Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и взглянула на Мэтта, чье красивое лицо выражало легкое потрясение. Теперь будет знать, как скептически ухмыляться. А ведь она еще не рассказала об окнах.
— Мне продолжать?
Мэтт нахмурился:
— Нет, достаточно.
Лаура положила блокнот обратно в карман и включила фотоаппарат.
— Может, теперь вы хотите посмотреть фотографии? У меня сто тридцать снимков архитектурных памятников эпохи Регентства. Я могу показать каждый из них. Во всех подробностях. Я очень дотошная. И, если честно, могу говорить об архитектуре часами.
Его растерянность усилилась.
— Возможно, в другой раз… Вы меня убедили.
— Я очень рада. — Лаура убрала камеру и холодно взглянула на него. — Так почему вы решили, что я журналист?
— Из-за бинокля.
— Вы действительно стоите такого внимания?
На лице появилась кривая улыбка.
— В общем, да.
— Кто вы?
— Не читаете газет?
— Редко. Они слишком пессимистичны. Разве что о вас писали в «Архитектуре завтра».
— Забавно… — Мэтт замолчал.
Лаура уже начала проклинать себя: «Неужели я зашла так далеко? Неужели слишком настойчива, чтобы выиграть?»
Но тут на его губах заиграла улыбка.
— Кажется, мне следует извиниться.
Уф! Слава богу. Она не проиграла!
— Вам только кажется?
Он пожал плечами:
— Придется вам смириться. Я несколько… грубоват.
Это еще мягко сказано!
— Извинения — это хорошо, — начала Лаура, решив сыграть на его неловкости и добиться максимума, — но получить приглашение осмотреть ваш дом было бы лучше.
Пригласить ее осмотреть дом? Это даже не обсуждается!
Нахмурившись, Мэтт размышлял. Он всегда был сдержан. Аккуратен в своих решениях. Он никогда, что называется, «не слетал с катушек». Никогда не делал ошибок. Так почему теперь?.. Возможно, воспоминания, навеваемые этим домом, были слишком тревожными? Возможно, сказывался стресс последних шести месяцев? Может, он просто сдает позиции? Иначе с чего он сделал неверные выводы и взбесился? Почему воспринял все так остро и буквально набросился на эту архитекторшу? И почему ему кажется таким сложным не касаться ее?
Румянец на ее щеках, блеск глаз, то, как вздымалась ее грудь, будили в нем первобытные инстинкты. Даже думая, что она журналист, и пылая от гнева, Мэтт все равно хотел, как дикарь, перекинуть Лауру через плечо и утащить в спальню.
Но этого никогда не произойдет. Даже если бы он хотел убедиться в силе влечения, которое возникло между ними, у него не было времени и желания усложнять себе жизнь.
Сожаление пронзило его грудь, но Мэтт взял себя в руки. В конце концов, он не размазня, и у него еще было время проверить это. Вежливо улыбнувшись Лауре, он ответил:
— Боюсь, что это совершенно невозможно.
* * *
Лаура сникла. Разочарование нахлынуло на нее. Черт возьми, она могла поклясться, что он был почти согласен! Но, взглянув на его неподвижное лицо и неприступную позу, Лаура поняла: Мэтт уже все решил и никакие ее слова не заставят его передумать. Он выглядел суровым и твердым, как гранит.
Ну хорошо! Она устала. Она старалась изо всех сил, но была повержена. Он сделал свой выбор, и она уважала его. Есть еще множество великолепных домов, которые она может посетить, если ей захочется.
Лаура развернулась, чтобы уйти, но что-то остановило ее.
«Подожди-ка минутку! — В голове застучало, и она замерла. — Ты правда собираешься вот так просто сдаться? После всего, что преодолела? Кто ты? Борец или нет?» Решимость росла внутри ее, и Лаура укрепилась в своем намерении.
Мэтт мог стоять тут как Эверест, но он был всего лишь мужчиной, из плоти и крови, как и все.
«Может, не совсем, как все, — думала она, оглядывая его и чувствуя, как ей опять становится жарко, — но и у него тоже есть слабое место. Осталось только его найти».
Она получит то, за чем пришла. Чего бы ей это ни стоило.
Почему она не уходит?
Мэтт видел, как на лице Лауры одна эмоция сменяет другую, и его недовольство росло. Он дал ясно понять: его ответ — «нет»! Так почему она все еще здесь?
— Ой. — Закусив нижнюю губу, Лаура подняла голову и широко распахнула глаза.
«О нет», — простонал про себя Мэтт, пытаясь подавить просыпающееся чувство вины. Он не собирался поддаваться разочарованию, которое плескалось в блеске ее васильковых глаз. Или соблазняться ее влажными губами… Эта женщина зря старается! Чувство вины и желание пусть идут к черту!
— Пожалуйста! — взглянула она из-под опущенных ресниц, и недовольство сменилось улыбкой.
Не контролируя себя, Мэтт уже глядел на эти губы, и его сознание заполнила картинка: вот розовые губы женщины блуждают по его телу, ее волосы растрепались и щекочут кожу, пока она спускается еще ниже. Желание было таким сильным, что у Мэтта пересохло во рту и начала кружиться голова.
И хоть убей, он не мог вспомнить, почему пустить Лауру в дом было плохой идеей.
— Хорошо, — услышал он свои слова. — Конечно. Почему бы и нет?
— Чудесно! — Разочарование тут же ушло из ее взгляда. — Ведите!
Боже. Он точно размазня. Желая надавать себе оплеух, Мэтт буркнул:
— Идите за мной.
Впервые пользуясь столь хитрой тактикой, Лаура и не предполагала, что, надув губки и похлопав ресницами, она добьется своего. И пока она потрясенно раздумывала над этим, Мэтт, судя по стремительному шагу, явно кипел от злости.
Когда они оказались у его особняка, Лаура была вся запыхавшаяся, раскрасневшаяся. Если быть совсем откровенной, запыхалась она не только из-за неожиданной прогулки. Она шагала за ним, глядя, словно загипнотизированная, на гибкое, мускулистое тело. Его легкие движения, целеустремленная походка вызывали у нее мысли о других вещах, которые он, возможно, делает так же легко и целеустремленно… Голова Лауры пошла кругом.
— С чего бы вы хотели начать? — бросил Мэтт, кинув ключи на узкий столик, и посмотрел на непрошеную гостью.
«В идеале — с раздевания», — думала Лаура. Сначала она запустит руки под футболку и стянет ее с него. После этого пробежит пальцами по мощному торсу и расстегнет его ремень. Затем займется молнией на джинсах и приспустит их с его бедер. Потом опустится на колени и…
— Лаура?
Лаура моргнула и вернулась в реальность.
Жар, пробежавший внутри ее, зажег щеки еще более сильным румянцем.