Врач сел рядом.
— Мадам, я сожалею. Алекс Френд умер несколько минут назад. — Он подождал, пока она осознает эту новость. — У него были множественные переломы. Сломаны руки, ключица, нога. Поврежден череп. Мы оперировали его, но, к сожалению, сильное внутреннее кровотечение… Кома. Мы ничего не смогли сделать.
Миссис Стелленбош закивала, пытаясь справиться с эмоциями.
— Я должна сообщить родителям, — прошептала она.
— Он француз?
— Нет, англичанин. Надо сообщить отцу… Дэвиду Френду. — Миссис Стелленбош встала. — Спасибо, доктор. Уверена, вы сделали всё, что могли.
Краем глаза миссис Стелленбош видела, что женщина с чёрными волосами тоже встала, уронив на пол газету. Она слышала их разговор и выглядела потрясённой.
Женщины вышли из больницы одновременно. Обе молчали.
Немногим позже полудня в гренобльском аэропорту Сен-Жеуар произвёл посадку самолёт Lockheed Martin С-130 — «Геркулес». Теперь он ожидал на взлётно-посадочной полосе, а высоком небе над ним плыли облака. К самолёту направлялись три машины: полицейская, джип и «скорая помощь».
Этот аэропорт местного назначения в Гренобле редко принимал иностранные самолёты, но «Геркулес» вылетел утром из Лондона. С другой стороны проволочной ограды, окружавшей аэродром по периметру, за происходившим в мощный бинокль наблюдала миссис Стелленбош. Погибшему были оказаны скромные военные почести: четверо мужчин во французской военной форме подняли гроб, который на их широких плечах выглядел до смешного маленьким. Обычный гроб из сосны с серебряными ручками, на крышке которого лежал сложенный в несколько раз Юнион-Джек. [10]
Шагая в ногу, они несли гроб к самолёту. Стелленбош настроила резкость и увидела англичанку из госпиталя. Та приехала в полицейской машине. Посмотрев, как гроб погрузили в самолёт, женщина уехала. Теперь миссис Стелленбош знала, кто это. Внушительное досье доктора Грифа помогло установить её личность — миссис Джонс, заместитель начальника Особого отдела МИ-6 Алана Бланта.
Миссис Стелленбош осталась до конца. Люки самолёта закрылись, джип и «скорая» уехали. Винты завертелись, самолёт тяжело вырулил на взлётную полосу. Спустя несколько минут он оторвался от земли. Когда он с рёвом взмыл в воздух, облака раздвинулись, словно уступая ему дорогу, и на секунду серебряные крылья осветило яркое солнце. Затем облака снова сошлись, и самолёт пропал.
Миссис Стелленбош достала мобильный телефон. Набрала номер и дождалась соединения.
— Поросёнка увезли, — сказала она.
Потом села в машину и уехала.
Из аэропорта миссис Джонс вернулась в больницу и поднялась по лестнице на третий этаж. Когда она подошла к нужной двери, охранявший её полицейский кивнул и впустил её. Миссис Джонс вошла в коридор, где располагались индивидуальные палаты, направилась к следующей двери, у которой также дежурил полицейский, и зашла без стука.
Алекс Райдер стоял у окна и смотрел на Гренобль, раскинувшийся по другую сторону Изера. Высоко в небе пять капсул из стекла и стали, медленно двигаясь по тросам, перевозили туристов к Форт-де-ля-Бастиль. Услышав, что кто-то вошёл, он обернулся. У него была перевязана голова, но в остальном он выглядел совсем неплохо.
— Тебе повезло, что ты жив, — сказала она.
— А я думал, что умер, — ответил Алекс.
— Будем надеяться, доктор Гриф думает также.
Хотя она и старалась этого не показывать, в глазах миссис Джонс читалось беспокойство.
— Это настоящее чудо, — сказала она. — Поразительно, но ты даже ничего не сломал.
— Меня защитил костюм, — сказал Алекс. Он постарался вспомнить своё падение, тот жуткий, головокружительный миг, когда его сбросило с поезда.
— Там была трава. А ещё сетка — она, наверно, смягчила удар. — Он пощупал ногу и сморщился. — Пусть даже и с колючей проволокой.
Он вернулся к кровати и сел. Осмотрев его, французские врачи принесли ему чистую одежду. Военную, между прочим. Брюки и куртку. Алекс надеялся, что в этом не было намёка.
— У меня три вопроса, — сказал он. — Давайте начнём с главного. Я позвал на помощь два дня назад. Где вы были?
— Алекс, извини, пожалуйста, — сказала миссис Джонс. — У нас возникли, проблемы с материально-техническим обеспечением.
— Неужели? Но, пока вы решали эти проблемы, доктор Гриф чуть меня не зарезал!
— Мы не могли ни с того ни с сего начать штурм академии. Это могло привести к твоей гибели. К гибели всех мальчиков. Пришлось работать не торопясь. Надо было понять, что случилось. Почему, как ты думаешь, мы тебя быстро отыскали?
— Это второй вопрос.
Миссис Джонс поежилась.
— С того самого момента, как ты подал сигнал, в горах дежурили наши люди. Они должны были взять академию в кольцо. Услышав стрельбу со снегоходов, спустились за тобой на лыжах. Увидев, что произошло на поезде, вызвали помощь по рации.
— Понятно. Ну, и зачем вся эта затея с похоронами? Зачем Грифу верить в мою смерть?
— Алекс, всё очень просто. По твоим словам, в академии остаются под стражей пятнадцать мальчиков. Он намерен их подменить. — Она покачала головой. — Признаюсь, это самое невероятное из того, что я когда-либо слышала. Никогда бы не поверила, если бы услышала это от кого-то другого, а не от тебя.
— Вы очень добры, — пробормотал Алекс.
— Узнай Гриф, что ты выжил, он первым делом убил бы всех остальных. Или взял их в заложники. Мы можем застать его врасплох только при одном условий. Он должен считать, что ты мёртв.
— Хотите застать его врасплох?
— Сегодня же. Я уже говорила, что в Гренобле у нас штурмовой отряд. Прошлой ночью он был в горах. Штурм начнётся, как только стемнеет. Бойцы опытны и хорошо вооружены. — Миссис Джонс запнулась. — Им не хватает одного.
— Чего же? — внезапно Алекс забеспокоился.
— Им нужен кто-нибудь, кто хорошо знает здание, — сказала миссис Джонс. — Где библиотека, где потайной лифт, посты охранников, камеры…
— Никогда! — воспротивился Алекс. Теперь он Понял, почему ему принесли форму. — И не думайте! Я туда не вернусь! Вчера меня чуть не убили! По-вашему, я чокнутый?
— Алекс, тебя прикроют. Ты будешь в полной безопасности…
— Нет!
Миссис Джонс кивнула.
— Ладно. Я тебя понимаю. Но тебе надо кое с кем встретиться.
Как по сигналу, раздался стук в дверь, и на пороге появился молодой человек в военной форме. Лет под тридцать, темноволосый, крепко сбитый и широкоплечий, с хмурым, недоверчивым взглядом. Увидев Алекса, он покачал головой:
— Так-так. Мир тесен, — сказал он. — Как дела, салага?