– Лезь первая, – скомандовала Анна, подталкивая Аллу к окну. Та испуганно замотала головой и попятилась.
– Не дури, быстро марш на лестницу. Держись крепко, не смотри вниз – и все будет в порядке.
Девушка шагнула к оконному проему, но, увидев под собой маленькие фигурки людей, снова отшатнулась. Анна начинала терять терпение. У них было слишком мало времени на спасение, а ведь были еще и другие люди, которым требовалась помощь. Она схватила Аллу за плечо и, крепко сдавив, сказала:
– У нас нет другого выхода. Сделаешь, как я говорю, – останешься жива. Нет – сгорим обе заживо. Поняла?
Девушка кивнула. Охваченная пламенем дверь комнаты с оглушительным грохотом ввалилась внутрь. Алла вздрогнула и, держась дрожащими пальцами за подоконник, неуклюже перебралась на лестницу.
– Вот и умница. Молодец! Теперь потихоньку спускайся.
Когда светловолосая макушка исчезла внизу, Анна тоже перелезла на лестницу. Ей было страшно. Шаткая, как ей казалось, конструкция, не имея жесткой опоры, ходила под руками ходуном, но Анна заставляла себя не думать о плохом. Она обязательно спустится. Обязательно!
И она действительно, шаг за шагом, начала спуск. Когда ее голова поравнялась с подоконником, она потянула на себя сумку, которую оставила наверху, но та не поддалась. Очевидно, зацепилась за какой-нибудь гвоздь.
Аня чертыхнулась и потянула сильнее. Тот же результат. Сумка затрещала, но с места не сдвинулась.
– Чтоб тебе, – прошептала Анна. Она глянула вниз. Алла благополучно добралась до второго этажа.
В ту же секунду Аня услышала страшный грохот над головой. Сноп огня вырвался из верхнего окна, расположенного над ее комнатой, под самой крышей. Лестницу повело в сторону, Анна почувствовала, что теряет равновесие, и вцепилась в перекладину обеими руками. Ей было уже не до сумки, та осталась в номере. Снизу раздался истошный крик, а затем глухой удар. Трясясь от ужаса, Анна посмотрела вниз и увидела на асфальте Аллу. Над ней склонились люди.
Позабыв о страхе, Анна, быстро перебирая ногами по ступенькам, скатилась вниз и бегом бросилась к распростертому телу девушки.
– Что с ней? – спросила она пожилого мужчину в голубом халате «Скорой помощи», который осторожно осматривал Аллочку. К ним уже бежали люди с носилками.
– Жива. Почти не пострадала. Высота небольшая. Шок у нее, – деловито сообщил мужчина. – А вы ей кто?
– Никто.
– Сама-то как?
Анна удивилась вопросу. Она совсем забыла о себе, испугавшись за девчонку. Теперь она изумленно осматривала свои ободранные в кровь руки и черную от копоти одежду.
– Вроде бы нормально, – не слишком уверенно сказала она.
– Все равно раны промыть надо. Иди к машине.
Анна послушно направилась к машине «Скорой помощи». Она вдруг почувствовала, что у нее совсем не осталось сил, и очень удивилась. Буквально несколько минут назад она тащила на себе девушку, карабкалась по лестнице, сумела не упасть во время взрыва… А ведь и правда, на пятом этаже что-то рвануло. Да еще так сильно! Что это? Взрывчатку они там хранили, что ли?
Это было последнее, о чем она успела подумать, так как в следующую секунду потеряла сознание. То ли сказалось перенапряжение, то ли угарного газа в ее легких оказалось слишком много, а может, и то и другое.
* * *
– Просто кошмар какой-то, двадцать пять погибших!
– А раненых сколько? Вы только посмотрите на меня! Куда я теперь в таком виде?
– Хорошо хоть живы остались. Никогда бы не подумала, что в таком приличном месте…
– И не говорите! Хотя кто говорит о приличиях? В стране бардак, эти частные собственники ни о чем не думают, им лишь бы карманы набить…
Негромкое бормотание доносилось откуда-то справа. Анна очнулась от сна и некоторое время прислушивалась к голосам двух женщин. Постепенно она вспомнила о том, что с ней произошло. Пожар, девушка, упавшая с лестницы, а затем – провал. Где она?
Она приоткрыла глаза и повернула голову. В большой комнате с двумя рядами кроватей вдоль стен кроме нее находилось еще восемь женщин. Шестеро лежали, а еще две сидели на соседней койке и оживленно беседовали, прихлебывая что-то горячее из одинаковых пластмассовых кружек. Анна почувствовала, что тоже хочет пить, в горле сильно саднило. Она приподнялась на локте и посмотрела на женщин. Одна из них, полноватая, средних лет, выглядела очень ухоженной, несмотря на то, что великолепно подстриженные и окрашенные в пепельный цвет волосы в данный момент торчали во все стороны. Цвет волос ее соседки определить было невозможно, так как они напрочь отсутствовали. Кожа на абсолютно лысой голове имела ярко-красный цвет и почему-то блестела. Должно быть, ее смазали какой-то мазью от ожога. То, что эти женщины, так же как и она сама, проживали в злополучной гостинице и пострадали при пожаре, сомнений не вызывало. Значит, ее доставили в больницу. Неужели она так долго пробыла без сознания?
– Ох, дорогая, вы очнулись? Как вы себя чувствуете? – повернулась к Анне та, что была с волосами.
– Спасибо, вроде бы нормально.
– Это хорошо! – воскликнула лысая, с завистью глядя на пышные кудри Анны.
– Вы не знаете, давно я здесь? – спросила девушка, чтобы перевести разговор на другую тему.
– С самого утра, – с готовностью сообщила пепельная блондинка. – Вас привезли сразу после меня.
– А сколько сейчас времени?
– Скоро полдень.
– Неужели я так долго провалялась без сознания? – Анна вспомнила, что выбралась из горящего здания не позже половины четвертого утра, если сейчас двенадцать, то получается, что она провела восемь часов в отключке. Многовато.
– Вам вкололи успокоительное. Так что вы просто немного поспали, – пояснила словоохотливая соседка.
– Ясно, – кивнула Аня. – Вы не слышали, много людей пострадало?
– Ужасно много! – всплеснула руками женщина. – Да вот, посмотрите сами. Только что принесли. Экстренный выпуск. – Она протянула Анне какую-то местную газету. Первая полоса была посвящена пожару в гостинице «Парусник».
В глаза сразу бросилась большая, помещенная в самом центре страницы, фотография. Дорого и со вкусом обставленный кабинет: старинные напольные часы, тяжелый письменный стол… Огонь пощадил комнату, но смерть не пощадила хозяина этого кабинета: на столе, неловко вывернув голову, ничком лежал очень толстый человек. Он был мертв. А как же иначе, если в виске у него зияла большая черная дыра. Над столом висел портрет этого человека в полный рост. Словно в насмешку, господин Хворост выглядел на нем весьма довольным жизнью, по его круглому, лунообразному лицу блуждала легкая улыбка, хитро прищуренные, маленькие глазки иронично взирали на то, что осталось от живого прототипа…
Анна содрогнулась. Ей сделалось не по себе при виде этой картины, по коже пробежали мурашки. Подпись под снимком, набранная жирным шрифтом, гласила: «Хозяин гостиницы покончил с собой в своем кабинете, не в силах пережить ужасную катастрофу.»