Абзац…
Авангард мотопехоты вступил в огневой контакт с отрядом Спирса полчаса назад. На первых порах все пошло нормально – сержант фрицев здорово огрел, закупорил дорогу подбитой техникой и огрел еще раз, для закрепления результата, но уже наведенной на цель авиацией. А пять минут назад вся наша затея начала рушиться – немцы психанули и, не обращая внимания на потери, пошли вперед. Рональд сыграл отступление, и прежний план со свистом полетел к чертям! Можно сейчас отправить сержанту всех рейнджеров, три трофейных танка и пару-тройку польских самоходок. Больше нельзя – иначе совсем останемся без резервов на самый крайний случай. Ох, не собирался я бросать моих бойцов в бой до последнего, но боюсь, не сделай этого сейчас – то самое абстрактное «последнее» наступит непростительно быстро. Может, оставить руководство целиком и полностью на Томилова? Он отлично справляется, решения принимает оперативно, но с умом. Мне бы рвануть во взвод, да на передовую. А то сил моих нет тут сидеть!..
– Товарищ старший лейтенант! Добронравов сообщает, что вступил в бой с польской моторизованной разведкой! – Денис, не снимая наушников и не оборачиваясь к нам, «обрадовал» свежей вестью. Ох, забыл ты про закон подлости, Артур. Клим, словно ужаленный, забегал по автобусу от стола к радисту и обратно. Правильно, нет никакой охоты верить в такие неудачи, поэтому переспрашивает, проверяет. Но все тщетно: разведка поляков маршем дошла до Лесков. Будем надеяться, что основные силы идут не так быстро…
– Sir! Observers report! From north-west approaching enemy bombers with fighters… About twenty units. Looks like a Henkel's 111 [9] .
Блендамет им в зубы! Клинтон-блинтон! Ведь только что улетела эскадрилья «королей» и с ними два из четырех звеньев штурмовиков, а сменщики еще не прибыли! И сей же миг, словно поджидали, – два десятка крестоносных летунов, примите и распишитесь! Счастье, твою мать!
Звучит воздушная тревога, на крыше райисполкома засуетились бойцы охраны с пулеметом. О, на противоположной стороне улицы наша эрзац-ЗСУ за дома скрылась. Там в домах сидят охранники – Ханнес, обеспечивая прикрытие штаба, всех бойцов загнал в дома вокруг сквера. Это хорошо, они уже в укрытиях… И нам пора прятаться, не дело сидеть в замаскированном, но от этого не более прочном автобусе с фанерными стенами. Юру с Сергеем пришлось в принудительном порядке выгонять с занятой в сквере позиции – набросали пяток мешков с песком вокруг немного углубленной воронки, выставили пулемет – и довольны жизнью. С одной стороны, неплохо устроились, да и укрытие тоже недурственное, однако, с другой стороны, есть нечто посильнее – мое категорическое «нет»! Ну что это за дело спрятаться самому, оставив на открытой местности родного брата и лучшего друга… Жаль, что Миши и Димы не видно поблизости, их Вадер с собой потащил проверять позиции охраны. Буду надеяться, что тревогу Ханнес услышал и соответствующие меры безопасности предпринял.
Из автобуса отваливали со всем, что могли унести, – ну не дай бог бомба попадет, а тут все наши вещи остались. Что делать тогда будем? Ни связи, ни оружия, ни припасов – ничего нет. Пойдут командиры побираться да войсками управлять… А так прилетят фашисты, отбомбятся, попадут, не попадут – это исключительно их проблемы, мы же ничего и не потерям. Подумаешь, автобус. Главное – связь! Одна лишь беда, Дэн пожаловался на скупую глупость польских конструкторов: эти ироды намертво прикрутили короб с тяжелой рацией к внутреннему каркасу автобуса.
Чуть позже я сильно на себя обозлился за идиотское отношение к радиосвязи и смене точек выхода в эфир. Немцы ведь неглупый, прогрессивный народ, поставляющий в свой доблестный вермахт прекрасные образцы средств радиоэлектронной борьбы. Например, радиопеленгаторы. И мы совершенно о них забыли! Фашисты авиацию навели на наиболее активный источник радиосигнала – на наш штаб. И, безусловно, разнесли его на запчасти. Десяток бомб перекопал сквер, выкорчевал все деревья, аннигилировал бедный польский штабной автобус и обрушил часть здания райисполкома. При обрушении погибли пулеметчики, на расплав ствола колотившие по самолетам с крыши, и был тяжело ранен Холс. Когда начал рушиться потолок, мы все дружно отошли в дальний конец подвала, и глупый, случайный осколок, влетев в пролом в стене, срикошетил от потолка и, пробив крепко сжатую в руках рейнджера рацию, ударил его в грудь…
Серость пустого, наполовину разрушенного подвала, заполнившегося тяжелой пылью и запахом сгоревшей взрывчатки, потерялась на фоне небольшого, но быстро растущего темно-красного пятна на полу… Пятеро людей в пыльных формах, нервно переговариваясь, сгрудились вокруг шестого:
– Hold on, buddy! [10] Сергей, быстро марлевый пакет и бинты сюда! САНИТАР!
– Брось ты эту рацию, Иванов, ей уже конец! Помоги лучше Пауэллу!
– Hols, listen to me. You will be fine! Just hold on! [11] Я срежу китель, Юра, посыпаешь на рану антисептик из этого пакетика, да, этого, и сразу накладываем марлевые пакеты. Клим, прижмешь их посильнее. Осколок внутри остался, выходного отверстия нет. Дерьмово.
– Сколько же крови хлещет… Протрите кровь, не вижу, куда антисептик сыпать… Эй, у него пузыри из раны!
– А-а-а-а!..
– Твою мать! Легкое пробито и ребро сломано!.. Черт, прижимай, говорю, Клим! Сергей, полей спирта на пачку из-под бинта и положи на рану, надо ее герметизировать. Да делай же что говорю! Вот здесь. Не дай бог пневмоторакс будет!
– I… I don't want… to die… [12]
– Тихо, боец, не разговаривай. Майкл, скажи ему, пусть не говорит. Боец Груздь, беги за санитаром! БЫСТРО!
– Я мигом, товарищ старший лейтенант! Я мигом!..
– Блин, ребро у него щелкает, Майкл. Я рукой чувствую. Как бы ему хуже не стало.
– А-а-а-а!
– Так не дави слишком сильно, Клим! Quiet buddy, quiet [13] . У кого есть морфий? Надо было сразу уколоть ему морфия. Че-о-о-орт! Колите в ногу! Где санитар?!
Сколько же это продолжалось? Минуту? Десять минут? Час? Бомбардировщики улетели, наш водитель, тот самый боец Груздь, который с раннего утра вел наш автобус, а я его так ни разу и не видел, пулей долетел до медпункта и на машине вернулся обратно вместе с санитарами. Коновалы одобрительно покивали, изучив наши перевязочные труды, исполненные всем штабом, и клятвенно пообещали сделать для спасения раненого все, что в их силах.
– Аккуратнее, аккуратнее! – Томилов помогал санитарам втащить Холса из подвала. Юра, Денис и Серый выскочили наверх раньше всех, отправились скорее руки от крови отмывать… Во время всей суматохи всего мгновение пересекался взглядами с друзьями и братом – они были испуганы так, как никогда раньше! Все, что происходило, для них стало вселенским средоточием ужаса. Но они держатся. Особенно удивил Денис – никакой паники, в ступор не впал, да, руки тряслись, но все делал, как требовалось. Без сомнения скажу – с ним можно идти в разведку. Теперь я точно уверен.