– Кирилл? – произнесла Аня едва слышно. – Как ты попал сюда?
– Через дверь.
– Я думала, что заперла ее.
– А ты и заперла. Но замки здесь паршивые, как и все остальное.
Теперь Анна разглядела лицо гостя. Лунный свет, сочащийся в окна, делал его кожу бледной, очерчивая все линии как-то слишком выпукло, ненатурально, отчего лицо походило на маску. Только свет и тень, белое и черное, никаких полутонов. Кирилл выглядел старше своих лет. Боже, он выглядел почти стариком, несмотря на свои двадцать лет! Анна потрясла головой, чтобы прогнать наваждение.
– Зачем ты рисковал? Если тебя застанут здесь…
– Не застанут, – его голос был очень напряженным и звучал почти незаинтересованно, словно он и сам не мог понять, что здесь делает. Он будто беседовал с чужим человеком.
После того как Анна во время своей вылазки разорвала ночную рубашку, ей приходилось спать голой. Только сейчас она осознала, в каком виде находится, и судорожно натянула на себя простыню. Лунный свет падал Кириллу в спину, но Анне показалось, что в его глазах появилось оценивающее выражение. Это взбесило ее окончательно. Она вызывающе вздернула подбородок. Черт возьми, она уже не девочка, чтобы смущаться горящего взгляда сексуально озабоченного юнца! Аня поймала себя на мысли, что сейчас думает о Кирилле почти что с неприязнью.
– Убирайся отсюда немедленно, – прошипела она.
Он слабо шевельнул головой. Этим его реакция и ограничилась.
– Мы должны уйти вместе, – сказал он будничным тоном, но Анна чувствовала, что он не сводит с нее горящих глаз.
– Кирилл, мне надо закончить свою работу. Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь, – сказала она, пробуя казаться спокойной.
– Именно потому, что я знаю об этом, я и говорю, что пора уходить.
– Да в чем дело?
– Ковра у Гиршмана нет. Все твои старания бесполезны.
– Вот как? Откуда информация? – усмехнулась Анна.
– От самого Гиршмана, разумеется.
Парень не отводил от нее глаз, не шевелился, не делал резких движений, но его постоянное внимание выводило ее из себя. Она сказала скорее из чувства противоречия:
– Он вряд ли стал бы откровенничать с прислугой.
Анна знала, что своими словами задела самолюбие Кирилла, но сейчас ей было наплевать на чьи-либо чувства. Она хотела только одного – отделаться от парня любой ценой. После ее резкой фразы он впервые за все время отвел глаза, но тут же взгляд снова вернулся к ней. Теперь он был полон негодования.
– Мне кажется, что ты просто начала входить во вкус здешних мерзких игр, Анна! – выпалил он. – Тебе нравится выставлять на всеобщее обозрение свои прелести, нравится проводить вечера с этим ублюдком Гиршманом. Быстро же ты забыла моего отца!
– Ага, можешь еще назвать меня дешевой шлюхой! – чуть ли не рявкнула Анна. – Кто ты такой, чтобы решать, как я должна поступать? Твой отец, если помнишь, сбежал при первой возможности. Именно из-за желания спасти его я нахожусь в этом вертепе. И вообще, я не должна перед тобой отчитываться! Убирайся к чертовой матери, пока я не заорала и не созвала всю охрану!
– Анна, я знаю, как тебе страшно. Поэтому я здесь. Я хочу помочь тебе, честно!
Слова Кирилла прозвучали так неожиданно мягко, что Анна посмотрела на него с удивлением. В самом деле, сейчас она вела себя, как испуганный и несчастный ребенок, а он вдруг оказался в роли взрослого, умудренного опытом человека.
– Поздно, Кирилл. Тут так много всего закрутилось, что я просто не могу уйти, – сказала Анна торопливо, глядя на свои руки, стискивающие простыню на груди. – Если хочешь мне помочь – просто уходи.
– Но я не могу! Завтра тебя вытащат на потеху гостям, как продажную девку. Анна, ты не можешь позволить им этого! Ничто не стоит такого унижения! – Голос юноши дрожал от волнения, он уже не мог себя контролировать.
– Кирилл, уходи! – Она не собиралась говорить это таким жестким тоном. Парень вздрогнул, как будто она его ударила. – Уходи, пожалуйста, – добавила Анна уже более мягко. – Я обещаю, что все будет хорошо.
– Смотря что хорошо для тебя…
Кирилл попытался улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса. Быстро отвернув лицо, он поднялся с постели так стремительно, что жалобно застонали пружины. Не говоря больше ни слова, Кирилл стремительно пересек комнату и вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Шагов в коридоре Анна уже не услышала.
Анна посмотрела на часы. Почти час ночи. Понимая, что не сможет уснуть, она снова подошла к двери в комнату Милены и с тайной надеждой заглянула внутрь. Комната была пуста. Анна все же вошла, решив, что бегать взад вперед по коридору ей порядком надоело и не будет ничего плохого, если она дождется хозяйку прямо здесь. Вернется же она когда-нибудь!
Сидеть без дела среди разбросанных повсюду чужих вещей Ане быстро прискучило. Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, она решила немного прибраться. Застелила постель, подобрала с пола пару журналов и несколько скомканных трусиков. Потом вспомнила о разбитой лампе, осколки которой валялись возле кровати. Она наклонилась, чтобы подобрать их, но поняла, что без совка и веника дело это невыполнимое. Тогда она подняла подставку, которая не разбилась, потому что была металлическая, и собралась поставить ее на тумбочку, как вдруг почувствовала, что ладонь ей царапает что-то твердое. Анна удивленно перевернула круглую подставку и заметила торчащий из дырки внизу кусочек картона, свернутого в аккуратную трубочку. Подцепив его ногтем, она извлекла свою находку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась… свидетельством о рождении. Анна скривила губы и раскрыла книжечку, недоумевая, что же такого она может скрывать. Разве что точный возраст… Она сразу вспомнила о Жене, которая прибавила себе целых четыре года, скрыв, что является несовершеннолетней.
Но дело оказалось вовсе не в возрасте. Едва взглянув на две странички, заполненные характерным для служащих ЗАГСов каллиграфическим почерком, Анна убедилась: Милене было что скрывать. И это резко меняло дело. Милена носила при рождении фамилию не Шушкевич, а совсем другую. Анна даже присвистнула, прочитав в графе «родители» имена ее отца и матери. Над новой информацией стоило поразмыслить как следует. Анна пожалела, что у нее нет возможности выпить крепкого кофе и тем более закурить. И то и другое сейчас было бы весьма кстати.
Аня опустилась прямо на пол, задумчиво разглядывая найденный документ. Какой-то навязчивый тихий звук мешал ей сосредоточиться. Анна недовольно дернула головой и замерла, сообразив, что опять слышит плач. Он раздавался очень тихо – окно в комнате Милены было плотно закрыто, но Анна узнала этот звук – всхлипы Маленькой прачки.
Но Анна не бросилась смело в ночь, чтобы посмотреть на привидение. Никуда она не пошла. Точнее, пошла, но не на улицу, где надрывалась плакальщица, а в свою комнату. И там упала на постель и накрыла голову подушкой. Она испугалась. Просто испугалась. У нее не было больше сил слышать стоны, думать о том, что они означают.