Аня не удержалась, соскочила с кровати и подбежала к окну, чтобы взглянуть на уходящую девочку. Лелька в аккуратной школьной форме – серая двойка до колен, белые гольфы и туфельки без каблуков, – выглядела немногим лучше, чем угрюмый заключенный в тюремной одежде. Сходство усиливала большая холщовая сумка через плечо, в которой, как догадалась Анна, лежала спортивная форма для выездки. Лелька дождалась мать и понуро побрела за ней к машине, как дикий зверек, временно прирученный, но вполне способный вернуться к своему первобытному состоянию. Анна покачала головой и отошла от окна. Ее терзали угрызения совести из-за того, что она со своими видениями послужила причиной размолвки между матерью и дочерью, которые на ее памяти вообще ни разу не ругались. Эта мысль привела Анну к неожиданному открытию: в самом деле, она только сейчас заметила, что Лелька, всегда ласковая и послушная, здорово изменилась, превратившись в нервного, настороженного подростка. У Анны не было опыта в воспитании детей, но она, кажется, читала, что с ними происходят подобные метаморфозы в переходном возрасте. Ей, правда, казалось, что Лелька уже вышла из этого возраста, а вот, поди ж ты, и ее эта чаша не миновала.
Поскольку скрываться больше не было необходимости, Анна спустилась вниз. На столе ее ждал завтрак, заботливо укутанный в прозрачную пленку – нарезанные сыр, колбаса и поджаристые гренки.
Есть не хотелось. То ли от расстройства и чувства вины, то ли из-за мерзкого запаха, который не только не выветрился, но стал как будто сильнее.
– Нет, это просто невозможно! – вслух сказала Анна, сердито оглядываясь. День обещал быть жарким. Несмотря на раннее утро, пекло, как в аду на сковородке, а запах настолько усилился, что просто было нечем дышать.
– И как только Нурия терпит эту вонь? Пора бы разобраться, в чем дело, – пробормотала Анна себе под нос и направилась к запертой двери в подвал.
Увидев замок, она вспомнила, что у нее нет ключа, но, так как настроена она была весьма решительно, это ее нисколько не смутило. Бурная деятельность, которую она развила, пытаясь отыскать ключ, очень заинтересовала Каспера. Пользы от него было мало, в основном он путался под ногами и один раз по неосторожности не успел убрать хвост, который Анна едва не отдавила. Трагедию удалось предотвратить, но Каспер от неожиданности полоснул Аню лапой по голой ноге, оставив две глубокие царапины.
– Каспер, брысь отсюда! – сердито прикрикнула Аня, потирая рукой поцарапанную лодыжку. Тот мяукнул из вредности, но с места не сдвинулся. – Ну и ладно. В следующий раз наступлю на хвост – не жалуйся.
Каспер будто понял ее угрозу и явно принял ее близко к сердцу, так как сию же минуту взлетел в безопасное место – на полочку в прихожей. Сделал он это неудачно, так как попутно сшиб с полки деревянную шкатулку, расписанную под хохлому, которой снизу Анне просто не было видно. Та упала, и Анна в изумлении уставилась на внушительных размеров ключ, выпавший из шкатулки, который безуспешно искала вот уже битый час.
– Ну ты даешь, дружок! – обрадованно воскликнула она, тут же простив коту оцарапанную ногу. – Я бы ни за что не догадалась искать его там. Каспер высокомерно отвернулся, но долго воображать ему не позволило врожденное любопытство, и, как только Аня принялась возиться с замком, он опять уже вертелся у нее под ногами.
Когда дверь открылась, у Анны отпали всякие сомнения – вонь шла именно из подвала. Смердящий воздух ударил в ноздри с такой силой, что Анна закашлялась. Отступать она была не намерена и потому попробовала не дышать. Хватило ее ненадолго. Она вздохнула по-возможности неглубоко и начала спускаться по шаткой от времени лестнице. Каспер прошмыгнул мимо нее и исчез где-то в недрах подвала, оказавшегося гораздо больше, чем Анна могла предположить. Подвал занимал почти всю площадь под домом, хотя большая часть его пустовала. Сделан он был на совесть. Дерево все еще было крепким, хотя с балок сыпалась труха вперемешку с дохлыми мухами и паутиной. Воняло здесь еще сильнее, и поначалу у Анны закружилась голова от сладковатого тошнотворного запаха, но уйти она уже не могла. Каспер забрался в какой-то угол и не желал выдавать своего присутствия. Оставить его здесь Аня не решилась и принялась звать зловредное животное:
– Каспер, ты где? Кис-кис-кис! Иди сюда.
Без толку! Даже волшебное слово «кушать» не произвело на хвостатого хулигана впечатления: он затаился и выходить не собирался.
– Вот засранец! – проворчала Аня тихо и тут же добавила елейным голосом: – Киса, вылезай, пожалуйста! Киса! Ну пойдем отсюда, здесь очень плохое место.
Каспер, как видно, не разделял ее мнения, так как и после этих слов не захотел обнаружить своего присутствия. Занимаясь поисками кота, Анна принюхалась, и тошнота немного отпустила ее. Она оглядывалась по сторонам со все большим интересом, благо света было достаточно: окна хоть и были пыльными и маленькими, но зато их было много. Недалеко от лестницы девушка увидела сваленные в кучу картонные коробки, набитые старым хламом. Каспер вполне мог спрятаться среди них, и Анна неохотно подошла ближе, продолжая взывать на все лады к кошачьей совести.
Кота она так и не обнаружила, а вот содержимое коробок ее заинтересовало. Дикон сказал ей, что этот дом принадлежал Саре Ингерсол, таинственной старухе, которая зачем-то назначила встречу профессору Хаскинсу и, что самое любопытное, смогла его заинтересовать. Чем же, очень хотелось бы знать? Что общего у провинциальной старухи с сомнительной репутацией и ученого с мировым именем? Встретились они или нет? Эти вопросы требовали ответов, и Аня, немного поразмыслив, пришла к выводу, что нет ничего предосудительного в том, что она немного покопается в этих вещах. Ведь так она сможет хоть немного пролить свет на таинственную личность Сары.
В верхней коробке она не обнаружила ничего интересного. Она, впрочем, и сама не знала, что может представлять для нее интерес. Наверное, какие-нибудь фотографии, письма. Но ничего похожего ей пока не попалось ни во второй, ни в третьей коробке. Открыв четвертую, Анна почувствовала, что занимается форменной ерундой. Так, что там у нас? Лампа с порванным абажуром, сломанный веер – ну надо же! Молитвенник – шах и мат тем, кто считал Сару ведьмой, – глиняная фигурка… Стоп. Фигурка? Анна с удивлением таращила глаза на вульгарную статуэтку, которую держала в руках. Это была фигурка лежащей кошки, точь-в-точь такая же, какие коллекционировал Хаскинс. Ну, может быть, и не такая, но Ане они казались абсолютно одинаковыми. Неужели она нашла ответ? Эту кошку мечтал приобрести помешанный на своей коллекции профессор?
Аня повертела зверя в руках. Он неплохо сохранился, по крайней мере, лучше, чем многие из тех, которых она видела: на этой кошке не было ни единой трещины, хотя нет, вот от этой лапки отбит маленький кусочек, а в остальном фигурка выглядела как новенькая. Ее размышления прервал истошный вопль, донесшийся из противоположного угла подвала. Она не сразу сообразила, что это за звук. Не успев испугаться, она поставила фигурку на полку и бросилась в тот угол, сообразив на ходу, что дикий вой – это не что иное, как вопли Каспера, вероятно окончательно свихнувшегося.