— Боюсь, мудрейший, это происки врагов! — Распихивая зрителей, к нам вышел затянутый в костюм нинь-дзя Змей. — Я сам лично видел эту кобылу перед забегом. Она настоящая, из плоти и крови. Скорее всему виной то черное колдовство, что сегодня отрешило добрую половину славных мужей от участия в байге! Просто сработало с замедлением, и лошадь исчезла, когда этот джигит был в двух шагах от победы!
— Может быть! — Старик едва заметно кивнул моему нежданному заступнику, но решение не изменил. — И все же сегодня я с печалью заявляю: выиграли байгу всего двое батыров. По правилам победителем является тот, кто пересечет финишную черту верхом на лошади! Значит, вы двое, идете за мной!
Старик указал на помалкивающего Ника и толстяка, которому повезло больше других. Затем нарисовал в воздухе размашистый знак и шагнул в появившийся вихрь. Ник спешился и, хлопнув Борьку по холке, указал на меня, а сам направился вслед за стариком. Толстяк попытался гордо въехать в магические ворота не спешиваясь, но как пробка из бутылки вылетел вместе с жеребцом. Быстро смирившись с бесплодностью своих попыток, он вскочил, не заботясь о судьбе жеребца, снова ринулся к вихрю и под улюлюканье толпы безвозвратно исчез. Вихрь тут же уменьшился и растворился в воздухе, будто не было.
Я, наверное, еще долго бы смотрела в точку, где только что крутился смерч, забравший с собой Ника, если бы не Борька. Подкравшись, он сунул мне голову под мышку, да так и замер, едва слышно посапывая. Змей тоже не заставил себя ждать:
— Нет, ну что за порядки у этих шамахан? Человек выиграл, а его — что?
Я перевела на него взгляд:
— Что?
— Отвергли! Вот что!
— Ну и ладно! — Я отмахнулась. — Даже хорошо!
— А как же принцесса? — Глаза Змея хитро прищурились.
— Ну ты подумай! Вдруг бы принцесса выбрала меня? То-то бы она удивилась! — Я улыбнулась, невольно вспоминая пророчество тети. — А потом бы еще и наваляла по первое число!
— Ну да… — Змей почесал затылок и хлопнул Борьку по крупу. — Чего замер, друг? Давай разворачивайся к дому.
— Это куда, например? — Борька недовольно фыркнул и соизволил вынуть нос из моей подмышки.
— Что, от бега память подпортилась? — Змей, не сильно смущаясь, запрыгнул в седло и протянул мне руку. Прямо как Ник… — Двигай к караван-сараю!
— Так какой же это дом? — Борька, стервец, вдруг сел и, будто бы не слыша проклятий Змея, съехавшего по нему, как с горки, в пыль, философски заметил: — Родной дом сараем не назовут! Даже если он сарай и есть!
— Ты тут поумничай еще! — Красноречие Змея наконец иссякло, он поднялся, отряхнул штанины и вполне миролюбиво поинтересовался: — Ты чего сидишь? Устал?
— Да нет, — тот вскочил на ноги и переступил копытами, — просто неохота грыжу наживать. Ты один весишь как Ник с Васькой, вместе взятые! Так что не обессудь, но топать тебе пешком до своего сарая. — И ткнулся мягким носом мне в щеку. — Садись, Василек!
А я вдруг разозлилась.
— Еще раз так назовешь — продам на первом же базаре! — Одним махом взлетев в седло, что есть силы пришпорила жеребца.
Борька обиженно заржал и сорвался с места в карьер. Шамахане, те, что не успели разойтись, бросились врассыпную, на непонятном наречии желая мне вслед явно всего хорошего.
Я летела по степи, по улицам Санда-Карама, не замечая красоты этого древнего города, не слыша приветственных криков горожан, славящих участников гонки, не замечая праздничных шатров, раскинувшихся на больших площадях. В груди словно зажгли костер, и он разгорался все сильнее, превращая кровь в лаву, а сердце в пепел.
Даже заплакать не могу. Страшно! А вдруг вместо слез по щекам потечет огонь, оставляя на коже обожженные полосы? Что со мной сегодня сделал Феникс? Почему мне все труднее сопротивляться ему? Почему боль, что проснулась сегодня утром вместе со мной, становится все сильнее? Все ярче? Все злее?
Ник… Он мог бы помочь. Советом или делом, но… как смотреть ему в глаза? Как мечтать о его любви? После того что было. Да и было ли? Нет! Хорошо, что он сейчас от меня далеко! Феникс навсегда оставил в моей душе пустыню. Там больше нет места для Ника…
Борька остановился так стремительно, что я едва не вылетела из седла, но усидела и будто бы очнулась, разглядывая переливающиеся, словно посыпанные золотой пылью, высоченные стены дворца.
Дворца?!
— Ты куда меня привез? — сердито прошипела я, оглядываясь. Чуть подальше серебрилась массивная, высокая полукруглая дверь, по обе стороны которой застыли статуями стражники.
— Как ты и хотела! Во дворец! — Борька снова отчебучил номер, что и со Змеем. Сел. Волей-неволей пришлось спрыгнуть. — Давай иди, требуй с них вернуть тебе Ника!
— А у кого требовать?! — Я еще раз оглядела массивные двери и преграждающих путь во дворец стражей. А ведь и вправду как статуи. Даже не шелохнутся!
— Да хотя бы у этих шамахан. — Борька поднялся и неспешно направился к ближайшему. — Здрасте, уважаемый! Ну че? Как работка? Не надоело бревно с глазами изображать?
Шамаханин не шевельнулся. Только чуть заметно сдвинул брови. На лице второго появилась едва заметная улыбка. Борька довольно фыркнул, заметив результат общения, и потрусил к другому стражнику.
— Да ты посмейся! А хочешь, разомнись, сходи похарчи, а я тут вместо тебя покараулю.
Реакция оказалась обратная. Улыбка с лица стражника пропала, а вот брови удивленно полезли на лоб.
— Эй? Я, кажется, с вами разговариваю? Хоть бы вежливо на ху… хутор бабочек ловить послали! Чурбаны невоспитанные!
Ноль реакции. А вот Борька, кажется, всерьез разозлился. Решив больше не говорить, а действовать, он подошел и демонстративно наступил копытом на ногу одному из стражников. Тот пронзительно заверещал. Его товарищ попытался врезать бешеному тулпару по заду, но словил задним копытом в челюсть и рухнул в пыль, старательно выплевывая выбитые зубы.
— Что тебе нужно, ша… шайтан-ага? — Первый стражник кое-как перестал прыгать в обнимку с отдавленной ногой и решился пойти на переговоры.
— Хорошее имечко! Веское! — одобрил Борька и перешел к делу: — Нам известно, что во дворец был доставлен один из победителей байги. Имя — Никита Заречный. Хотим его увидеть и, так сказать, проводить в последний путь!
— Суженый принцессы Яллар умирает? — В глазах стражника отразился неподдельный ужас.
— Почти! — не стал разубеждать его конь. — Женится! Нам после сего ритуала, сам понимаешь, будет до него как до звезд! Соображаешь?
Стражник искренне покачал головой.
— Пожови ты им этого шлавича! — зло прошепелявила жертва зубодробильной техники марки «Борька». — А мне лекаря! Вдруг еще не пождно, и он прираштит мои жубы?
Наконец что-то в мозгу у доблестного стража щелкнуло. Кивнув, он толкнулся в ворота и, не говоря ни слова, испарился в открывшейся нашему взору узенькой дверце.