Вульф фыркнул.
– Он простофиля. Ему следовало догадаться, что ты берешь его на пушку.
– Совершенно верно, сэр, так что можете злиться на него.
– Это делу не поможет. И мозги от этого не зашевелятся быстрей. Это настоящая катастрофа. Остается решить одно: стоит ли, прежде чем действовать, проверять тот факт, и если стоит, то как.
– Присутствуй вы при этой сцене, вы вряд ли бы сочли нужным его проверять. Да видели бы вы его физиономию, когда он говорил: «Я полагал, это держится…» – и вдруг прикусил язык.
Вульф положил ладони на стол и уставился в пространство. Это не предвещало ничего хорошего, поскольку вовсе не значило, что он шевелит мозгами. (Когда он ими шевелит, он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза, а если слишком усердно шевелит, втягивает и вытягивает губы.) Выходит, в настоящий момент он бездельничал. Сидел и ждал, когда ему поднесут пилюлю, после которой во рту долго остается неприятный привкус. На это у него ушло целых три минуты.
Наконец он переложил ладони со стола на подлокотник кресла и сказал:
– Очень хорошо. Твой блокнот. Письмо мистеру Джареллу. Отправить немедленно с курьером. Или лучше отнеси его сам.
Он сделал глубокий вдох.
– Дорогой мистер Джарелл. Сопровождаю мое послание чеком на десять тысяч долларов, тем самым возвращая аванс, который вы мне выдали. Сумма издержек была невелика, поэтому я не стал ее вычитать.
Абзац. Выяснились некоторые обстоятельства, ввиду которых я должен довести до сведения соответствующих властей информацию, которую получил, действуя в ваших интересах, в частности, касающуюся пропажи вашего револьвера марки «боудоин» тридцать восьмого калибра.
Он замолчал, я поднял глаза от блокнота. Его губы были плотно сжаты, сбоку на шее подергивалась жилка.
– Нет. Не надо. Порви.
Мне самому это не больно нравилось. Я вырвал из блокнота две страницы, разорвал их на три части и швырнул в мусорную корзину.
– Соедини меня с мистером Кремером, – велел Вульф.
Это мне совсем не нравилось. Вероятно, он решил, что промедление может нам дорого обойтись, и собрался расколоться еще до того, как об этом будет поставлен в известность клиент. Разумеется, неэтичным такой поступок не назовешь – ведь дело идет о двух убийствах, но слабоволием назвать можно. Я соединил его с Кремером, который, судя по его тону, тоже был не в настроении. Он сказал Вульфу, что может уделить ему всего одну минуту.
– Этого может оказаться больше чем достаточно, – ухмыльнулся Вульф. – Полагаю, вы помните наш разговор в субботу, то есть позавчера?
– Помню. Ну и что из того?
– Я сказал, что, если у меня будут основания считать, что я располагаю информацией, касающейся преступления, которое вы расследуете, я буду обязан сообщить ее вам. Подозреваю, что в данный момент я такой информацией располагаю, но хотел бы убедиться в этом наверняка. Пока же я вынужден опираться на данные, полученные своеобразным способом, следовательно, я не уверен, можно ли на них положиться. Мистер Гудвин установил, а может, ему так только кажется, что отметки на пуле, которой был убит Корей Брайэм, были сравнены с отметками на пуле, которой был убит Джеймс Л. Ибер, и оказались идентичными. Свое предположение я могу проверить лишь при условии, что вышеназванное доказано, вот почему решил проконсультироваться с вами. Ну что, советуете мне заняться этой проверкой?
– Ради Бога, – буркнул Кремер.
– Боюсь, мне необходим более определенный ответ.
– Отправляйтесь за ним к чертям, – посоветовал Кремер. – Мне известно, от кого узнал Гудвин, от того придурка с улицы Леонарда. Он стал выпытывать у нас, кто мог проговориться Гудвину про пули, а мы посоветовали ему посмотреть в зеркало. У вас еще хватит наглости просить меня это подтвердить. Ради Бога. Но учтите, если у вас есть информация, касающаяся убийства, сами знаете, как следует ею распорядиться.
– Вы совершенно правы. Как только она у меня появится, вы ее получите без каких бы то ни было противозаконных проволочек. Так, значит, вы советуете мне исходить из сообщения мистера Гудвина.
В трубке раздались гудки.
– Итак, установлено. Револьвер один и тот же, – сказал я. – Кстати, приношу свои извинения – я думал, вы собираетесь расколоться.
– Да, черт возьми, собираюсь. Ничего не поделаешь. Но только после того, как потешу свою душу благородным жестом. Соедини меня с мистером Джареллом.
Это удалось не сразу. Трубку сняла Нора Кент, которая сказала, что Джарелл разговаривает по междугородному телефону и что он не один. Я велел передать, чтобы он позвонил Вульфу для конфиденциальной беседы и как можно скорей. Пока мы ожидали его звонка, Вульф, чтобы отвлечься от мрачных дум, стал глазеть по сторонам, останавливая свой взгляд на огромном глобусе, встал и подошел к нему. Определенно, он выбирал, куда ему направиться: на какой-нибудь необитаемый остров или на один из полюсов, чтобы избежать наказания. Когда зазвонил телефон, он быстро снял трубку.
– Мистер Джарелл? Я держу в руке письмо, которое мистер Гудвин только что отпечатал под мою диктовку и которое я хотел немедленно отправить вам с курьером, но потом решил сперва зачитать по телефону. Слушайте.
Он его зачитал. Листки, как вы помните, валялись в мусорной корзине, но у меня хорошая память. Все было зачитано слово в слово.
– Вы не можете это сделать! Что еще за обстоятельства?
– Нет, сэр, я не имею права их раскрывать, тем более по телефону. Мне кажется…
– Не хитрите, Вульф! Если вы кому-нибудь дадите информацию, касающуюся моих личных дел, которую вы получили, работая в сугубо конфиденциальной области, вы будете жалеть об этом всю жизнь!
– Уже жалею. Что встретил вас, мистер Джарелл. Но позвольте мне закончить. Мне кажется, существует шанс, хоть и слабый, что могут появиться основания эти обстоятельства игнорировать. Когда я диктовал мистеру Гудвину это письмо, я намеревался попросить мистера Кремера навестить меня в шесть вечера, то есть через три часа. Я могу отложить эту встречу лишь при одном условии, а именно: вы соберетесь у меня в это самое время, все, кто был здесь в пятницу, за исключением мистера Брайэма, которого больше нет в живых.
– Зачем? Что это даст?
– Я буду настаивать на том, чтобы вы отвечали на задаваемые мной вопросы. Я не могу принудить вас всех на них ответить, но могу на этом настаивать и из отказа отвечать на вопрос сумею узнать больше, чем из самого ответа. Вот мое условие. Итак, что вы мне ответите?
Джарелл минут пять брызгал слюной, желая среди всего прочего узнать, что это за обстоятельства, которые вынудили Вульфа написать письмо, но делал это лишь в силу привычки находиться с противоположного конца дубинки – ему теперь было крепко не по себе.
Вульф повесил трубку, потряс головой, как бык, пытающийся согнать муху, и распорядился по телефону, чтобы ему принесли пиво.