Из состояния полусна его выдернули энергичные шаги заместителя. Поднявшись, Лерой незамедлительно отрапортовал:
– Я послал Вина, Берта и Жака. – Присев на тюфяк, бодро добавил: – Будем надеяться, что они вернутся с полезной информацией.
Комендант одобрительно кивнул и выбросил соломинку. С первого этажа донесся топот ног.
– Вот и святоши вернулись. Время задавать вопросы, – оживился Филипп Лерой.
Маги поднимались молча. Никто не разговаривал, не пытался шутить; служители Бейонда отрешенно брели друг за другом, словно их вели на казнь. Обнаружив в помещении военачальников, Доминик приказал собратьям побыть на первом этаже, задержал Красса и попросил его остаться.
– Мы ждем объяснений, – требовательно начал комендант. – То, что здесь произошло, как-то связано с вашими действиями?
– Боюсь, что да.
– Тогда объясни, куда подевались луна, звезды? И чем вызван внезапный штиль?
– И что это был за грохот? – присоединился к вопрошающему Филипп.
Магистр беззвучно пожевал губами, опустился на тюфяк и стал говорить:
– Чтобы пробиться к залежам тания, мы создали магический бур. Поначалу все шло благополучно, но, как только бур достиг глубины трех миль, произошел взрыв, – пояснил Доминик. – Словно кто-то направил нам навстречу столь же мощную силу, но с противоположным зарядом. Столкнувшись, энергетические потоки вызвали взрыв.
– Ты уверен, что сделал все правильно? Быть может, вы наткнулись на полость, заполненную огненным газом? – Комендант хотел назвать еще возможные причины взрыва, но, натолкнувшись на недоуменный взгляд Магистра, замолчал.
– Даже если бы я примерил мантию мага только вчера, и тогда бы нашей вины стало едва ли больше. Магическому буру огонь не помеха, когда взрывается газ, образуется много огня, а его-то как раз и не было. Скорее, наоборот – тоннель, словно бездонная пропасть, поглотил взрыв.
– Тогда что это?
– Если б я знал! – сокрушенно вознес руки Магистр. Он задумчиво почесал подбородок и предположил: – Мы как бы наткнулись на магическую ловушку. Только ума не приложу, кто ее мог установить на такой глубине! Если бы взрыв произошел не глубже трехсот ярдов, версия про магическую ловушку выглядела бы вполне правдоподобной, но три мили – это уж слишком. Никто из живущих на земле не в силах проникнуть так глубоко.
– Даже темные маги? – засомневался комендант, помня, как те сумели усыпить его часовых.
– Даже они, – подтвердил Доминик.
– А Древнейшие? – вспомнил Филипп Лерой. – Эти могли?
– Возможно, – предположил Магистр. – Но их нет среди нас уже несколько столетий.
– Ну и что? – возразил Филипп Лерой, – ловушка могла бы остаться и сработать.
– Я тоже считаю, что мы наткнулись на магическую ловушку, установленную Древнейшими. Это наиболее правдоподобная версия, – заговорил Красс. – Нам едва ли известна десятая доля того, что знали Древнейшие. Они вполне могли припрятать что-нибудь в горной толще и для верности защитить магическим барьером.
– Оставим догадки на потом, а сейчас я хочу знать, чем нам все это грозит? – спросил Гердт Де Йонг.
– Взрыв нарушил пространственное постоянство, – печально произнес Доминик и, встретив непонимающие взгляды военачальников, пояснил: – Мир для нас теперь ограничивается этой долиной, и выхода из нее нет.
– Как это нет выхода? – Брови Лероя поползли вверх.
– Спокойнее, мой друг, спокойнее, – остановил Филиппа комендант. – Простите его, Магистр, мой помощник молод и горяч.
Доминик понимающе кивнул.
– Это значит, – пояснил Магистр, – что бесполезно пытаться связаться с губернатором по суше или отправлять с запиской птицу. Итог будет один и тот же.
– А на лодке? На лодке можно уплыть? – с надеждой спросил Филипп.
Магистр отрицательно качнул головой:
– Лодки теперь годятся разве что для рыбной ловли.
Комендант поднялся с тюфяка, подошел к окну и указал на небо рукой:
– Почему так темно?
Доминик и Красс переглянулись, словно решали, кому сейчас отвечать. В повисшей тишине их многозначительное молчание показалось Гердту Де Йонгу невыносимо долгим. Первым начал Красс:
– Этого мы сказать не можем.
– «Не можем» или «не хотим»? – поставил Филипп Лерой вопрос ребром.
– Какой смысл выслушивать наши догадки? – ушел от прямого ответа Красс. – Дайте нам время, и получите исчерпывающий ответ.
– Сколько? – придирчиво спросил Гердт Де Йонг.
– Вы пытаетесь узнать, как скоро закипит вода, не удосужившись поинтересоваться, поставил ли ее кто-нибудь на огонь.
– Ну хотя бы примерно? – поддержал коменданта начальник стражи.
– Думаю, если других взрывов не будет, трех-четырех дней нам вполне достаточно, – уклончиво ответил Доминик. – Мы не меньше вас заинтересованы узнать, почему не видно звезд, луны, и что с этим делать. В противном случае темнота убьет всех. – Магистр тяжело вздохнул. – Траве, деревьям, помимо воды и почвы, нужен свет. Нет солнца – нет жизни. Сперва перестанет хватать корма грызунам и травоядным, следом придет черед хищников.
– Что, солнце тоже не взойдет? – взорвался Филипп. – Да вы хоть понимаете, что натворили?!
– Еще раз повторяю: в том, что случилось, – нет нашей прямой вины, – стоял на своем Доминик.
Филипп Лерой обхватил голову руками и еле слышно прошептал: «Глупцы, глупцы, возомнившие себя центром мироздания!»
В библиотеке стояла мертвая тишина, и маги, безусловно, слышали оброненное Лероем оскорбление. Чтобы хоть как-то утрясти ситуацию, комендант громко спросил:
– Следом за хищниками погибнут люди?
– Да, Гердт, – подтвердил Магистр, сделав вид, что не разобрал бормотания заместителя коменданта. – Хотя хищники могут с нами не согласиться и уступить очередь, – впервые за всю беседу Магистр улыбнулся.
– Но море?! Там нет никаких деревьев, – в надежде воскликнул Филипп, – рыбам не нужна плодородная почва, разве не так?
– Мы мало знаем про морские глубины, – чистосердечно признался Доминик. – Возможно, в водной стихии жизнь просуществует дольше, чем на поверхности, но ты забываешь важный момент: нам доступны всего две-три мили водного пространства. Точнее сказать не могу, – извиняющимся тоном закончил Магистр. – Нас как бы накрыли сверху непроницаемым куполом.
Мои люди сделают все, что в их силах, – пообещал Доминик. – Есть надежда, что нам все-таки удастся найти выход. – Голос Магистра зазвучал жестко и требовательно: – Уверен, что и вам есть над чем поразмыслить. Я бы посоветовал переменить отношение к заключенным. И мы, и они находимся теперь «в одной лодке», и, если не хотите оказаться «за бортом», пересмотрите к узникам свое отношение.