В то время как двое охранников продолжали удерживать меня в ванне, надзирательница достала большой кусок брезента и быстро пристегнула его к краям ванны, так что над поверхностью торчала только моя голова.
«О, господи, я даже утопиться не могу!» – отчаянно подумала я, беззвучно рыдая и чувствуя, как мое тело цепенеет от холода.
Много часов спустя, когда на меня надели смирительную рубашку и привели обратно в комнату, я все еще рыдала и мерзла. Я была так благодарна за тепло, что почти обрадовалась усмиряющей одежде и уже не сопротивлялась.
Мои волосы висели мокрыми прядями, лицо покрывали синяки, грудь – в багровых рубцах от глубоких царапин, нос и глаза распухли до неузнаваемости.
Я охрипла от воплей и могла лишь тихо шептать проклятия в адрес своих мучителей.
«Здесь меня никто не найдет», – подумала я, когда поняла всю безнадежность своего положения. Отчаяние охватило меня, неотвратимое и холодное, как вода в ванне для наказаний.
Теперь меня никто никогда не найдет.
Я открыла глаза. Ничего не изменилось. Тьма и тишина по-прежнему окружали меня.
«Может быть, я уже умерла?» – с надеждой подумала я и прислушалась к себе. В ушах – вата, в голове – вата, руки и ноги тоже ватные, как и все тело. Я вся – как один большой кусок ваты. Эта мысль показалась мне забавной, и я глупо захихикала. Собственный смех глухо прозвучал откуда-то издалека и был больше похож на скрип несмазанных петель. Это еще большее меня развеселило.
Неожиданно смех перешел в рыдания. Я заплакала от жалости к себе. Слезы щипали глаза, а я не могла даже вытереть их: руки по-прежнему были прикованы к постели.
От двери послышался шорох.
Я сжалась. Они снова идут, чтобы мучить меня. Я больше не выдержу!
Я отвернулась к стене, чтобы не видеть того, что неизбежно должно было случиться.
Кто-то осторожно вошел в комнату и медленно приближался к постели. Свет был по-прежнему погашен, но я уже ничему не удивлялась. Просто они придумали какую-то новую, еще более изощренную пытку.
Ничего не происходило. Потом я услышала тихий невнятный шепот возле своего лица. Я не могла разобрать слов, но мне казалось, что я уже слышала этот голос когда-то, давным-давно, в той, другой, такой далекой теперь жизни.
Я вяло повернула голову.
Боже мой! У меня начались галлюцинации! Мне показалось, что из темноты на меня смотрит Зинка с кладбища. Я в отчаянии зажмурилась. Только не это! Неужели они свели меня с ума?
Я вновь открыла глаза. Видение не исчезало. Зинка или тот, кого я принимала за нее, по-прежнему сидела на корточках возле моей кровати, с жалостью смотрела на меня и вдобавок гладила мою руку.
– Ты кто? – прошептала я, не желая верить своим глазам.
– Господи, Лисичка, это же я, Зинка! – чуть не плача, сообщило привидение. – Ты что, не узнаешь меня?
Я молча таращила глаза.
– Не узнаешь? – настойчиво переспросила она. – Сволочи, что они с тобой сделали! Ты же на себя не похожа. Но не волнуйся, я выведу тебя, все скоро закончится. Ты только немного помоги мне, ладно?
– Как ты сюда попала? – спросила я, сама удивляясь тому, как равнодушно прозвучал мой голос.
– Потом. У нас мало времени, – отмахнулась Зинка.
Я безразлично следила, как она, пыхтя и тихо матерясь, возится с моими наручниками. Замки явно не поддавались.
– Вот черт! – прошипела Зинка. – А, ладно!
Она положила что-то тяжелое, что держала в руке, на одеяло и полезла в карман. Я поняла, что она положила пистолет, но меня даже не заинтересовало, откуда он у нее.
Зинка извлекла из кармана нож и довольно быстро освободила мои руки, перерезав держатели.
– Идти ты можешь? – встревоженно спросила она.
– Не знаю. – Я вяло пожала плечами. – И зачем? Все равно поймают. Здесь везде видеокамеры.
– Господи боже мой! – всплеснула руками Зинка. – Да очухайся ты наконец! Никто нас не видит, я тебя уверяю.
– Ты ошибаешься. Где-то в комнате – камера, и сейчас сюда примчится охрана, – упрямо твердила я, не делая даже попытки подняться.
– Слышь, подруга, ты меня достала, – рявкнула Зинка. – А ну живо поднимайся!
Я отвернулась к стене.
– Да знаю я про камеру. Вон там она, в левом углу, на потолке. Только в операторской никого нет, можешь мне поверить. Но если ты будешь упираться, туда и в самом деле кто-нибудь явится. Вот тогда нам обеим крышка.
– Как ты это все проделала? – Я заинтересованно посмотрела на ее хитрую мордашку.
– Тоже мне, проблема. Я, Лисичка, знаю много чего такого, о чем ты, не в обиду будь сказано, понятия не имеешь. И не приставай больше с расспросами, линять надо.
Я попробовала подняться. Комната закружилась, как карусель, и я бессильно рухнула на подушку.
– Я не могу.
– Вижу, что не можешь, – проворчала моя спасительница. – Однако придется. Ты девушка хоть и худая, но для меня слишком тяжелая. Мне тебя не вытащить. Так что придется тебе идти своими ножками. Сосредоточься, милая. Я знаю, у тебя получится.
Огромным усилием мне удалось приподняться и сесть. Подождав, пока стены перестанут раскачиваться, я сделала следующий шаг – спустила ноги на пол.
– Вот и молодец, вот и умница, – шептала Зинка, придерживая меня за плечи. – Теперь вставай.
Встать удалось с третьей попытки. Я вспотела, и меня сразу же вырвало прямо на кровать. Но после этого, как ни странно, стало намного легче. Я смогла передвигаться самостоятельно.
– Черт, ты же голая. И постель вся в блевотине, – выругалась Зинка. – Ладно, пошли как есть. Что-нибудь придумаем.
Зинка, то и дело оглядываясь, потопала к двери. Я неуклюже следовала за ней.
Прежде чем выйти, Зинка притормозила и зашептала мне прямо в ухо:
– У двери охранник лежит, но ты его не бойся и не кричи.
– Почему лежит? – глупо улыбаясь, спросила я.
– Мертвый потому что. Я у того, что в операторской сидел, пистолет свистнула, с глушителем. Представляешь, действительно ничего не слышно.
– Ты его что, убила?
– А что ты хотела? Чтобы он меня хлопнул?
Этот вариант меня, конечно, не устраивал, о чем я и сообщила, помотав головой.
– Вот и молчи тогда, – обиженно посоветовала Зинка. – Мы на…
– А того, в операторской, ты тоже… того?
– Тьфу ты, господи! Отстань, а? Мы на первом этаже, это классно. До выхода – рукой подать…
– А где мы находимся? – снова перебила я. Зинка смерила меня оценивающим взглядом и протянула расстроенно: