Подбежав к воротам, мутантка кинула на нас затравленный взгляд, но, видя, что вмешиваться мы не собираемся, прошмыгнула мимо и понеслась через поле к ближайшей рощице. При этом девушка наклонялась к земле так сильно, что создавалось впечатление, будто она в любой момент готова продолжить бег на четвереньках.
– Все чудесатее и чудесатее, – задумчиво протянул я, проводив взглядом еще одну ошибку природы.
Ватага продолжать преследование не стала. Либо ребятня сообразила, что на открытой местности им в скорости с мутанткой не тягаться, либо своей отчаянной атакой рыжая здорово охладила их боевой пыл. Пацанва, гомоня на разные голоса, осматривала полученные в драке раны и клялась, потрясая кулаками, что уж в следующий раз они ее не упустят. Когда же в воротах нарисовались мы, возмущенные возгласы как отрезало, а взгляды малолеток обратились на кошек. Воспользовавшись наступившей тишиной, я обратился к ватаге:
– Эй, горе-охотники, кто в вашей деревне главный?
– Староста Вук, – ответил какой-то бойкий шкет.
– Веди к нему!
Идея взять проводника оказалась удачной, поскольку дом старосты ничем среди прочих не выделялся. Он не являлся самым красивым или самым большим в деревне. Не успей я разочароваться в людях, наверняка решил бы, что Вук – порядочный человек, который свое высокое положение в личных целях использовать не привык. А так просто отметил, что у старосты хватает ума, чтобы не вызывать зависть односельчан, выпячивая свой достаток на всеобщее обозрение.
Глава деревни оказался коренастым добродушным стариком с большим пивным брюхом, пышной бородой пепельного цвета и шикарной лысиной. Густая сеть морщинок у глаз сообщала, что староста любит смотреть на мир с ироничным прищуром, а большой красноватый нос-картошка намекал об уважении к крепким алкогольным напиткам. Впечатление портили полноватые губы, которыми старичок периодически причмокивал. Встретил он нас с большим радушием, мастерски скрыв страх, возникший при виде марилан (об этом чувстве меня, по старой, въевшейся в подсознание привычке, проинформировала Мурка), пригласил войти и только тогда поинтересовался:
– Чем могу помочь господам искателям? Стол накрыть или продуктов в дорогу собрать? Так это я мигом! А может, вы пришли за яблочной наливкой? Она в этом году чудо как хороша…
Подозревая, что Вук не угомонится, пока не огласит весь список предоставляемых путникам услуг, я перебил старика:
– Нет, уважаемый староста, сюда нас привела нужда в теплой постели и крыше над головой. Скажи, имеется ли в этой деревне домик, который можно снять на полгода? Или даже купить, если цена кусаться не будет.
– Так вот что вам надобно, – разочарованно протянул староста. Он ненадолго задумался, машинально подергивая себя за бороду, и решительно заявил: – Поселить я вас не могу, уж не обессудьте. Продуктов собрать или баньку истопить – это запросто, а вот постелькой теплой обеспечить…
– Но наши коллеги из Страда говорили, что здесь в любое время можно остановиться! – влезла в диалог возмущенная орчанка. – Получается, они врали?
Староста капельку смутился:
– Э-э… вообще-то искатели к нам частенько захаживают. Многие остаются на ночь, а некоторые просят приютить их на десятицу-другую. Мы не отказываем – деньги-то лишними не бывают. Но ваша команда уж больно необычна… А ежели ваши кошки примутся курей давить?
– Могу дать гарантию, что мариланы не будут охотиться в деревне, – сразу отмел я этот аргумент.
– Ты-то дашь, а коли убыль среди птицы случится, люди все одно первым делом на вас подумают и ко мне за возмещением убытков побегут, – не сдавался Вук. – Скажут: раз поселил, давай плати!
– Полагаю, десяток пернатых нас не особо разорят.
Видя, что отступать я не намерен, старичок тяжело вздохнул и сменил тон на проникновенно-заискивающий:
– Парень, ну не могу я оставить вас в деревне. Тут люди живут тихо и мирно, а с вашим появлением всякому спокойствию конец придет. Темную наши парни сразу обхаживать кинутся, морды друг другу за нее бить станут, а девки, на это дело глядючи, примутся пакостить ей, где только можно. Мол, нечего чужих хахалей уводить! Ушастого же наверняка начнут задирать мужики. Особенно по пьяни, когда перестанут за длинными ушами рукояти клинков замечать. А детвора в это время, начхав на родительские запреты, захочет поиграть с большими кисками. Они же не разумеют, насколько опасны эти создания и как легко могут лишить жизни человека, так что их невинные забавы вполне могут закончиться большой кровью. Вот скажи, надо мне все это?
Так вот чего староста так смущался! Не рискует заявить открытым текстом: «Нелюдей не принимаем, спокойствие дороже!», вот и ходит вокруг да около. Ну и черт с ним! Не особо и хотелось. Переходим к запасному плану:
– Тогда, может, в округе имеются какие-нибудь нежилые деревни?
– Есть парочка таких. Только все избы в них давным-давно по бревнышкам разобрали да растащили на постройку али на дровишки, потому там и не живет никто. – Видя мое искреннее разочарование, староста прищурился, заставив морщинки стать рельефнее, и добавил: – Неужели ты думал, что мыслишка сэкономить на жилье до тебя никому из искателей в голову не приходила? Да десятицы не проходит, чтобы меня кто-нибудь об этом не спросил!
Я стиснул зубы, удерживая крепкое ругательство. Облом, однако! И что теперь делать? Эх, зря я заранее не придумал запасного плана для запасного плана!
После почесывания в затылке толковых мыслей в моей голове не прибавилось. Окинув взглядом нелюдей, я понял, что и у них с идеями полный голяк, достал пустой мешок и попросил старосту собрать нам продуктов в дорогу. Сухпаек – это, конечно, хорошо, но свежие овощи и хлеб, кусая который, можно не опасаться сломать зуб – намного лучше. Вук заниматься этим не стал, кликнул свою старуху, передал ей тару, а сам попытался развлечь гостей беседой.
Пару минут спустя я потерял всякий интерес к свежим сельским сплетням и мысленно попытался вернуться к проблеме жилья. Вот только голос общительного старосты мешал сосредоточиться. А когда я уже собирался попросить лысого балаболку заткнуться, слово взяла Вика, которая, перебив увлекательный монолог о случаях воровства сахарной свеклы с полей, спросила:
– А что за чудо с ушами бегает по вашей деревне?
– С ушами? Дык это вы наверняка встретили Лискино отродье, – ответил Вук.
– Кого-кого? – с удивлением переспросил я, отметив «лестный» эпитет, выданный рыжей мутантке.
– Да жила у нас одна молодка, – с готовностью пустился в пространные объяснения староста. – Как отец с мамкой померли, все одинешенька ходила. На лицо-то не красавицей была и никому из наших парней не приглянулась. Но зашел к нам искатель. Статный, сильный. Только не особо удачливый, раз вместо того, чтобы в городе жить, принялся искать местечко подешевле. Ну, я его к Лиске в хату и поселил. Думаю, дам девахе подзаработать, авось кто и польстится. Ведь она трудящая была, платья вышивала да тарелки расписывала – любо-дорого посмотреть. Жаль, дуреха, торговаться не умела, все за гроши отдавала…