Скорость нарастает, нарастает… свистят, проносясь, пакеты с информацией, перетекая в новые ячейки и укладываясь в чистый мозг. Быстрее, быстрее, быстрее! Славе кажется, что поток гудит, выходя из мозга девушки, протекая через псионический сгусток. Мимо мелькают кадры ее жизни, вдруг всплывая перед ним, когда Слава выхватывает залетный бит информации и просматривает его, определяя, как далеко он зашел в перекачке.
Скоро пошли детские воспоминания – вот она бегает голышом по лужам, разгоняя домашнюю птицу, вот купается в реке с симпатичной женщиной, удивительно похожей на Хагру… быстрее, быстрее… поток информации ревет, уходя из тела. Все! Вроде все. Слава проверил полушарие – Хагры там не было. Проверил другое – Лерины воспоминания на месте, и потоки информации, вернее ручейки, стали потихоньку перелетать на освободившееся место, заполняя весь мозг. Процесс пошел.
Слава вернулся в свое тело, вздохнул и потер лоб ладонью – у него даже голова заболела от таких псионических перегрузок. Хоть он и не принимал информацию Хагры в себя, но он пропустил ее через свое псионическое облако, и это было большой нагрузкой. Встав с постели, он посмотрел на лежащих рядом девушек – они пока что были без сознания, организм автоматически отключил мозг при таких перегрузках, фактически они обе упали в обморок, если можно так выразиться.
Слава вздохнул и вдруг осознал то, что ему мешало сосредоточиться последние несколько минут. За дверями комнаты слышался шум, звон мечей, крики – там что-то происходило. Слава бросился к скафандру, нажал кнопку, тот стал твердым, как футляр от напольных часов. Прислонив к стене, Слава ткнулся в него спиной, ткнул панель в подмышке – скафандр жадно схлопнулся, как огромная хищная росянка, и через пять секунд человек уже стоял полностью закрытый непробиваемым металлом, как рыцарь.
Быстро защелкнув на предплечье игловик, Слава распахнул входную дверь и увидел на лестнице, ведущей на второй этаж, залитую кровью Главу, с двумя длинными мечами в руках. Она ловко вращала ими в воздухе, отбивая атаки толпы воительниц с визгом и криками вроде: «Бей отступницу!» – пробивавшихся вперед.
Когда Слава вышел на площадку перед спальней, нападавшие заметили его и с криками: «Демон! Демон! Спасайся! Поджечь демонов вместе с их прихвостнями!» – бросились на улицу, а Глава тяжело опустилась на ступеньку. По ногам текла кровь – у нее была разрублена голень, где виднелись кусочки белой кости, ключицу пересекала сочащаяся кровью длинная рана, а в животе виднелся неприятный небольшой разрез с вывернутыми краями. Из него крови почти не текло, но явно было то, что кровь осталась внутри, в брюшной полости, и сейчас заливает внутренности, как томатный сок заливает консервированные помидоры. Глава тяжело дышала и, кашлянув, хрипло спросила:
– У тебя получилось? Она будет здорова? Хоть не зря все было?
– Я думаю – да. Что тут случилось? Это что за нападение? С какой стати? Бунт?
Слава, не дожидаясь ответа, ощупал раны Главы, пока она отвечала, и стал устраиваться поудобнее, чтобы, войдя в транс, не упасть и не разбить себе голову.
– Мудрая приходила. Я сказала ей, что ты лечишь дочку. Она сказала, чтобы я вас выгнала. Я ей: вы не смогли ничего сделать, вылечить, пусть теперь демоны лечат, а Мудрая идет в задницу. Мудрая ушла, после этого начался бунт. Начали требовать, чтобы я выдала им дочь, попытались ворваться. Зарубили охранниц – двадцать человек нападавших. Я отбивалась как могла, отступала сюда – тут узкий коридор, все сразу не нападут, а я все-таки Глава, а не трактирная шлюха. Пятерых положила – еще прибежали. Хорошо хоть без луков. Навалились – еле отбилась. Ранили. Окончание всего ты видал. Сейчас обложат хворостом, польют крепким вином – и взлетим в небеса сизым дымом. Хочу на дочку перед смертью посмотреть, пусти меня! – Глава попыталась убрать руку Славы, но не осилила и от усилия и боли потеряла сознание. Слава облегченно вздохнул – это-то и нужно! Вовремя!
Раны Главы он залечил за пятнадцать минут, не обращая внимания на крики и шум на улице – там действительно стаскивали какой-то мусор, обкладывая здание. А еще забили гвоздями входную дверь, чтобы они не вышли.
Слава закончил лечить, похлопал женщину по щекам:
– Вставай! Вставай скорее!
Та очнулась, непонимающе посмотрела вокруг и легко вскочила на ноги – она была практически здорова и лишь залита кровью, своей и чужой.
Слава подтолкнул ее вперед, к двери:
– Пойдем, наваляем этим придуркам! Постой… Иди сзади меня – вдруг там луки. Сейчас я покажу им, мать-перемать, как демонов поджаривать! Демоны очень не любят поджариваться, они сами любят жарить!
Слава ткнул в подмышку, капюшон позади схлопнулся в шлем, а к двери подошел уже ходячий танк. Взять который можно было бы только лучеметом. Но лучеметов у нападавших не было, были лишь луки, стрелы и копья, что те и продемонстрировали воочию, засыпав злого демона острыми снарядами, после того как тот высадил забитую гвоздями дверь и разрушил баррикаду из снопов хвороста. Эти снопы были заботливо уложены вокруг дома, готовя ему и содержимому участь шашлыка.
Слава остановился на пороге и, обернувшись назад, приказал:
– Не выходи, пока я не скажу, иначе подстрелят. Что-то слишком много у них луков, как я погляжу. Интересно, почему они сразу их не взяли, чтобы тебя снять с лестницы?
– Болваны потому что, – буркнула Глава, выглядывая из-за плеча Славы. – Сколько ни учила этих придурков выбирать верную тактику, все равно лезут напролом, без башки. Вот теперь пятеро башки и лишились.
Тут же свистнула стрела и, если бы Слава не отбил ее рукой, воткнулась бы женщине точно в левый глаз (как он и увидел в своем видении за секунду до выстрела). Стрела отрикошетила от бронированной руки и ушла с сторону, вонзившись в косяк.
– Говорю же тебе: осторожнее! – в сердцах воскликнул Слава. – Ну что делать будем? Я могу их перебить, но ты останешься без части гарнизона.
– А так я останусь без головы! И дочь моя без головы! Если можешь – вали этих придурков!
– Как скажешь, – хмыкнул Слава и решительно зашагал вниз по лестнице, выходя на открытое пространство дороги. Тут же в него полетела просто туча стрел – штук тридцать, не меньше, дождем осыпавшихся на броню и имевших тот же успех, как если бы Славу описали с вершины небоскреба. Следом прилетели дротики и тяжелые копья, одно из которых ощутимо врезало ему по спине, отчего он поморщился и подумал, что теперь будет синяк. Это привело его в состояние раздражения, тем более что он давно не ел и от псионических усилий разболелась голова. А страшнее голодного мужика ничего нет. Потому на гарнизон клана через секунду напал мор.
Первое, что сделал Слава, – снял дальним выстрелом из игловика главную смутьянку, прятавшуюся за коновязью. Мудрая залегла там, как партизанка, наивно считая, что он ее не увидит. Дымящаяся дырка в ее макушке убедила бы ее в обратном, если бы после получения оной супостатка могла еще думать. Следом за ней полегли несколько воительниц, неосторожно подбежавших к дому Главы с горящими факелами в руках.