– Прекрати! Нормально разговаривать разучился?
– Так того – искупаться на Черное Озеро отправились, – виновато развел Кори руками. – Глянь, как солнышко-то печет. И ветер не в помощь.
– К концу недели успеете?
– Успеем. Не беспокойся. – Кори поплевал на ладони и продолжил работу.
Роган придирчиво разглядывал сруб, тем временем решая: устроить воинам выволочку сейчас или всыпать позже. Остановившись на последнем, он кивнул Кори и отправился к «колдовавшему» возле закопченного котла Джулиану.
За Джулианом – отпрыском богатых землевладельцев, наперекор родительской воли избравшим путь воина, – тяги к поварскому ремеслу никто раньше не замечал. Тем большей для всех неожиданностью стал его выбор.
Блестя потной спиной, Джулиан ожесточенно стучал кремнем по кресалу, пытаясь поджечь сложенные шалашиком короткие веточки и лохмотья сухого мха. Но ветер тут же гасил искры, словно озоруя и посмеиваясь над человеком.
Командир посочувствовал Джулиану и направился к высокому глинобитному забору, выстроенному неподалеку от схода с моста. Люди почти закончили возводить защитное ограждение и теперь с наслаждением попыхивали трубками.
– Отдыхаем? – недовольно спросил Роган.
– А чего же не отдохнуть? Сущая ерунда осталась, – ответил за всех короткостриженый воин, выпуская в небо клуб сиреневого дыма. – Завтра закончим. В любом случае глине высохнуть надо.
– Ринго дело говорит, – встрял в беседу молоденький светловолосый юноша.
– А тебе, Мартин, вообще помалкивать нужно. Ты у нас, кроме женских юбок, других бастионов не брал. Поэтому, пока не спросят, должен молчать, – шутливо подметил Роган.
Юноша вспыхнул. В отряд его зачислили совсем недавно, и, что такое боевые будни, он мог лишь догадываться.
– Ладно, не обижайся, – Роган дружелюбно хлопнул Мартина по плечу. От такого знака внимания юноша едва устоял на ногах.
– Осторожнее! – возмутился Мартин.
– Ничего-ничего, привыкай, – подцепил юнца широкоплечий приземистый воин.
– Когда теща сковородой приложится – и не почувствуешь.
– Да ну тебя, Крис, – вконец обиделся Мартин. Он повернулся к ветру спиной и попытался затянуться, не замечая, что его трубка погасла.
– Дырок насверли, – подшутил над юношей находившийся к нему ближе всех широколицый человек с приплюснутым носом.
– Зачем? – не понял Мартин.
– Так ты же всего одну ноту выдуваешь. А так, вдруг песня получится!
– Свою дырявь, Берт! – огрызнулся юноша.
– Нет, все равно не получится, даже если насверлит, – засмеялся Крис, заговорщицки подмигивая плосконосому.
– Это почему же? – На лице Берта повисла деланая гримаса удивления.
– Дует не в ту сторону, – загоготал Крис. – Нужно на выдох, а наш музыкант все втянуть норовит.
– Все, достаточно! – прервал Роган кажущийся нескончаемым поток дружеских насмешек. Скоро ужин. Не опаздывайте.
– Да уж не опоздаем, – заулыбались воины.
С тушей лесного петуха-серпохвоста у кромки леса появился Джон. После Рогана он считался в отряде самым сильным.
– Вот и охотничек пожаловал, – потер друг о друга ладони Берт. – И не с пустыми руками. Славненько, славненько. А то я уже стал забывать вкус свежего мяса.
– На кровушку потянуло? – лукаво сощурился Крис.
– Я сказал свежего, а не сырого. – Чувствуешь разницу?
– Чувствую, чувствую, – заверил Крис, – кровосос ты наш.
– Хоть кочергой назови, только в камин не суй, – ухмыльнулся Берт.
Пока люди состязались в острословии, Джон пересек лужайку и, подкинув птичью тушку вверх, радостно прокричал:
– Долой бобовые похлебки и рагу из жуков-гнилушников! Сегодня у нас будет настоящая жареная дичь!
Силач бросил гигантскую птицу наземь.
– Чего радуешься? Тут каждому на раз приложиться, – разочарованно проговорил Роган.
– А ты в лесочек-то пошли кого-нибудь – вдруг чего найдут! – медным колоколом загудел Джон.
– Посмотрим, посмотрим… – усмехнулся командир. – Ну-ка, весельчаки, – обратился он к Берту и Крису, – слетайте, куда Джон велит.
– Двое не справятся, – с сомнением в голосе молвил Джон.
– Кого же ты там подстрелил? – Роган выглядел удивленным.
– Да так, – уклончиво ответил Джон.
– Мартин, Ринго, – приказал Роган.
Те неохотно поднялись.
– Куда идти? – спросил Крис.
– Как зайдете в лес, идите все время вдоль ручья. Ручей приведет к оврагу. В общем, на той стороне… – объяснил Джон. – Мимо пройти сложно.
Едва четверка отправилась за добычей, Джон снял куртку, сложил ее вчетверо и, подсунув под голову, блаженно растянулся на траве. Усталая спина постепенно отходила, перестали ныть плечи, пальцы медленно восстанавливали подвижность.
– Как-то мне беспокойно, – поделился переживаниями Роган, устраиваясь рядом. – Всю неделю на том берегу волчата играли, а сейчас ни одного.
– Божьи твари. Что хотят, то и делают. Им наше слово не указ. Может, время пришло с места сорваться. Или глотырь потревожил.
– Ты хоть одного в здешних лесах видел?
– Нет, – развел Джон руками.
– То-то! И я не видел, – удрученно закончил Роган. – Сдается мне, неспроста волчица детенышей увела. Да и птиц сегодня меньше. А вспомни, еще вчера – чуть ли не на каждой ветке сидят, заливаются.
– Давай-ка я завтра осмотрю берег? Может, следы какие замечу, – предложил Рогану Джон.
– Добро, – согласился командир. – Только будь осторожен.
– Не переживай. Не родился тот кочевник, что победит меня в честном бою.
– А с чего ты взял, что бой будет честным?
– Да без разницы, какой там бой получится, – отмахнулся Джон. – О продвижении крупного отряда мы бы уже знали, а их следопыты мне не указ.
– А ты не думаешь, что волчица увела детенышей как раз из-за этого?
– Завтра с утра все выясню, – пообещал Джон и погладил свой живот. – Жрать чего-то хочется. Да где же эти бездельники?! – в нетерпении стукнул он кулаком по земле, всматриваясь в растущий на окраине леса кустарник. И тут же, словно по указке сверху, ветви раздвинулись, и на поляну вышли четыре человека с тушей лоборога на руках.
– Ах, вон оно что, вот кого ты там завалил! – восхищенно щелкнул пальцами Роган. – Что-то я рева не слышал. Ты его что, руками душил?
– По мелочам не размениваюсь, – довольный произведенным впечатлением, отозвался Джон. – Руками? Вот еще! Да такой тебе все руки повыдергивает, пока ты с ним здороваться будешь, – возмущенно воскликнул силач. – Убил я его в полумиле отсюда, в овражке. Вот никто ничего и не слышал.