Пока Одри лихорадочно перебирала вопросы, которые могут возникнуть у родных Ричарда, они вошли в дом. Усилием воли Одри пресекла бесконечный поток трусливых мыслей и с интересом огляделась.
Интерьер дома был полной противоположностью стерильной безликой квартире Ричарда. Здесь все так и дышало заботой и уютом.
И богатством. Не вульгарно-аляповатым, лезущим в глаза обилием позолоты, красного дерева и антиквариата — но сдержанным, неброским, призванным служить комфорту хозяев и их гостей. Большие окна щедро одаривали ярким солнцем, в напольных вазах стояли свежесрезанные цветы — подходя к дому, Одри не могла не восхититься ухоженным садом. Диван и кресла в гостиной, обитые мягкой светлой замшей, гостеприимно приглашали присесть и отдохнуть.
— Мама! Папа! — прокричал Ричард.
Его голос гулко отскакивал от каменных стен. Никто не отозвался, но внезапно ему под ноги выкатился лохматый желтый комок, захлебывающийся лаем, при ближайшем рассмотрении оказавшийся огромной, добродушной на вид собакой.
— Привет, парень! — Ричард, наклонившись, ласково потрепал пса по загривку. — Знакомься, Одри, это Спот — старший ребенок моей сестры Сибил.
Одри, улыбнувшись шутке, осторожно погладила Спота.
— Привет, Спот.
Пес дружелюбно лизнул руку новой знакомой.
— Дядя Р-ричард! Дядя Р-ричард! — послышалось сверху.
Одри подняла голову. По лестнице осторожно, ступенька за ступенькой, спускался карапуз лет трех. Он держался обеими ручками за перила, до которых едва доставал.
Ричард подхватил малыша на руки и несколько раз подкинул в воздух — к огромному удовольствию ребенка. Мальчик смеялся, Спот лаял — в этой суматохе Одри не сразу заметила появление еще четырех человек, спустившихся по лестнице вслед за малюткой.
Одри держалась в стороне, пока Ричард обменивался приветствиями с членами своей семьи. Все они выглядели счастливыми, и Одри вновь устыдилась того, что вторглась в этот узкий семейный круг. В то же время она с интересом наблюдала за Ричардом — в кругу своих родных он заметно расслабился и смягчился. Сразу было видно, что в этой семье царят любовь и мир.
Поздоровавшись со всеми, Ричард, все еще держащий на руках мальчика, вспомнил наконец о своей спутнице.
— Ох, извините! Забыл вам представить — это моя сослуживица, о которой я вам уже рассказывал, — Одри Маллиган. Одри, это мои родители — Питер и Милдред Андервуд, а это — моя сестра Сибил и ее муж Рэй Мортон.
Чувствуя дрожь в коленях, Одри по очереди пожала протянутые ей руки. Все Андервуды были светловолосы, отец Ричарда был таким же высоким, как и его сын, а Милдред и Сибил были почти одного роста с миниатюрной Одри.
Одри сразу же прониклась симпатией к Сибил и Рэю, которые встретили ее так же гостеприимно и неподдельно дружелюбно, как и их собака. Отец Ричарда — обаятельный и шумный — тоже вел себя так, словно знаком с Одри целую вечность. И только Милдред Андервуд держалась сдержанно — в этом Ричард был похож на мать. Милдред вежливо улыбалась, в то время как ее глаза смотрели неприкрыто изучающе. Одри чувствовала себя неловко под этим настороженным взглядом.
— А эта маленькая обезьянка, — Ричард шутливо ткнул пальцем в живот малыша, — мой племянник Энтони. Он недавно научился вы говаривать букву «р». Да, малыш?
Энтони важно кивнул.
— Здр-равствуйте! — немедленно продемонстрировал он свое достижение. — Вы невеста дяди Р-ричарда?
— О Господи, конечно же нет! — воскликнула Милдред. — Дядя Ричард работает вместе с Одри, вот и все.
Возникло неловкое молчание. Реакция Милдред на слова внука и ее поспешное объяснение смутили всех, в том числе и саму Милдред. В то же время Одри видела по ее глазам, что мать Ричарда в самом деле опасается, что слова, сказанные ребенком, могут оказаться правдой.
Одри захотелось объяснить Милдред, насколько беспочвенны ее опасения. Разумеется, она очень хорошо относится к Ричарду, но лишь как к другу, никаких романтических отношений между ними нет и быть не может. Да и Одри сейчас не очень-то была расположена к подобного рода отношениям — она слишком больно обожглась и теперь не склонна была заводить новый роман в обозримом будущем.
Даже если предположить, что Одри захотела бы отношений с Ричардом, это ни к чему бы не привело. Милдред должна это понимать. Ричард — привлекательный, обеспеченный, заботливый, порядочный — словом, сплошные достоинства. Что может предложить ему Одри? Ничем не привлекательная скромная служащая, ожидающая ребенка от другого мужчины, — это же просто смешно!
Разумеется, все эти мысли, в одно мгновение промелькнувшие в голове, Одри оставила при себе, и поспешила прийти на помощь слегка растерявшейся Милдред:
— Ваш дом просто великолепен! Спасибо, что позволили мне вторгнуться в вашу семью на эти выходные.
— «Вторгнуться», Боже правый! Что за слова! — воскликнул отец Ричарда. — Мы обожаем гостей, правда, Милли? Этот дом просто создан для того, чтобы в нем собиралось много народу.
— Если вы хотите, Одри, мы могли бы показать вам весь дом, — предложила Милдред, — попозже, когда вы устроитесь и распакуете вещи. У нас прекрасный сад.
— Я уже заметила, — улыбнулась Одри. — С удовольствием осмотрю и дом, и сад. Особенно сад, я очень люблю цветы.
Малышу Энтони тем временем наскучили взрослые разговоры и он, выскользнув из рук Ричарда, убежал куда-то, сопровождаемый Слотом.
— Может, мы наконец присядем и выпьем чего-нибудь? — предложила Сибил. — Содовая? Кофе? Чай? — Она внимательно посмотрела на Одри и добавила: — Молоко?
Одри рассмеялась: определенно, Сибил нравилась ей все больше и больше. Она уселась в любезно предложенное ей хозяином дома мягкое кресло и сказала:
— Сибил, вы говорите, совсем как ваш брат.
— Правда?! — Сибил в притворном ужасе закатила глаза. — Это ужасно! Он же такой зануда! — Сибил села на подлокотник кресла, в котором сидел ее муж, и показала Ричарду язык.
Ричард медленно обернулся к сестре.
— Ты называешь меня занудой только потому, что я никогда не оставлял тарелки с остатками еды под кроватью. — Он шутил, но его улыбка показалась Одри напряженной.
— Что ты можешь понимать, жалкий, приземленный тип! — Сибил гордо вздернула подбородок. — Я натура тонкая, артистическая. Я просто забываю о таких земных вещах, как какие-то тарелки, когда я во власти вдохновения!
— Сибил — профессиональный фотограф, — пояснил Ричард Одри, — да и человек в сущности неплохой.
— Спасибо, дорогой братец, за лестную характеристику. Не такой уж ты и зануда.
Все рассмеялись. Одри вновь заметила, что, даже когда Ричард смеялся, из его глаз так и не ушли настороженность и напряженность.
— Вы должны извинить моих детей, Одри, — сказал Питер Андервуд, ослепительно улыбаясь. — Знаете, если в семье двое детей, они постоянно препираются.