— Верх благовоспитанности — уступить даме дорогу, не ища легких путей! — Следом за нами в выломанном проеме показался Ник, с опаской оглядел истлевшие зубцы бревен дверного прохода и поспешил их миновать. Я украдкой бросила на него взгляд. Кажется, та паника (если не страх), что я видела совсем недавно на его лице, уступила место привычному ехидству. Что ж, в таком случае, пациент скорее жив… — Афанасий, а где наш многоуважаемый конь по имени Борис? Сегодня он нам здорово помог!
Демонстративно не замечая меня, Ник взглянул на Змея в ожидании ответа. Тот деловито огляделся и, не выпуская из рук дверной косяк, висевший на шее квадратной подковой, пожал плечами:
— Наверное, пошел добивать того одноглазого. Последнее, что я увидел, прежде чем ринуться на спасение уважаемой Василисы Еремеевны, было то, как Борис вцепился зубами в его потертую куртку и передними копытами принялся делать из него отбивную. Кстати, а что за магию использовал этот бродяга? Кажется, она из области пространства и живых ресурсов? Он создал столько себе подобных… Целое полчище… Надо взять на вооружение. И если бы они не растворились в воздухе, нам было бы несдобровать…
— Полчище?! — Я непонимающе нахмурилась. Насколько я помню, Лих был один…
— Именно! — Змей с радостью нашел в моем лице заинтересованную слушательницу. — Когда мы поднялись к дому, то увидели прохаживающегося в нетерпении бородача.
— Это был Лих, — поправила я.
— Один хрен… — пришел к бесспорно верному выводу Афанасий. — Так вот, заметив нас, он сначала пытался уговорить нас обождать, чтобы не мешать твоей встрече с его тетей, но Ник не поддался на фальшивые уговоры, стукнул его для убедительности в оба глаза и направился к двери. И тут этого типа как будто туман закрыл, а когда развеялся, перед нами уже целое войско таких красавцев нарисовалось! Вот и думаю — что за магия их призвала и почему они так внезапно растворились?
— Сотня из ларца, одинаковых с лица? — Я не сдержала усмешки, до того потешно (не спеша и с расстановкой) вел рассказ Змей.
— Мудрее и не скажешь! — тут же поддакнул он и заторопил меня: — Пойдемте за Никитой, принцесса. Я видел, как он только что свернул за дом. Там может быть опасно, и мы должны быть вместе, если это «опасно» все же произойдет!
— Лучше честно признайся, что тебе очень страшно здесь оставаться! — Я поджала губы и, перед тем как отправиться на «спасение» Ника, фыркнула: — Кстати, а я смотрю, тебе этот трухлявый косяк понравился? Решил вместо ожерелья оставить? Или как амулет использовать?
— Ко… косяк? Какой косяк? — В голосе Змея послышалось столько неприкрытого изумления, что я поняла одно: он позабыл о висевшем на его плечах «украшении».
Голова есть — склероз найдется, как любит говаривать моя тетушка. Кстати, надо бы с ней переговорить. Вдруг она что присоветует? Ведь бабка Кудыка никуда не делась. Просто на время отстала от меня благодаря магии Феникса. Но она не умерла! Сколько еще наивных дурочек приведет к ней Лих?
Я свернула за угол дома и замерла от неожиданности. Борьку я узнала сразу, а вот откуда взялся жавшийся к краю обрыва лохматый серый жеребец с повязкой на глазу, до меня дошло чуть позже. Ник, стоявший рядом с Борькой, вдруг пронзительно гикнул, и лохматая коняга так резво сиганула вниз по единственной тропке, что уже мгновение спустя ее звонкий цокот стих.
— Лих?! — даже не спросила — удивилась я. Кажется, я поспешила с выводами: этот одноглазый подлец уже никого и ни к кому не приведет.
— Не то слово! — невпопад хмыкнул у меня за спиной Змей. Он уже избавился от дверного косяка, и теперь две его бутафорские головы помято свисали ему на спину не пригодившимися в жаркий день капюшонами.
— Отличная кличка для такого побитого молью жеребца! — Борька завистливо вздохнул вслед ускакавшему Лиху, обернулся и… со всех ног бросился ко мне, взбрыкивая на бегу. — Хозяйка! Живая! А мы тут без тебя… грустили… Ох как грустили!
— Так, что две гармошки порвали? — ухмыльнулась я. Видели мы их грусть…
— Порвали. Только не гармошки, а всего-то сотню клонов Лиха. — Борька подлез мне под руку хитрой рыжей мордой и умиротворенно вздохнул, когда мои пальцы зарылись ему в холку. — Хотя вру. Лих не долго-то и сопротивлялся. Ну попинали мы втроем этих одноглазых, а потом Лих, видимо, устал. Его клоны исчезли, словно и не было, а сам он неожиданно сделал какой-то жутко смешной кульбит и превратился в патлатого жеребца! Кому сказать…
— Наверное, магия исчезла вместе с ведьмой. — Я прижалась лбом к теплой шее Борьки, и вдруг такая тоска меня взяла. Зачем мне это колечко? Ничего мне не надо! Только бы оставили меня все эти Лихи, Кудыки, Фениксы и Ники в покое! Приехать бы домой, к батяне! В бане вымыться и до отвала наесться щей и вкусной сдобы, что сейчас уже, наверное, напекла кухарка Фрося.
Эх! За сегодняшнее утро мне отчего-то почудилось, что Фениксу я нужна больше, чем Нику! А ведь так оно и есть. Фениксу нужно, чтобы я нашла кольцо, а что нужно Нику? Тоже кольцо? Или награду? Или… что?! Что нужно от меня Нику?
Я не услышала, как герой моих сомнений и вопросов приблизился и тронул меня за плечо.
— Вась…
В ответ на его прикосновение я дернулась так, что едва не полетела в траву, запнувшись за копыто Борьки. Но благо именно жеребец и спас меня от падения, точнее, его грива, которую в тот самый момент старательно расчесывали мои пальцы.
— Что тебе от меня нужно?! — зло выдохнула я, не ожидая от себя такой реакции. Нащупав ногами твердую почву, я обрела равновесие и постепенно разжала пальцы.
— И-го-го… то есть о-го-го себе! — Почувствовав свободу, Борька для верности отпрянул от меня и встряхнул гривой, видимо проверяя ее наличие. — Чуть скальп не сняли, а все из-за тебя, сын Штир-лица! Кто тебя научил так девок пугать?
Змей среагировал быстрее озадаченно хмурившегося Ника и как всегда поспешил заполнить пробелы в своем образовании:
— А не соблаговолите ли объяснить, кто такой этот Штир-лиц? Великий маг-невидимка?
— Да не! — обрадовался коняга возможности почесать язык. — Это на моем конезаводе такой конюх был. Из кочевого племени цы-ган. Ходил совершенно бесшумно, незаметно появлялся и исчезал. А его сынок и того талантливее был. Ну и однажды незаметно исчез вместе с сотней племенных жеребцов. Эх! Вот взял бы он меня, и не видать тебе, хозяйка, такого золотисто-рыжего красавца.
— Золотисто-рыжего? — Не, ну какое самомнение?! — А я-то думала, что у тебя неизменный кирпично-грязный цвет!
— Что ты, Вась! — Борька скосил глаза, пытаясь оглядеть себя, и печально вздохнул. — Просто такое сокровище, как я, время от времени — а лучше каждую неделю! — нужно мыть и хотя бы раз в день расчесывать. Но… судьба, наверное, моя такая — работать перевозочным средством у принцесс!
Он развернулся и потрусил к тропинке с видом такого оскорбленного достоинства, что мне даже стало немного стыдно. В его транскрипции слово «принцесса» прозвучало как «грязнуля».