Миссис Филдер-Флемминг вскрикнула от негодования, а на сэра Чарльза неожиданный (но вполне заслуженный) выпад Брэдли против ненавистной мучительницы произвел такое впечатление, что он, не сдержавшись, загоготал (иначе эти звуки, исторгшиеся из его груди, никак не назовешь).
— Все поименованные мною лица, — продолжал с невозмутимым спокойствием мистер Брэдли, — вполне могут быть обладателями Справочника Тэйлора по судебной медицине, хранящегося среди прочих книг в их книжном шкафу; и притом не просто хранящегося, но и довольно часто используемого. Я согласен с вами, миссис Филдер-Флемминг, что методика преступления выдает некоторые познания в криминалистике. Вы приводили в качестве аналога известное дело, которое, несомненно, имеет удивительную параллель с нашим; сэр Чарльз приводил с той же целью другое дело, а я бы хотел напомнить о третьем. Получается смесь из нескольких известных старых дел, и я уверен, что это не случайно. Мысль о познаниях в криминалистике, которыми обладал убийца, осенила меня еще до того, как вы стали ее развивать, выступая с вашими версиями. К этому выводу мне помогло прийти соображение, что, кто бы ни посылал шоколад сэру Юстасу, он непременно должен был владеть экземпляром Справочника Тэйлора. Признаю, что это чистая догадка, но когда я заглянул в собственный экземпляр Справочника, то обнаружил, что статья о нитробензоле помещается на следующей странице после цианистого калия; а это дает большую пищу для размышлений.
Докладчик помолчал.
Мистер Читтервик кивком головы выразил свое согласие с ним и сказал:
— Кажется, я понимаю вас. Вы хотите сказать, что любой человек, который роется в справочнике, где есть все про яды, и ищет среди них какой-то определенный, может попасть в разряд…
— Совершенно точно, — согласился мистер Брэдли.
— Вы строите свою версию главным и преимущественным образом на ядовитом веществе, примененном преступником, — заметил сэр Чарльз вполне добродушно. — Не хотите ли вы нам сказать, что вам удалось установить личность преступника, исключительно исходя из этой единственной предпосылки?
— Нет, сэр Чарльз, вряд ли бы к решился на такое. Я придаю большое значение этому лишь потому, что применение нитробензола, как я уже говорил, бесспорно является характерной особенностью расследуемого нами преступления, каковой факт сам по себе не может решить проблемы. Но вкупе с другими обличающими убийцу уликами, выявленными в процессе расследования, когда сложный путь расследования остается позади, может оказаться решающим фактором для установления личности преступника. Посмотрим на факт использования нитробензола в свете всей истории преступления. Первое, что приходит нам в голову, это то, что преступление — дело рук не только очень неглупого, но и хорошо образованного человека, что сразу исключает первый тип персонажей, которые могли бы употребить нитробензол в качестве отравляющего вещества. Итак, исключаем лаборанта и фабричную девушку. Все наше внимание сосредоточено теперь на очень неглупом, образованном персонаже, интересующемся криминалистикой, обладающем познаниями в области токсикологии, а также, если я не ошибаюсь (что со мной бывает редко), экземпляром Справочника Тэйлора или подобной ему книженцией, которая стоит у нашего персонажа на полке. Вот заключение, которое я, дорогие мои Ватсоны, извлек из того факта, что из всех возможных ядов преступник избрал исключительно нитробензол, — и мистер Брэдли с нескрываемым самодовольством, непонятным для его слушателей, погладил волосяную растительность над верхней губой.
Всем своим поведением мистер Брэдли хотел показать, что он собою безмерно доволен и считает, что имеет на то основания.
— Очень, очень занятно, — пробормотал мистер Читтервик, глубоко потрясенный.
— Ну ладно, давайте подведем итоги, — произнесла мисс Дэммерс, ничуть не потрясенная. — Так в чем заключается ваша версия? Если она вообще у вас есть.
— А как же? Конечно есть, — мистер Брэдли надменно улыбнулся. Ему впервые удалось вызвать раздражение у мисс Дэммерс, и это доставляло ему удовольствие. Но только по порядку. Я просто хотел продемонстрировать вам, что вывод, к которому я приближаюсь, неизбежен. А этого можно достичь, если внимательно проследить, так сказать, за ходом моих мыслей. Придя к определенным выводам относительно яда, как такового, я затем занялся другими вопросами, ответы на которые привели бы меня к результатам, которые в дальнейшем можно было бы свести вместе и сопоставить между собой. Прежде всего я занялся бланком, на котором было напечатано фальшивое письмо. Это была еще одна важная улика, помимо яда. Бланк меня сразу весьма озадачил. Не могу объяснить почему, но имя «Мейсон» всколыхнуло в моей памяти неясные воспоминания. Мне показалось, что я слышал его совсем в другой связи, не имеющей ничего общего с прекрасным шоколадом этой фирмы. И тут я вспомнил. Боюсь, что мне придется говорить о своих сугубо частных обстоятельствах, — продолжал мистер Брэдли после короткой паузы, — и потому прошу сэра Чарльза заранее меня извинить, а то еще он упрекнет меня за дурной тон. Дело в том, что моя сестра, перед тем как выйти замуж, была стенографисткой.
Он внезапно умолк, словно искал в уме оправдание для подобной семейной подробности и не намерен был говорить о ней, но все же сказал:
— То есть по образованию она была выше уровня обычной стенографистки, она вообще-то училась до этого на секретаря высшей квалификации. Ну так вот. Она устроилась в контору одной дамы, которая занималась тем, что поставляла на временную работу секретарш в крупные фирмы на тот период, когда их постоянные работники болели или уезжали в отпуск. Вместе с моей сестрой в конторе числились еще две-три девушки, и нанимали их обычно на две-три недели. Таким образом, каждая могла сменить за год довольно много мест. Однако я отчетливо помню, что, пока моя сестра работала в той конторе, одной из фирм, которую она обслуживала, замещая секретаршу кого-то из директоров, была фирма «Мейсон и сыновья». Этот факт может мне пригодиться, подумал я. Не в том смысле, что она могла навести меня на след убийцы, нет. Но она мо) — ла свести меня с тем или иным сотрудником фирмы, возникни у меня подобная необходимость. И я отправился к сестре. Она все прекрасно помнила. Ей у Мейсона очень понравилось. С тех пор прошло года три или четыре, и она всерьез подумывала, а не вернуться ли ей в фирму в качестве постоянной секретарши, представься такой случай. Естественно, в ту пору она еще не успела сойтись ни с кем из штатных сотрудников, нопредставить меня двум-трем из них было в ее возможностях, если бы это понадобилось. «Между прочим, — сказал я ей как бы невзначай, — мне показывали письмо, посланное сэру Юстасу вместе с коробкой шоколада, и меня поразило, что штамп фирмы на бланке и сам бланк я уже видел когда-то. Ты, случаем, не на бланках писала мне письма, когда работала в фирме?» — «Точно не помню, — сказала она, — но сами бланки ты конечно можешь помнить. Мы писали на них, когда играли в настольные игры. Они подходили нам по формату». Действительно, дома мы любили играть в разные на стольные игры. Забавно, как в памяти остается связь, но не сами обстоятельства. И я тут же вспомнил. В одном из ящиков письменного стола у моей сестры лежала целая кипа этих бланков. Я часто сам резал их на листочки поменьше, чтобы удобнее было играть. «Но к тебе-то они как попади?» Она ответила довольно туманно, что взяла их в фирме, когда там работала. Я забросал ее вопросами, и тогда она мне рассказала, что однажды собираясь уходить домой, она вспомнила, что к нам вечером должны прийти гости, д это значило, что мы обязательно будем играть в слова и всякие там шарады, а подходящей бумаги для этих игр осталось мало. Сестра вернулась, быстро поднялась наверх, в офис, и швырнула в свой кейс-атташе толстую кипу бланков, лежавших возле ее машинки. Второпях она даже не сообразила, что взяла их куда больше, чем нужно на один вечер, и нам этих бланков хватило года на четыре. Это была половина стопки, что лежала у нее на столе. Я ушел от сестры в состоянии крайнего беспокойства. Но до этого я рассмотрел оставшиеся бланки. Мне показалось, это точно те же самые бланки, что и тот, на котором было напечатано письмо. Даже края слегка выцвели, как и на нем. Не только беспокойство охватило меня, но и тревога. Еще раньше мне пришло в голову, что поиски лица, написавшего сэру Юстасу письмо, прежде всего следует начать среди сотрудников фирмы, не исключая и тех, что работали там раньше. В этой истории с письмом меня очень многое смущало. Размышляя обо всем этом деле, я пришел к поразительному выводу, что, крутясь вокруг бланка, выстраивая концепцию относительно того, как его использовали, полиция и другие заинтересованные в расследовании лица впадали в заблуждение, помещая карету впереди лошади. Считалось само собой разумеющимся, что сначала убийца обдумал путь убийства, а затем предпринял попытку добыть бланк. Очевиднее всего, бланки уже находились в руках преступника, что и подсказало ему дальнейший ход действий. Было маловероятно, что бланк, попав в руки полиции, наведет на след преступника. Тогда как в предыдущем случае отравителя можно было бы выследить. Приходила вам в голову такая мысль, господин президент?