Несколько раз Крис звонил Франческе с Виньярда, боясь, что в одиночестве она снова впадет в депрессию. К тому времени Франческа уже вернулась домой. Ее голос звучал тускло, но она уверяла Криса, что у нее все в порядке. И старалась не проговориться, с каким нетерпением ждет возвращения его и Марии в Нью-Йорк и каким тягостным ей кажется одиночество.
Мария не спешила возвращаться в город, понимала причины своей медлительности, и ей становилось грустно. Она так и не поделилась своими хорошими новостями с Франческой, считая момент неподходящим. Тем не менее они с Шарлем-Эдуаром были счастливы в Вермонте, исследуя грани взаимоотношений, прежде недоступные им. Теперь, когда он занялся разводом, все препятствия на их пути исчезли. Дважды он звонил из Вермонта своему адвокату и убеждался, что процесс идет. Жена Шарля-Эдуара хотела развестись как можно быстрее, чтобы выйти за своего избранника. Она требовала половину имущества, принадлежащего мужу, и он считал, что после тридцати лет совместной жизни это справедливо. Марии он объяснил, что вполне может позволить себе отдать половину имущества Ариэль и по-прежнему вести безбедную жизнь. Обоих это устраивало, Мария ничего не хотела от него — кроме маленьких радостей общения, которые они уже начали дарить друг другу. Мария и вправду не думала, что после Джона у нее еще будут мужчины. Случившееся стало для нее сюрпризом, к переменам в жизни пришлось приспосабливаться, но, к счастью, оба обладали достаточной гибкостью и были терпимы к причудам и привычкам близких. Оба были добры, умели радоваться жизни и любить, особенно теперь, когда стали не просто друзьями. Шарль-Эдуар не передумал жениться и продолжал уговаривать Марию. А она оставалась тверда в своем решении: пусть сначала докажет, что он способен и готов хранить верность ей. Прожив в счастливом браке с Джоном тридцать шесть лет, она не собиралась ни выходить за ловеласа, ни даже просто быть с ним. А Шарль-Эдуар всю жизнь изменял жене и не скрывал этого. Он считал, что это цивилизованное решение проблемы и следствие его нелюбви к жене. Мария не спорила, но не хотела связывать судьбу с человеком, который заводит романы на стороне. Шарль-Эдуар клялся, что больше ничего подобного не повторится.
Они чудесно проводили время в Вермонте, ездили по окрестностям, поднялись в кабинке канатной дороги в горы и город Стоув, побывали в Нью-Гемпшире. Пробовали и омаров, и простую еду в местных гостиницах, бродили по фермерским рынкам и готовили по очереди, а иногда и вместе, помогая друг другу. Им было некогда скучать: они уточняли рецепты для будущей книги, работали в саду, собирали цветы, подолгу гуляли, купались в ближайшем озере, рыбачили и готовили свой улов, бродили босиком по ручьям и не реже раза в день занимались любовью, чему не переставала удивляться Мария. Она и не думала, что такая бурная сексуальная жизнь возможна в их возрасте. Шарль-Эдуар поражал ее мужской силой, молодым задором и выносливостью. От его внимания и взаимной любви Мария расцвела. Единственным темным пятном в этой череде счастливых дней стало известие о смерти Эйлин. Оно глубоко опечалило Марию, и они с Шарлем-Эдуаром поспешили в церковь, чтобы помолиться за девушку. Ставя за нее свечку, Мария расплакалась, понимая, как ей будет недоставать Эйлин. Она задумалась: отважится ли Франческа искать ей замену?
К тому времени, как в конце выходных после Дня труда Шарль-Эдуар и Мария решили перебраться из Вермонта в Нью-Йорк, она окрепла, загорела и была безмятежно счастлива, а его ярко-голубые глаза сияли на загорелом лице, под крылом белых волос. Одетый в голубую рубашку, джинсы и эспадрильи, с красным свитером на плечах, он вышел из машины, остановившейся перед домом номер сорок четыре на Чарлз-стрит, и принялся разгружать чемоданы, пакеты свежих овощей и фруктов из сада Марии и с вермонтского рынка. Вздохнув, Мария обвела взглядом дом, думая о том, что без Эйлин он будет совсем другим. Девушка придавала ему очарование молодости.
Крис и Йен были дома и сразу услышали, что кто-то приехал. Спустившись в холл, они с удивлением увидели Шарля-Эдуара, который явно прибыл из Вермонта вместе с Марией. Крис понял, в чем дело, заметив, какие у обоих счастливые лица, и уже в который раз пожалел о том, что француз женат. Эти двое казались идеальной парой.
— Добро пожаловать домой! — воскликнул Крис, спускаясь по ступенькам. Йен держал в руках печенье, под носом у него белели молочные усы. Он широко улыбнулся Марии и кинулся в раскрытые объятия Шарля-Эдуара.
— У меня в ухе яйцо! — с ходу объявил мальчик, но француз вынул вместо яйца монетку и вручил ему.
— Яйцо купили, извольте получить, — сказал он, расцеловал Йена в обе щеки и обнялся с Крисом, к тому времени уже успевшим привыкнуть к французской манере здороваться. Йен помог перенести в кухню пакеты с продуктами, тем временем Крис шепотом объяснил Марии, что Йен ничего не знает про Эйлин. Мальчику сказали, что она переехала в Калифорнию к родителям, что отчасти было правдой. Отец умолчал только о том, что уехала Эйлин в урне, в виде горстки серого праха. Узнав, что ее убили прямо здесь, в доме, Йен мог перепугаться насмерть, а ему и без того хватало бед с матерью. Мария согласилась, что так будет правильно, и пообещала попросить Шарля-Эдуара никогда не упоминать ни об убийстве, ни о смерти Эйлин. Думать о ней было грустно всем. Мария обняла Криса, они обменялись теплыми понимающими взглядами.
— Как прошло лето? — спросил Крис. — Мы прекрасно отдохнули на Виньярде. — Он и вправду выглядел посвежевшим, как и Йен, здоровым и загорелым, как и Мария. Если не считать трагедии с Эйлин, отпуск в этом году удался у всех.
— А мы вдвоем чудесно провели время в Вермонте! — сияя, сообщила Мария. — Ну а в Европе всегда замечательно. Я пробыла там месяц — теперь уже кажется, что это было давным-давно.
Крис и Йен вернулись с Виньярда неделю назад. На первый взгляд в доме ничто не напоминало о трагедии. Только комнаты Эйлин наверху были заперты, да Франческа наконец купила мебель в гостиную, на замену той, которую Тодд увез восемь месяцев назад. Комната приобрела настолько уютный вид, что Франческа окончательно передумала продавать дом, несмотря на убийство Эйлин. Так она и сказала вернувшемуся Крису. Да, смерть Эйлин — трагедия, но жизнь продолжается. Крис одобрил ее решение и вздохнул с облегчением. Здесь они с Йеном были счастливы. Обстановка как нельзя лучше подходила для обоих, Крис уже не представлял себе жизни без Марии и Франчески, любимых «тетушек» Йена. Однако вскоре стало ясно, что Йен не забыл и Эйлин — он вспоминал книжки, которые она ему читала, и птичек-оригами, которых они мастерили вместе.
Как всегда, когда Мария была дома, все собрались на кухне. На плите разогревался грибной суп, который она приготовила еще в Вермонте, утром накануне отъезда. От кастрюли исходил восхитительный запах. Шарль-Эдуар опять показывал фокусы с яйцом визжащему от удовольствия Йену. Дом вдруг наполнился приятными ароматами, радостью, шумом и смехом. Когда Крис и Йен только вернулись, поначалу дом показался им мрачным, притихшим, словно погруженным в траур. А теперь перемены к лучшему стали очевидными. Мария и Шарль-Эдуар привнесли в дом энергию и жизнь. Без них здесь было слишком тихо.
Отперев входную дверь, вернувшаяся с работы Франческа сразу услышала доносящийся из кухни смех. Улыбаясь, она направилась прямиком в кухню и увидела Марию в переднике, хозяйничающую у плиты. В духовке уже стояла курица, приготовленная к ужину. Шарль-Эдуар переложил на блюдо собственноручно приготовленный паштет, поднял голову, увидел Франческу и бросился к ней с объятиями и поцелуями.