— Действия которого показались ему весьма подозрительными, — кивнул окружной инспектор, подыскав в своем словарном запасе нужную формулировку.

— А именно, привязывавшего к печной трубе веревку, явно собираясь спуститься по ней и ограбить квартиру. В связи с чем он, детектив, и просит разрешения хозяйки проникнуть в ее жилище, чтобы подготовить негодяю достойную встречу и схватить его…

— С поличным! — заключил окружной инспектор с неожиданным для такого, казалось бы, простенького предположения восторгом. — Представился слугой закона! Вы уже догадались, мистер Бич, да?

— Разумеется!

— Насчет рыжего цвета? — таинственно осведомился окружной инспектор.

Инспектор Бич посмотрел на Роджера и рассмеялся.

— Вы про Рыжего Мака? Да нет. Скорее Красавчик Берти.

— Берти сейчас сидит.

— Да нет же! — с раздражением воскликнул Бич.

— Точно вам говорю. Я сам его и упрятал пару месяцев назад. Злонамеренное бродяжничество. Ему еще полгода сидеть.

Инспектор Бич выглядел не на шутку озадаченным.

— Очень странно. От этого дела за версту несет Красавчиком Берти.

— Берти на мокруху не пойдет, — уверенно заявил окружной инспектор. — Я его знаю как свои пять пальцев. Да и кишка у него тонка.

— А может быть, кто-то просто работал под Красавчика Берти? — участливо заметил Роджер. — Ну, чтобы сбить вас со следа.

Детективы обменялись улыбками.

— Я что-то не то сказал? — поинтересовался Роджер.

— Вовсе нет, сэр, — успокоил его Бич. — Просто мы с мистером Меррименом подумали, что вы, должно быть, уйму этих детективных книжонок прочитали, только и всего.

Глава 3

У сержанта Эффорда было что сообщить.

Слушая его, Морсби, Роджер и окружной инспектор жевали бутерброды с говядиной, которые сержант заботливо прихватил с собой. Было уже почти три часа дня.

— Ну, мотив я нашел, — первым делом объявил сержант. — Бабуся, по слухам, держала где-то здесь целую кучу денег: не то пять сотен, не то пять тысяч фунтов, это уж у кого как с воображением…

— Ого! — сказал Морсби. — Стало быть, ставки растут?

— Вы уже знали об этом, сэр? — спросил сержант.

— Мы знали, что она, предположительно, хранит все свои деньги здесь. Удалось выяснить почему?

— Да, не доверяла банкам и тому подобным конторам. Не положила на счет ни пенни с тех самых пор, как в молодости лишилась нескольких фунтов, испарившихся вместе с каким-то частным банком. Похоже также, у нее был вполне приличный доход и, поскольку она явно почти ничего не тратила, все эти слухи могут оказаться правдой.

— Нужно выяснить детали. Эффорд, займитесь этим.

— Да, сэр. Из уборщицы многого вытянуть не удалось, но у меня большие надежды на соседку по лестничной клетке, миссис Пилчард. Если верить миссис Бойд, она еще хоть как-то подходит под понятие приятельницы мисс Барнетт, точнее, только она одна и подходит.

— Как насчет родственников?

— Миссис Бойд сильно сомневается, что они у нее были. В чем она уверена, так это что ее никто и никогда не навещал. Впрочем, это можно уточнить у миссис Пилчард. Еще она говорит, что мисс Барнетт в жизни не получала больше одного письма в месяц, да и то, единственное всегда было отпечатано на машинке. Разумеется, это касается корреспонденции, которая проходит через миссис Бойд; за те письма, которые почтальон разносит по квартирам лично, она не ручается.

То и дело заглядывая в блокнот, сержант продолжил делиться откровениями миссис Бойд о характере и привычках покойной. Впрочем, все это детективы уже знали, просто осмотрев квартиру. В нечистоплотности мисс Барнетт, равно как и в ее исключительной скаредности, сомневаться никак уж не приходилось, а о ее пьянстве красноречиво свидетельствовала обнаруженная окружным инспектором горка пустых бутылок из-под виски; догадаться о ее склочности, подозрительности и эксцентричности можно было и без намеков миссис Бойд, старательно пересказанных сержантом. На редкость отталкивающая старушка, решил Роджер.

Однако состоятельная. Деньги у нее были. То, что хранилось, по слухам, в квартире, было всего лишь остатками дивидендов. Сам же капитал, насколько знала миссис Бойд, был вложен в ценные бумаги. Точной суммы миссис Бойд назвать не могла, но цифры называли самые значительные.

— Ну, это мы скоро выясним, — уверенно заметил Морсби.

— Будто напрашивалась, чтобы ее обчистили, — поделился сержант своим мнением о странноватой привычке мисс Барнетт складировать наличность дома вместо того, чтобы относить ее в банк. — Странно только, что этого не случилось раньше.

Роджера это удивляло тоже.

Сержант снова заглянул в свой блокнот и перешел к списку подозрительных лиц, которых видели возле дома во второй половине дня — опять же, ссылаясь на мисс Бойд, поскольку, никуда не денешься, она одна завела привычку высаживаться после обеда у окна со своим рукоделием и посматривать на входящих и выходящих хозяйским оком, что, понятно, делало ее показания еще более ценными.

Миссис Бойд перечислила следующих незнакомых ей личностей, посетивших здание в период с обеда и до наступления темноты: нового почтальона, неизвестного мужчину с чемоданчиком для инструментов (явившегося, предположительно, наладить стиральную машину в третьей квартире); еще один мужчина с чемоданчиком для инструментов, но уже с мальчиком; агитатор от какой-то партии; рекламный агент, предлагающий уцененную с восьми гиней до сорока восьми шиллингов историю европейских войн в двенадцати томах (с картами и со множеством иллюстраций); сестра милосердия, собирающая пожертвования (из этих троих каждый успел пообщаться с миссис Бойд лично); целая куча других незнакомцев — если верить миссис Бойд, общим числом до дюжины, — и, наконец, несколько человек, которых миссис Бойд узнала и с готовностью описала сержанту, а тот старательно записал в свой блокнот.

— Н-да, — протянул его начальник. — Здесь, похоже, ловить нечего. Кое-кого из них проверить, конечно, можно, только сильно я сомневаюсь, что это нам поможет. А с наступлением темноты, как я понимаю, она никого больше не видела?

Сержант заверил, что так оно все и было, за вычетом агитатора и монахини, но они оба звонили у парадного, и миссис Бойд лично им открывала.

— И можно даже не сомневаться, что уж он-то пришел в темноте, проворчал Морсби. — Да? — откликнулся он на стук в дверь. — Войдите.

Появился сержант Эндрюс из отдела дактилоскопии.

— Я прошелся по всем комнатам, сэр. Нигде ни единого отпечатка.

— Ни единого. Впрочем, я так и думал. Что ж, тогда возвращайтесь. После того как пообедаете, конечно. Инспектор Бич уже закончил?

— Он спустился во двор, сэр, посмотреть, не найдется ли чего там. Я так понимаю, хочет осмотреть царапины на стене. Еще вам просили передать, сэр, что здесь мистер и мисс Смит; они сейчас у себя в квартире.