной, а поскольку я считаю, что долги надо платить, то старалась изо всех сил и его сделать счастливым.
— И… в постели тоже?
— Да, — ответила она после продолжительного молчания, не поднимая глаз.
— Ты старалась сделать его жизнь счастливой. Ну, а ему это удавалось?
Флора подняла голову, но по выражению ее лица никак нельзя было отгадать ее мысли.
— Да.
Они некоторое время продолжали смотреть друг на друга.
— А меня ты могла бы осчастливить, а? — спросил он вкрадчиво, но и тон и взгляд, скользнувший по ее фигуре, были подчеркнуто многозначительными. Она невольно вздрогнула, не сумев этого скрыть, но сказала довольно спокойно:
— Это еще нам предстоит обсудить. Я тебе ничем не обязана, Григ.
— Я согласен на жизнь с тобой.
— Значит… — Она оборвала себя и пристально взглянула на него. — Что ты сказал?
— Я согласен.
— Все равно… — Глаза ее удивленно расширились. — Я не понимаю, что ты… зачем мы… — Она никак не могла окончить фразу.
Григ выпрямился на стуле, передвинул взад-вперед по столу свой бокал.
— Думаю, мы могли бы подойти к предмету с другой стороны. Давай исходить из того, что ты мне ничем не обязана, Флора, но оба мы оказались в довольно затруднительной ситуации, лучший выход из которой — брак.
Она продолжала молча смотреть на него.
— Но ведь так оно и есть? — спросил он.
— Я не…
— Не понимаешь, почему? Позволь тебе объяснить. Ты уверена, что не сможешь бросить на произвол судьбы детей, и тебе невыносима мысль, что они потеряют свой дом, так? — Он сощурился, пожав плечами. — Я воочию убедился, что тут ты вполне искренна. — Голос его слегка изменился. — Нечего и говорить, что для детей это было бы большим несчастьем. Тогда как я по иронии судьбы оказался в положении Джона.
— Я… — Флора все еще не могла прийти в себя.
— Ты?
— Не знаю, что и сказать.
— Но все-таки взгляни на вещи трезво. — Он откинулся на стуле, сцепил за головой руки. — Для тебя это будет еще один брак по расчету. И многое из того, что прежде делало тебя счастливой и довольной, будет в нем присутствовать. Кстати, тебе не приходило на ум, что и ты держишь меня в заложниках точно так же, как я тебя?
— Нет, — сухо ответила она.
— А ты подумай, — предложил он. — Неужели ты серьезно полагаешься, что меня совсем это не волнует?
— Послушай. — Она провела языком по губам. — Неужели тебя устроит брак, где заведомо нет ничего, кроме расчета?
Их взгляды снова встретились, и она уловила в его глазах искорки веселья.
— Нет, меня это не устраивает. Но я все-таки считаю, что мы должны пожениться.
— И как ты это себе представляешь?
— Ты остаешься жить с детьми, а я стану приезжать время от времени. Мы будем проводить ночь вместе и, надеюсь, сумеем доставить друг другу удовольствие по мере наших возможностей. Знаешь, — он наклонился вперед с легкой гримасой, — поскольку ты твердо решила никого не любить, я думаю, для нас это будет идеальным вариантом. А мое имя защитит тебя от посягательств других мужчин. Ну что, идет?
По непонятной причине Флора вздрогнула.
— А теперь о другом, — продолжил он бесстрастно. — Я привлекаю тебя физически, и это неоспоримый факт. Ты не боишься, что это может выйти из-под контроля?
«Боюсь!» — крикнул ее внутренний голос. Но она только продолжала беспомощно смотреть на Грига, а перед ее глазами промелькнул мамин образ, прошли быстрой чередой и другие, мрачные и отталкивающие.
— Но разумеется, — он неожиданно улыбнулся, — я вовсе не хочу сказать, что вся наша совместная жизнь сведется только к постели. Я надеюсь, что, когда ты немного успокоишься и перестанешь внушать себе, что очень несчастна, у нас будут и смех, и радости, и минуты счастья.
Флору поразило, что при этих словах ни в его глазах, ни в голосе не было и тени насмешки или иронии.
— А что потом… — она замялась, — что будет, когда дети вырастут и разъедутся?
Григ перевел взгляд куда-то поверх ее головы.
— Кто знает? Возможно, к тому времени мы вдруг обнаружим, что успели привыкнуть друг к другу.
При этих словах Флора невольно вздрогнула, увидев, что он снова пристально наблюдает за ней.
Григ произнес очень спокойно.
— Ну, что ты на это скажешь, дорогая моя?
Плечи Флоры опустились, она отвела взгляд и проговорила едва слышно:
— Я все поняла. Давай попробуем.
Григ молчал так долго, что волей-неволей Флоре пришлось взглянуть на него. Наконец он сказал:
— Идем. Мне надо кое-что тебе показать.