Когда Луис наконец отпустил ее, Габи отшатнулась к стене и поспешно ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Она смотрела на Луиса ничего не видящим взглядом, но когда сознание постепенно вернулось к ней, она готова была провалиться со стыда под землю. Как это она позволила так вновь себя унизить?! Но даже сейчас, ощутив весь ужас своего поведения, она вновь возжелала, чтобы он обнял ее, поцеловал и даже…

Губы Габи все еще были влажны от поцелуя, и она вытерла их тыльной стороной ладони.

– О, керида, дорогая, – он облокотился о стол и засунул большой палец руки за пояс, – вам не удастся так легко стереть вкус моего поцелуя.

Она и сама понимала это. Черт бы его побрал! Она знала, что никогда в жизни не сможет забыть этот поцелуй.

– Свинья! Клянусь, что я расквитаюсь с вами!

Луис прижал руку к сердцу.

– О, я в ужасе. – Но глаза его по-прежнему смеялись.

В комнате возник еще кто-то, третий – это Эрнесто принес чемоданы Габи. Луис перебросился с ним несколькими словами, и Эрнесто удалился в темноту коридора. Эрнесто и его жена… сможет ли она каким-нибудь образом дать им понять, что происходит? А вдруг они не помогут? Или, быть может, ей удастся каким-нибудь образом их подкупить?

– Надеюсь, у вас не возникло мысли подкупить Эрнесто? – Бархатный голос Луиса заставил Габи вздрогнуть, ее лицо вспыхнуло. – Я привез его с женой из Параисо, и они верны мне. – Он поморщился. – Я не хочу, чтобы они считали себя обязанными мне. Я просто пытаюсь вернуть свой долг, но боюсь, что в какой-то степени все-таки пользуюсь их благодарностью. Так что вы будете под их наблюдением днем и ночью.

– Ну конечно. Как пленница?

– Это для вашего же блага, по крайней мере, отчасти. – С губ Габи сорвался горький смех. – Я не совсем уверен, что вы не вздумаете отправиться пешком в Каракас. В лесу небезопасно.

– Вы хотите сказать, что там опаснее, чем здесь?

Луис спокойно посмотрел на нее, а затем выпрямился.

– Идемте со мной.

– Зачем? – на лице Габи отразилось подозрение.

– Я хочу вам кое-что показать.

Луис вывел ее через заднюю дверь дома и повел по направлению к гаражу, в котором стоял забрызганный грязью легковой автомобиль. Сразу за гаражом, в тени старых деревьев располагался большой вольер из толстых бамбуковых кольев, вдоль которого взад и вперед метался, рассекая хвостом воздух…

Габи раскрыла рот от изумления.

– Это?..

– Да, это ягуар.

Заметив неподалеку людей, животное замерло и, глядя на них немигающими желтыми глазами, зарычало.

– Ах, как он прекрасен, – выдохнула Габи.

– Не подходите ближе. Его общение с людьми должно быть минимальным.

– Зачем же вы тогда посадили его в клетку?

– Вы этого не одобряете?

– Конечно. Жестоко держать такое животное в клетке. Но я полагаю, что это всего лишь один способ развлечения для вас, – беспечно ответила Габи. – Сначала вы сажаете в клетку дикое животное, которое должно жить на воле, а теперь ваше извращенное желание к развлечениям подобного рода должна удовлетворить я?

Свои слова Габи завершила легким вздохом, но Луис ничего не ответил. Он взглянул на нее со столь обжигающим презрением, что она поспешно отвела взгляд в сторону клетки. Солнечные блики играли на лоснящейся рыжевато-коричневой шкуре ягуара. Он вновь начал метаться по клетке, и всякий раз, поворачиваясь, осторожно поглядывал в сторону людей. Он беззвучно шипел, изгибая губу и обнажая свои смертоносные клыки. В грациозных и стремительных движениях зверя ощущалась с трудом сдерживаемая роковая сила.

– Эрнесто считает, что теперь он уже в состоянии сам позаботиться о себе.

– А?

– Я нашел его несколько месяцев тому назад. Шайка браконьеров убила его мать. Они хотели убить и его. Если внимательно присмотреться, то на левом плече заметен шрам. А поскольку шкура зверя оказалась безнадежно испорченной, браконьеры бросили его.

– Бросили умирать?

– Ну да.

– Так, значит, он еще совсем маленький? – Глаза Габи увлажнились.

– Нет, сейчас он уже подрос. Признаюсь, баловать его было изрядным искушением, но это не встретило его благосклонности, так что мы думаем вскоре отпустить его.

– Понимаю. – Габи замолчала, а потом с усилием произнесла: – Извините меня за мои слова.

Луис пожал плечами.

– Не надо, пустяки. Это не должно вас волновать. – Его язвительный взгляд на мгновение встретился с ее взглядом. – Составить о человеке неверное мнение – это так просто, не так ли?

– Иногда, – нехотя согласилась Габи. И когда ягуар вновь негромко зарычал, она с облегчением перевела взгляд с Луиса на животное. – Вы поймали их? Я имею в виду браконьеров.

– Да.

– Это хорошо. Надеюсь, они сейчас отбывают свой срок в какой-нибудь ужасной тюрьме?! – со страстью воскликнула Габи.

– Не совсем. Я слышал, что их поместили в тюремную больницу.

– Понимаю… – Лицо Луиса оставалось мрачным, и Габи прикусила язык, решив больше не задавать ему вопросов.

Но позже, представив, как Луис вершит свое скорое правосудие, она похолодела, и ее прекрасные волосы чуть не встали дыбом, когда она вдруг подумала, что он и этот ягуар поразительно похожи. Оба неукротимы, непредсказуемы и очень опасны.

6

Пока они возвращались домой, Габи молчала, но, войдя в дом, она обратилась к Луису. Последняя паническая мысль, пришедшая ей в голову, состояла в том, что она должна еще раз подвергнуть себя унижению, с тем чтобы потом это уже никогда с ней не повторялось.

– Луис, пожалуйста…

– В чем дело?

Габи сжала кулаки так, что ногти впились в ее кожу.

– Не делай этого. Нельзя вести себя подобным образом в такой цивилизованной стране, как Венесуэла.

На тонких губах Луиса появилась улыбка.

– Мои планы не имеют ничего общего с цивилизацией. Это старо, как мир. Это то, что наши предки называли цивилизацией еще пару миллионов лет назад: просто первобытное влечение мужчины к женщине и, как, вероятно, вам известно, и женщины к мужчине.

– Нет, неизвестно! – возразила она. – Можете думать что угодно, Луис, но я обещаю, что не уступлю, даже если вы продержите меня здесь до конца моих дней! – Луис недоверчиво улыбнулся. – Но в любом случае вы не сможете оставаться здесь так долго, вам придется вернуться к своим делам, которые уже охватили весь этот мир. Или вы уже забыли о них?

Не говоря ни слова, он открыл дверь, и Габи удивленно воззрилась на стол. Она увидела на нем с десяток разноцветных телефонных аппаратов.