– Своих детей у него нет. Из родни только две племянницы.
– Так он вроде бы недавно женился? – изобразила Аня удивление.
– Так и есть, – кивнула Глэдис. – Что ж, он еще не стар. Шестьдесят для мужчины – не самый худший возраст.
– Но невеста намного моложе?
– Кого сейчас этим удивишь? Мое мнение: главное, чтобы все было по обоюдному согласию, а для Люси Марлоу этот брак просто спасение.
– Вот как?
– Они бедны, как церковные крысы. Этот брак позволит им свести концы с концами. Мистер Сомерсет позаботится о семье своей жены.
«Все ясно. Девчонку просто продали богатому сатиру, как курицу на базаре. Но это не объясняет его помолвки с моей бедной подружкой», – мрачно подумала Аня.
– Странно, – проговорила она, с трудом скрывая неприязнь, – но, по-моему, у вашего мистера Сомерсета незадолго до свадьбы с Люси была совсем другая невеста.
– Ну что вам сказать? – вздохнула Глэдис. – История приключилась весьма неприятная. Болтают, конечно, разное, кто во что горазд, но в целом дело было так: мистер Сомерсет из очередной поездки вернулся не один, а с женщиной. Никто и не думал, что она его невеста, он об этом не распространялся. Гостья поселилась в его доме и поначалу выглядела вполне достойно. Немолодая уже, воспитанная. Кроме родителей Люси никто против нее ничего не имел. Да и они не сразу все поняли. Но кое-кому она сразу не понравилась, – усмехнулась горничная. – Племянниц мистера Сомерсета так и перекосило. Да только в этом нет ничего удивительного.
– Вот как?
– Ну да. Эти приживалки давно живут за его счет, и их это устраивает. Грешно, конечно, говорить, но они и на наследство рассчитывали. Все-таки их дядя не мальчик, все под богом, а состояние у него немалое. Бесси и Пэт его единственные родственницы. Ясно, кому все достанется в случае, если он… – Глэдис смущенно закашлялась. – А тут эта русская. И сразу видно: запал он на нее. Женщина действительно красивая, хоть и иностранка. Племянницы, как ни злились, виду подать не смели. На словах одни «охи» да «ахи». Это чтобы дядюшке угодить. Устроили обед в ее честь. А тут как раз потеплело. Несколько дней такая жара стояла – весь снег разом растаял, крокусы и примулы зацвели. Прием решили устроить в саду, в павильоне. У них там барбекю установлено, мистеру Сомерсету очень нравилась эта американская забава. Местные его восторга не разделяли, да и он кого попало к себе на барбекю не приглашал. Так что гостей должно было быть немного. На появление этого господина никто не рассчитывал.
Анна навострила уши:
– Какого господина?
– Так мужа этой женщины. Вон оно как вышло: он ее под венец, а она замужем. Нехорошо. Только дальше вышло еще хуже. Скандал этот тип устроил на всю улицу. Они его и так и сяк уговаривали. Договорились до того, что пригласили его на пикник. Чтобы хоть с улицы увести, перед соседями же неудобно. Что там дальше было, мне неведомо, а только мужа этого к вечеру увезла «Скорая».
– Говорят, это она его отравила.
– Брешут. Несчастный случай. В полиции так прямо и сказали.
– Но ведь он умер?
– Ну и что? Отравление – это вам не шутки. Продукты надо покупать свежие, вот и весь сказ. Тогда все будут живы и здоровы.
– Но ведь вы сказали, что мистер Сомерсет – человек обеспеченный. Неужто на еде сэкономил? – искренне удивилась Анна.
– Да он тут ни при чем. Это все племянницы его. Салат у них испортился, а они не заметили.
– Салат? Какой салат?
– Так крабовый. Его мистер Сомерсет просто обожал. Бэсси его всегда сама готовила. Так и в этот раз. Накромсала целое ведро. В холодильник посудина не влезла, они его в тенек поставили. А дело утром было. Ну, вы знаете, салату надо дать время пропитаться. Только к обеду так потеплело! Про салат они забыли, а солнце и до него добралось. От жары, видно, и испортился. Все, кто его ел, – заболели. А этот человек и вовсе сыграл в ящик. Что тут скажешь? Не повезло.
Анна чувствовала, что невезением тут и не пахнет, но не могла же полиция ошибиться? Ведь вначале русской гостье все-таки было предъявлено обвинение.
– Так это Бесси и Пэт постарались, – ответила Глэдис на вопрос. – Как все произошло, они скрываться перестали. Принялись верещать, что она это нарочно. И дяде в уши гадости про нее дудели. Только полиция им не поверила. И правильно сделала. Женщина эта вскоре уехала. Оно и понятно, какая уж любовь после такого! А мистер Сомерсет женился на Люси. Многие говорят – слишком быстро. А я так думаю, что это племянницы его доконали. Решил, что лучше нищей Люси все достанется, чем этим гарпиям. Сейчас вот в Египте бока греет с молодой женой.
Глэдис вдруг захихикала:
– Ничего не скажешь, не повезло мерзавкам. Люси-то им покажет, где раки зимуют. Вернется домой – мало им не покажется. Хорошо, если восвояси не отправятся.
– Так они и позволили, – усомнилась Анна.
– А что они могут? Всем известно, ночная кукушка дневную всегда перекукует. Да и сам мистер Сомерсет вроде как прозрел, дай бог ему здоровья.
«А вот это фигушки, – подумала Аня злобно. – Здоровье ему не понадобится. Пусть только вернется, я его собственными руками придушу. Пусть молодая вдова потом тут свои порядки наводит».
Виллу Сомерсета окружала витая чугунная ограда, довольно высокая, но калитка была не заперта и хорошо смазана. Анна вздохнула поглубже и шагнула на посыпанную гравием дорожку, которая петляла среди живописных кустов. Пахло молодыми листьями и влажной землей, по краям дорожки радовали глаз традиционные английские бордюры из голубых и желтых первоцветов. Мирный пейзаж напрочь отвергал мысль об опасности, и все-таки Аня чувствовала непонятное напряжение.
Вскоре девушка заметила юношу с лопатой и решилась с ним заговорить.
– Я Колин, сын лорда Сомерсета, – сказал тот. – Конечно, незаконнорожденный, но Сомерсет правда мой папаша. Я обалдел, когда узнал.
– А как узнал-то?
– Так он сам ко мне приехал. Нашел как-то.
– И что потом?
– Ничего. Поговорили. Он меня про мать много расспрашивал, про мою жизнь опять же. Потом уехал. Я не расстроился. Какой он мне отец? Так, одно название. А недавно письмо прислал: предложил пожить у него.
– Для чего? – стала допытываться Аня, забыв о приличиях.
– А я знаю? Короче, я решил, что от меня не убудет, хоть поживу в нормальных условиях – папаша говорил, что богат. Приехал, а он укатил в свой Египет. Тут две грымзы сидят – одна другой злее. Знать ничего не знают и слышать ни о чем не хотят. Хорошо, что я письмо догадался прихватить. Выгнать они меня не посмели, вот определили в сад на сельхозработы до папашиного возвращения, а там – как знать.
– Тебя как звать-то? – спросила она вполне миролюбиво.