Когда включились тормозные двигатели, весь корабль дернулся назад. Несколько сервиторов и членов команды вылетели со своих постов. У большинства пошла кровь из разбитых черепов и сломанных конечностей, окрасив стены потеками. Обломки, инфопланшеты, оружие и инструменты летали по всей палубе сплошной бурей.
Мы продолжали падать. Кастор сплюнул кровь на палубу. У него на голове красовался порез, хотя я не заметил, когда он успел его получить.
— Кормчий, я теряю терпение. Вытягивай нас. Трона ради, включай стыковочные двигатели. Пригодится любая помощь.
— Так точно, стыковочные двигатели.
— И отключите чертову сирену! — добавил капитан.
«Хотя бы могилы себе копать не придется», — сказала Анника в моем разуме.
В этот момент мы вышли из облачного покрова. Под нами раскинулась поверхность Титана во всей ее серой величественности. В озерах замерзшего метана отражались тучи, а плато оранжевых скал тянулось, насколько видели глаза.
Медленно, болезненно медленно, горизонт начал постепенно подниматься. Корабль безумно дергало из стороны в сторону.
«Карабела» не предназначалась для полетов в атмосфере, и двигатели натужно ревели все время, пока мы выбирались оттуда.
Кастор был воплощением спокойствия. Он вернулся на свой трон в эпицентре грохочущей, сотрясающей бури и сцепил пальцы под подбородком, пристально смотря в окно. Проследив за его взглядом, я увидел, что привлекло его внимание, хотя не смог взять в толк, что там могло быть успокаивающего. Невзирая на подъем, нос «Карабелы» теперь был направлен прямиком в основание горной гряды.
На меня снизошло такое же спокойствие. Горы Рачнова, подумалось мне.
— Поддерживать подъем, — приказал Кастор, — но уменьшите на сорок процентов мощность двигателей правого борта и забирайте влево. Я не собираюсь прокладывать новый путь через скалы, это не лучшим образом скажется на покраске корабля.
«Карабела» застонала от носа до кормы, протестуя против плотной атмосферы, давящей на ее холодные кости.
— Вверх, малыш, — рассмеялся Кастор. — Давай же, мой толстозадый герцог звезд.
— Сэр…
— Я не слепой, кормчий. Всей команде, всей команде. По местам — стоять.
Мы задели самую высокую гору. Корабль едва коснулся ее, но этого хватило, чтобы вырвать кусок из корпуса и породить мощнейшую лавину. Если включение тормозных двигателей походило на толчок, то это был удар молота, от которого мои кости зазвенели, словно от удара в колокол. Палуба с грохотом накренилась, подбросив в воздух новых членов команды — даже тех, кто успел пристегнуться. Одним из них оказался Дарфорд. Я потянулся за ним свободной рукой, когда его оторвало от поручня, но он летел слишком быстро.
Я стиснул зубы, и Дарфорд застыл в воздухе. Остальные члены команды врезались в стены и палубу, но мордианец продолжал неподвижно парить.
+ Поймал. +
Вокруг него проносились разные обломки. Он прикрыл голову от пролетевшего мимо инфопланшета. Как и Анника, он не владел даром телепатии, но мог воспользоваться психической связью, которую я оставил открытой.
«Черт подери, — отправил он в ответ. Даже у его психического голоса перехватило дыхание. — С меня выпивка».
Я медленно подтянул его ближе и опустил, когда тряска немного ослабла. Теперь мы поднимались. «Карабела» взбиралась все выше, пронзая облака.
— Хорошо, — капитан Кастор оглядел разрушенный мостик и лихо сбил шляпу набекрень. — Приключение было пусть и захватывающим, но совершенно ненужным. Медицинскому персоналу срочно на командную палубу. Кто-нибудь, я бы не прочь узнать об орбитальном статусе.
Члены команды с трудом поднимались на ноги и возвращались к своим постам. Погибшие лежали там же, где их настигла смерть, рядом с ними стонали раненые. Люди, которые сумели устоять, проверяли пульты.
— Сэр, — окликнул мастер вокса. — «Верегельт» отстрелил спасательные капсулы. Он… — серв в мантии замер, прислушиваясь к наушнику. — Он врезался в «Не забытого» и сейчас сгорает в атмосфере.
— На экран.
Оккулюс переключился на вид горизонта позади нас. Облака прочертила полоса дыма, пламени и черного металла, теряющая по пути куски корпуса от порывов ядовитых ветров.
— Отчет о повреждениях «Не забытого», — распорядился Кастор.
— Его больше нет, сэр, — мастер вокса покачал головой. — «Верегельт» уничтожил его. Сообщения о меньших столкновениях, случившихся при попытке рассредоточиться, поступают со всего флота.
— Им следовало также аварийно спуститься. Чертовы трусы. У нас же получилось.
На оккулюсе мы наблюдали за тем, как массивный обломок несется в оранжевую пустыню, вгрызается в землю и прорывает собственный могильный каньон. Пыль и дым скрывали от нас большую часть катастрофы, но шансы на то, что после крушения «Верегельта» останутся выжившие, были совсем невелики. Я отпустил Василлу, услышав в ответ ее тихие слова благодарности.
Я ничего не ответил. Мы вышли на низкую орбиту меньше чем через минуту. Когда на палубе воцарилось спокойствие, в поле зрения опять возник флот и звезды, которые он охранял.
+ Священный Трон, + тихо ругнулся Галео.
От «Не забытого» остался проломленный остов, из него сыпались спасательные капсулы, словно кристаллизировавшаяся кровь из тела оказавшегося в космосе человека. На одно мрачное мгновение мне вспомнился Сотис, умирающий на когтях демона.
Сильнейший таранный удар разворотил величественный корабль. Спасательные шаттлы и грузоперевозчики были уже в пути, запущенные из орбитальных оборонительных платформ. Но все равно десятки капсул уже с ревом неслись к поверхности Титана. Я надеялся, что они приземлятся без проблем и в них найдутся респираторы, иначе команде пришлось бы погибнуть прежде, чем спасатели из монастыря успеют добраться до них.
Мы проплыли мимо обломков «Не забытого» достаточно близко, чтобы разобрать письмена, покрывающие его корпус.
— Запросите у бастиона Апекс Кронус разрешение на стыковку, — тихо приказал капитан Кастор.
— Разрешение на стыковку получено.
Мы безмолвно наблюдали за причиненным нашему флоту разрушением, пока, наконец, не вошли в порт.
— Добро пожаловать домой, «Карабела», — раздался потрескивающий вокс-голос начальника доков.
Ему никто не ответил.
I
По традиции нам с братьями следовало покидать «Карабелу» вместе. Я знал, что они ждут меня, поэтому не скрывал нетерпения, пока передавал последние реквизиционные списки техножрецам из Палладийских Катафрактов.
Семеро закутанных в алые мантии фигур стояли вокруг меня в ангаре боевых кораблей. Я чувствовал запах освященных масел, текущих в них вместо крови, и хлористых распылителей, которыми они увлажняли глазные линзы. Разглядеть хоть что-то под капюшонами было непросто, но я сомневался, что у них сохранилось много плоти, данной им от рождения. Как и многие техножрецы, Палладийские Катафракты с течением лет значительно модифицировали себя. Но в отличие от большинства адептов, для улучшений они использовали только строго определенные металлы, как знак веры и чистоты. Немногочисленная видимая мне аугментика сверкала серебром, почти полностью изготовленная из усиленного железом палладия и платины.