Book.

Ни шума грозных волн бушующих морей…

Измучены они, и худы, и усталы…

Зато им наверху так дышится легко!

И дикий рев стихий не страшен им нимало,

Их крылья всем ветрам раскрыты широко.

Пусть буря перья рвет!

Пусть злятся непогоды,

Пусть ливень мочит их, сечет холодный град!

Согретые лучом живительной свободы,

В волшебный, светлый край отважные летят.

Летят к стране чудес, к стране обетованной,

Где солнце золотит лазури вечной гладь,

Где вечная весна, где берег тот желанный. [48]

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мы позволили себе это отступление, чтобы лучше раскрыть облик людей, которых нельзя назвать искателями приключений, потому что эта кличка стала унизительной, но нельзя причислить и к ученым-исследователям. Таковы три француза, о приключениях которых в стране алмазов мы здесь рассказываем.

Они тоже находились во власти непреодолимой силы. В Южную Африку они попали каждый своей дорогой и встретились благодаря одной из тех случайностей, которые происходят все-таки чаще, чем принято думать. Объединенные общими потребностями и связанные дружбой, они без колебаний, очертя голову взялись за дело, которое сулит им много злоключений и может закончиться их гибелью. О своих личных интересах они не думают. Обстоятельства заставляют их жить среди постоянных трудностей и беспрерывно возникающих опасностей, но самым неожиданным катастрофам они противопоставляют несокрушимое упорство. Свою силу и находчивость они черпают в тех особых свойствах, которыми наделяет таких людей сама природа.

С каким трудом, ценой каких утомительных и сложных ухищрений удалось им наконец создать себе средство обороны! Но вот возникла новая опасность.

На берегу лагуны, по которой фургон должен был вот-вот поплыть, показались несколько человек. Кто-то из них без предупреждения выстрелил, — стало быть, нельзя сомневаться насчет их намерений. Александр остался жив только благодаря чуду. Однако надо спешить, потому что вода спадает — еще немного, и фургон окажется на сухой земле.

Бесстрашные друзья голову не теряют. Опасность придает им новые силы, они решают играть ва-банк, и сию же минуту. К счастью, фургон стоит не поперек реки, а вдоль. Таким образом, одна сторона кузова более или менее защищена от пуль, которых враги, несомненно, не пожалеют.

Альбер и Жозеф выломали каждый по перекладине из боковых стенок и вооружились ими. Они требуют, чтобы им была предоставлена опасная честь первыми начать задуманную операцию по снятию колес. Операция была бы достаточно рискованной при любых обстоятельствах, а сейчас, на глазах у нападающих, она становится в сто раз более трудной и опасной. Решено на всякий случай выполнить работу в два приема и сначала снять колеса, которые смотрят в сторону Замбези. В изобретательной голове Александра рождается новая мысль. Найти в фургоне среди хлама какую-нибудь старую куртку, рваные штаны и продавленную шляпу, напялить все это на обломки доски, так, чтобы получилось чучело, было для Александра делом одной минуты.

— Это ты что же, задумал ворон пугать на огороде? — спрашивает заинтересованный Альбер. — Тем мерзавцам понадобилась наша шкура, вряд ли они испугаются, когда увидят твое изделие!..

— А я на это и не рассчитываю! — смеясь, отвечает Александр. — Пока не мешай мне. Потом увидишь, что выдумка не такая уж глупая.

— Но все-таки?..

— Когда осажденный гарнизон намерен сделать вылазку или восстановить повреждения, он прежде всего старается отвлечь внимание неприятеля, приковать его к какой-нибудь другой точке.

— Знаю.

— Эту стратегическую задачу я и возлагаю на чучело.

— Браво! Понял! За работу! Жозеф, ты готов?

— Готов, месье Альбер.

— Одну минуту, — продолжал Александр. — Я выставлю этого тряпичного джентльмена у задней двери. А вы тем временем скользните вперед. Прячьтесь за колесами и снимайте чеки. Наступать враг еще не решается. Наше молчание пугает его не меньше, чем могла бы испугать самая энергичная стрельба. Остается несколько минут. Это больше, чем нам нужно. Зуга, лук и стрелы при тебе?

— При мне!

— Отлично! Стреляй в первого, кто сунется.

Все вышло именно так, как предвидел Александр. Едва появилось чучело, раздался новый выстрел. Пуля пробила лохмотья, но единственным последствием было то, что в рванине образовалась еще одна дырка.

Тем временем Альбер и Жозеф вошли в воду. Их скрывали высокие массивные колеса.

— Хороший выстрел, — пробормотал Александр. — Судя по раскату и облаку дыма, это голландское ружье. Неужели с нами воюет владелец фургона или кто-нибудь из его братьев?

— Чеки сняты! — сообщили Альбер и Жозеф одновременно.

— Хорошо. Укрепите рычаги между колесами и стенкой фургона и ждите моей команды.

— Готово.

— Фургон накренится в вашу сторону. Будьте осторожны.

— Хорошо.

— Вы готовы?

— Готовы.

— Раз, два, три…

Огромный деревянный ящик сначала заколыхался, потом резко накренился набок, как если бы собирался опрокинуться в реку. Он затрещал, но не упал. И тут раздался крик радости. Тяжелая махина в одну минуту снова принимает устойчивое горизонтальное положение и тихо покачивается на спокойной глади воды.

Оба каталонца, которым этот успех стоил больших усилий, вскакивают в фургон, обливаясь пóтом. Но они сияют от радости и кричат как сумасшедшие:

— Плывем! Плывем! Мы спасены!..

Это было верно. Подхваченный легким течением, которое уносило его к реке, фургон поплыл, к великому изумлению осаждающих, но понимавших, что за чудо происходит у них на глазах.

Три друга, наконец избавившиеся от грозной опасности, крепко обнялись. Теперь им надо было позаботиться об управлении этим необычным кораблем. Что им до бешеного крика врагов и их пальбы?

Более всех был заинтригован всегда спокойный и не так-то легко удивляющийся Александр. Опираясь на крепкий багор, посредством которого он приводил в движение свою плавучую телегу, он все старался понять, почему все-таки она поплыла.

Объяснил Альбер: