– Точно, Антоша – козел каких мало, – охотно согласилась Лола.
– Ты что – тоже с ним была? – Лариса даже остановилась.
– А куда же я денусь! – удивилась Лола. – Сама знаешь, как этот козел на нас действует…
– И как же ты от него отвязалась? – полюбопытствовала Лариса.
– После скажу, – пробурчала Лола, – и могу научить, если нужно.
– Уже не нужно, – криво усмехнулась Лариса в темноте, – со страху вся любовь прошла, вспомнить его без содрогания не могу! И как меня угораздило в такого козла втрескаться?
Лола подивилась, до чего же похожи у них мысли.
– Пришли, – сказала Лариса, да Лола и сама уже узнала место.
Маркиза отвезли в то самое старое здание из красного кирпича с забитыми наглухо окнами и дверьми.
– Слушай, а этих, твоих приятелей, там нету? – опасливо спросила она.
– Нет, они сейчас у Костьки пьянствуют, – успокоила Лариса.
– Костька – это тот, беззубый?
– Не, тот Аркашка, он при Костьке так, шестерка, а Костька – хозяин магазина.
– Ты с ним, что ли? – вдруг догадалась Лола.
– А ты думаешь – легко здесь, в Новозайцеве, работу найти? – огрызнулась Лариса. – Костька – это я тебе скажу, не подарочек, похуже Антона будет…
– Я себе представляю, – согласилась Лола.
Лариса обошла здание кругом, потом толкнула плечом маленькую железную дверку.
– Так и есть, – удовлетворенно сказала она, – здесь они проходили. Ты ступай по лестнице, а я тут посторожу, если, не дай Бог, вернутся, крикну…
Лола решила довериться своей новой знакомой, потому что ей ничего больше не оставалось. Внутри царила кромешная тьма. Лола нащупала ногой лестницу и стала пробираться наверх, потому что внизу не было никого и ничего – просто пустое помещение с выломанными перегородками. На всякий случай она окликнула Леню вполголоса, но звук в пустом помещении показался таким гулким, что Лола испугалась и замолчала.
Второго этажа как такового не было, только вдоль всего огромного помещения шли мостки не мостки, но что-то огороженное раньше перилами, а теперь перила кое-где обвалились, и запросто можно было свалиться вниз и сломать себе шею. Лола осторожно пробиралась по гнилым доскам, ставя ноги на ощупь. Сбоку ей почудилось какое-то движение.
«Крысы! – мелькнуло в голове. – Да ерунда, нет тут крыс, здесь же есть нечего…»
– Леня! – крикнула Лола во весь голос. – Леня, где ты?
– Чего кричишь? – раздался совсем рядом знакомый голос. – Тут я.
– Ленечка. – Усилием воли Лола сдержалась, чтобы не броситься на голос, она достала коробок спичек и зажгла одну.
Леня сидел неподалеку на полу и казался в неверном свете спички ужасно бледным. Он морщился и потирал голову.
– Ленечка, ты жив! – Лола опустилась рядом с ним на колени. – Куда они ударили? Голова болит?
Она бестолково теребила его и ощупывала, и Маркиз хотел было резко сказать, чтобы немедленно оставила в покое, но почему-то промолчал.
– Ленечка, – бормотала Лола, – Ленечка, милый, ты жив…
Она потрогала его затылок. Волосы слиплись от крови. Маркиз невольно застонал. Лола отдернула руку, потом прижалась щекой к его лицу, и он понял, что она плачет.
– Ну-ну, девочка, – пробормотал он, – не так все плохо. Подумаешь, по голове стукнули… что-то я расслабился после Европы, совсем мышей не ловлю… Давай-ка отсюда выбираться…
С большим трудом они спустились по лестнице, Лола все порывалась подставить свое плечо, а Маркиз отказывался.
– Уж извините, – смущенно сказала Лариса вместо приветствия, – неувязочка случилась, не поняли мы с вами друг друга…
По дороге к дому тети Зины они никого не встретили.
Леня всю дорогу стонал и держался за голову. Увидев его, тетя Зина разохалась, заквохтала над ним как курица, уложила на узенький диванчик и приложила к затылку мокрое полотенце. Потом она заварила настой из нескольких травок и дала ему выпить. Судя по выражению Лениного лица, это была редкая гадость, но он безропотно выпил и задремал.
Лола с Ларисой, переглянувшись, вышли на веранду. Лариса выставила бутылку с чем-то рубиново-красным, прозрачным:
– Это не та дрянь, которой я торгую, это тетя Зина из смородины готовит, попробуешь – ничего другого не захочешь.
Она налила в два стакана до половины. Чокнулись, молча выпили. Выдержав небольшую паузу, Лола сказала:
– Я так понимаю, подруга, мы с тобой вроде как родственницы получаемся через Антона.
– Сестры по несчастью, – вздохнула Лариса.
– И вот что мне интересно, – продолжила Лола, – Антон – это же вроде болезни – плохо, гадко, а никак не проходит. А я смотрю – ты здесь живешь и вроде к нему не рвешься. Вылечилась, что ли?
– Выздоровела, – поправила ее Лариса, – от страха выздоровела. А ты-то – все еще болеешь? Вроде не похоже.
– Меня вылечили, – Лола покосилась на бутылку, Лариса поняла ее взгляд и подлила еще, – к знахарке одной пошла… объявление увидела и пошла… тоже удивительная история, но это уж в другой раз. Короче, помогла знахарка. Вышла от нее – веришь – смотрю на фотографию Антона и думаю: ну и козел! Как меня угораздило в такого втрескаться? Боялась – живого увижу, подействует, так ничего подобного, пришла – смотрю, жирный, ленивый мужик. Тьфу, что я в нем находила хорошего? Он уж ко мне подкатывался, подкатывался, все норовил по старой памяти в постель затащить, но я – ни-ни, осталась тверда как алмаз и холодна как морозилка… Да мне на него смотреть противно было!
Лариса расхохоталась; видимо, сладкое домашнее вино делало свое дело, во всяком случае на Лолу тоже напал неудержимый смех. Отсмеявшись, она с уважением посмотрела на бутылку:
– Хорошее вино тетка твоя делает!
– А как же! – Лариса подлила в оба стакана. – Я же говорила, понравится. Ничего другого не захочешь! Главное, все натуральное, никакой тебе химии, не то что магазинная водка, которую неизвестно из чего гонят.
– Ну, подруга, – Лола подперла подбородок кулаком и, кое-как сконцентрировав взгляд, уставилась через стол на Ларису, – а тебе-то как удалось освободиться от нашего общего сокровища?
– Я же говорю – страх меня вылечил, – ответила Лариса, поднося к губам стакан.
– Ну, расскажи толком – что за страх?
– Придется с самого начала. – Лариса сделала большой глоток, положила подбородок на кулак и продолжила: – Я раньше в очень хорошем кафе работала, на Петроградской. Ашот, хозяин, так кофе варил – пальчики оближешь! Он меня и научил. Но, сама понимаешь, – хозяин, он и есть хозяин, с ним не поспоришь, приходилось с ним и это самое… Ну ты понимаешь. Но он мужик был неплохой, ласковый, всегда подарки хорошие делал… Короче, зашел к нам как-то Антон… Ну тут со мной и случилась болезнь эта самая. Голова не работает, ноги слабые, в общем, поплыла… Ну да ты знаешь.