— Нет, — ответила Анна. Она села на диван и взяла со стола журнал.
Ева перевела взгляд на Альберта, который сидел в кресле, сложив руки на груди и прикрыв глаза.
— Альберт?
Альберт, не открывая глаз, молча покачал головой. Ева взглянула на его бледное, безвольное лицо и презрительно фыркнула.
— У тебя такой вид, будто тобою вымыли пол, — сказала она.
Альберт не ответил. Ева пожала плечами:
— Ну и хрен с вами. А я выпью.
Она взяла с полки бутылку коньяка и бокал, затем подошла к холодильнику и, порывшись в нем, достала вазочку с уже нарезанным лимоном.
— Надо же — тут у него уже все готово, — восхитилась Ева. — Все нарезано и разложено. Хорошо быть владельцем отеля!
Ева с бутылкой, бокалом и вазочкой в руках вернулась к креслу. Наполнив бокал коньяком, она поднесла его к губам.
— Не увлекайтесь, — посоветовала Анна. — Голова должна быть ясной.
— Это еще зачем? — вскинула брови Ева.
— В отеле орудует убийца. Чтобы избежать неприятностей, мы должны действовать продуманно и слаженно. А для этого нам всем нужно сохранять ясную голову.
Ева пожала плечами и буркнула:
— Вот и сохраняй. — Глотнув коньяка, она почмокала губами. — Неплохо. Эй, как тебя там… Настя, хочешь выпить?
Настя, сидевшая на кожаном пуфе в углу кабинета, покачала головой:
— Нет.
— Зря. Это помогает расслабиться. Посмотри на себя — на тебе же лица нет.
— Оставь ее в покое, — не открывая глаз, проговорил Альберт.
— Смотри-ка, прорезался, — усмехнулась Ева. — Первый шаг сделан. Если повезет, скоро ты снова превратишься в мужчину!
Настя вдруг встала с пуфа и шагнула к двери.
— Ты куда? — окликнула ее Анна.
Настя остановилась и, хмуро взглянув на нее через плечо, ответила:
— За мамой. Пожалуйста, не останавливайте меня!
— Кажется, наши отважные мужчины уже отправились за ней, — напомнила, потягивая коньяк, Ева. — Не стоит путаться у них под ногами.
Настя глянула на певицу с ненавистью, потом протянула руку к ручке замка и… замерла в нерешительности.
— Настя, Ева говорит правду, — мягко сказала Анна. — Мужчины приведут сюда твою маму. Давай подождем еще десять минут. Если за это время они не вернутся, я сама пойду с тобой.
Девочка выпустила из пальцев ручку замка. Затем прислонилась к стене, медленно опустилась на корточки и тихо всхлипнула.
— У моей мамы сейчас тяжелый период, — пробормотала она, как бы оправдываясь. — Предвыборная гонка совершенно ее вымотала.
— Понимаю, — кивнула Анна.
— Ее мучают постоянные бессонницы, а снотворное она пить в последнее время боится.
— Поэтому пьет кое-что другое, — насмешливо проговорила Ева. — Например, джин. Я видела, как вы выгружались из машины. У вас же полная сумка этой дряни.
Настя уставилась на Еву немигающим взглядом.
— Не смейте так говорить про мою маму, — холодно и четко проговорила она. — Вы не стоите даже ее пальца!
— Что такого необычного в ее пальце? — насмешливо осведомилась Ева. — Золотой он, что ли?
— Вы не должны так говорить, — с упреком сказала ей Анна.
— Да ну? А что я сказала? Я просто сказала, что ее мамаша знает толк в жизни. Милая, ведь это так?
Зрачки Насти сузились. Она подняла к лицу сжатые кулаки и проговорила хрипловатым от гнева голосом:
— Слушайте вы… дешевка… скажете еще слово про мою маму, и я выцарапаю вам глаза!
— Это я-то дешевка? — Ева ядовито улыбнулась. — А твоя мама, наверное, вся обсыпана брильянтами! Может, она и политик, но с виду больше похожа на старую дешевую проститутку!
Лицо Насти исказилось от гнева, секунду или две она стояла, сжимая кулаки, а затем бросилась на Еву. Анна вскочила с кресла и встала у нее на пути.
— Настя!
— Уйдите! — рявкнула на нее девочка.
— Нет. Я не позволю устраивать здесь драку.
— Вы не можете мне помешать!
— Могу, — спокойно сказала Анна, глядя девочке прямо в глаза. — На том простом основании, что я старше вас обеих.
— И еще на том, что у тебя есть револьвер, — произнесла у нее за спиной Ева. — Но тут я вынуждена тебя огорчить.
Анна порывисто схватилась за ремень — револьвера не было. Анна обернулась. Черное дуло смотрело ей прямо в лицо.
— Неприятное ощущение, правда? — с улыбкой проговорила Ева и перевела взгляд на Настю. — Ты все еще хочешь выцарапать мне глаза, милая? Попробуй.
— Ева… — Анна сглотнула слюну. — Ева, я…
Певица холодно прищурила глаза:
— Что такое? Кажется, наша писательница не знает, что сказать? — На губах Евы зазмеилась усмешка. — А как же «ясная голова»? Неужели в ней нет ни одной свеженькой мысли?
Анна закусила губу. Ева набрала полную грудь воздуха, на секунду задержала дыхание, затем презрительно выдохнула:
— Только болтать и врать умеете! А как прижмет — сразу теряетесь!
Слева от Евы послышался шорох. Ева быстро повернулась и увидела, что Альберт поднялся с кресла.
— Отдай мне револьвер, — сказал он и шагнул к Еве.
— Тю-тю-тю, — насмешливо проговорила Ева и попятилась, по-прежнему держа оружие в вытянутых руках. — Куда это ты собрался? А ну стой, где стоишь!
Альберт остановился и грустно взглянул на нее.
— Опусти револьвер, Ева, — тихо проговорил он. — Мы с тобой наделали много глупостей. Пора остановиться.
Губы Евы презрительно изогнулись.
— Это твое мнение, — холодно проговорила она. — И мне на него плевать.
Анна собралась с духом и протянула руку:
— Ева, верни оружие!
— А может, тебе еще песенку спеть? Ну уж нет. Револьвер останется у меня. Ты думаешь, я такая глупая? Думаешь, я не знаю, почему твой хахаль дал оружие тебе?
— Не понимаю, о чем ты.
— Решили кинуть нас, да? Присвоили себе наши денежки, а теперь хотите смыться! Не выйдет, милая.
— Ева, о чем ты говоришь?
— О кейсе. — Ева нервно облизнула губы. — Верни мне его, и расстанемся друзьями. Я даже пришлю тебе билет на свой концерт.
— Ева… — Голос Анны дрогнул. — В отеле находится убийца. Мы не можем…
— Да хватит уже, — поморщилась Ева. — Нет никакого убийцы. Эта ненормальная медсестра сама нарвалась. Подумай — кого среди нас не было? Троих. Первая — мать этой чокнутой девчонки. Второй — твой сухопарый ухажер. Третий — Альбертик. Ну, и кто из этих троих мог убить медсестру? Ты же писательница. Напряги воображение.