– А где ты с Дупелем этим встречаешься-то? – деловито осведомился Молоток.
– Он мне звонит по мобильнику, – Скелет снова понизил голос, будто боясь, что страшный Дупель подслушивает его, – звонит и говорит, куда пойти да что сделать. А я ничего про него не знаю – ни где живет, ни телефона… Только мне кажется, что Дупель здесь, в Питере, дело какое-то большое готовит.
– И почему же ты такой вывод сделал?
– Да вот те же инструменты – не сортиры же чистить он ими собирается… Сдается мне, что у него есть какая-то наводка, и он под эту наводку здесь команду собирает да план готовит.
– А кто с ним еще дело имел? – Молоток придвинулся поближе к Скелету, стараясь не пропустить ни слова. – Ты говорил – приветы от него передавал, так кому приветы-то?
– Стасу Стамеске, – почти прошептал Скелет, затравленно оглядываясь по сторонам.
– Это еще кто такой?
– Да я его и сам не знаю. Дупель велел ему привет передать да сказать, чтобы приехал на другой день к магазину «Колесо». Разговор, мол, есть. А встретились они или нет – я уж не знаю.
– Не знаю, не знаю! – передразнил его Молоток. – Ни черта ты не знаешь! А как же ты, Незнайка, того Стаса нашел?
– Дупель сказал, что Стае у бабы одной часто бывает, а баба та живет на Третьей линии, дом четырнадцатый, и квартиру сказал. Ну я туда подъехал, и точно – как раз Стаса там застал. Он меня сперва чуть не приколол, а когда я ему от Дупеля привет передал – подобрел, расщедрился, сотку на молоко подкинул…
– Третья линия, говоришь? – повторил Молоток. – А квартира какая?
– Да седьмая вроде… вы когда во двор войдете, сразу слева от подворотни дверь будет железная, вы в нее постучите – три раза, а потом еще два, – вам и откроют.
– Ну молодец, Скелет, – Миша поднялся с табурета, – хоть что-то толковое ты вспомнил, хоть какая-то польза от тебя в жизни произошла…
– Ребятки, – Скелет забился еще плотнее в угол, и глаза его умоляюще перебегали с одного ночного гостя на другого, – не убивайте меня, я ничего никому не расскажу, как рыба молчать буду! От меня никакого вреда не будет! Не убивайте, а?
– Да на хрена нам тебя убивать? – Молоток пожал плечами. – Этак мы что – в трамвае проедем, так кондуктора мочить должны? Живи, Скелет, сшибай свои копейки!
Миша вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.
– Молоток, – минутой позже, выходя из подъезда, обратился к нему Леха, – а зря мы хмыря этого оставили. Правда бы лучше было, в натуре, его того… замочить.
– Ну до чего же ты, Леха, кровожадный! – усмехнулся Молоток. – По-твоему делать, так в городе скоро совсем пусто станет!
– Так он же сейчас побежит Дупелю своему про наше посещение докладывать!
– Вот это было бы очень хорошо! На такой случай ты сейчас здесь останешься и будешь его караулить. Если он куда-то побежит – ты за ним тихонько поедешь и проследишь, куда его занесет. А мы с Константином, – Молоток обернулся на второго своего подручного, плотного и немногословного крепыша, – попробуем сейчас на Васильевский смотаться. Так что оставайся здесь и жди… Только я думаю, вряд ли Скелет куда-то поедет. Судя по всему, этот Дупель – парень тертый и опытный, и вряд ли он этой мелкой сявке свой адрес дал.
Миша Молоток был совершенно прав: Скелет не знал адрес «Дупеля». Он знал только номер его мобильного телефона. Как только ночные гости покинули его квартиру, он закрыл входную дверь на засов и набрал номер мобильника.
– Были, – коротко доложил он, – только что ушли. Я им все говорил в точности, как ты велел.
– Ну и как – поверили? – осведомился голос в трубке.
– Вроде поверили. Думаю, сейчас на Васильевский едут. Только страху я натерпелся… Да и тумаков досталось! Так что не грех бы и надбавить маленько. Так сказать, за моральный ущерб.
– Ну, Витек, ты торгуешься прямо как извозчик. Не забудь еще сказать, что овес нынче дорог. Я тебе уже штуку баксов заплатил, и завтра, как договаривались, еще две штуки передам. Это, Витенька, очень хорошие деньги. Так что будь здоров.
С этими словами Леня Маркиз отключил телефон.
А Миша Молоток с молчаливым Константином приехали на Васильевский остров.
На Третьей линии Васильевского острова в этот глухой ночной час не было ни души. Войдя в нужную подворотню, Молоток чуть не наступил на парочку котов, выяснявших в темноте отношения. С оскорбленным мяуканьем коты бросились врассыпную.
– Нехорошая примета, – вполголоса проронил молчавший до того Константин.
– Типун тебе на язык, – огрызнулся Миша.
Оглядевшись по сторонам, он действительно слева от арки увидел железную дверь, выкрашенную когда-то давным-давно унылой темно-коричневой краской. Молоток и не подумал стучать в дверь условным стуком. Он любил появляться неожиданно и поэтому вытащил из кармана универсальную отмычку.
– Дверь-то железная, – поучающим тоном сообщил он Константину, – да замок-то дерьмовый!
Замок действительно моментально уступил его стараниям, и дверь с едва слышным скрипом отворилась. Двое головорезов, стараясь не производить лишнего шума, вошли в квартиру.
По-видимому, это была бывшая дворницкая, переделанная в небольшую однокомнатную квартирку без особенных удобств. Миша с Константином, войдя внутрь, сразу оказались на крошечной кухне, один угол которой был завешен пластиковой занавеской и превращен в подобие душевой. Из этой кухни перекошенная дверь вела в жилую комнату, из которой доносился ритмичный скрип кровати, стоны и вскрики, не оставлявшие никаких сомнений относительно того, чем были заняты в настоящий момент обитатели бывшей дворницкой.
– Зря мы с тобой так тихарились, – с усмешкой проговорил Миша, повернувшись к своему напарнику, – они сейчас, хоть из пушек пали, все равно не услышат!
Он спокойно открыл дверь комнаты и остановился на пороге.
Большую часть маленькой комнатушки занимала просторная и высокая допотопная железная кровать с никелированными шарами по углам. Эта кровать ходила ходуном под увлеченно трудившейся парочкой. Миша Молоток некоторое время наблюдал широкую мужскую спину, в хорошем спортивном темпе поднимавшуюся и опускавшуюся над кроватью, наконец ему надоело ждать, он негромко откашлялся и проговорил:
– Бог в помощь.
Мужская спина застыла на полпути, и снизу послышался полузадушенный женский голос:
– Стасик, ну ты чего? Ты что, уже все, что ли? Вот ведь козел, прости Господи!
– Да постой ты, – проговорил мужчина, – у тебя все одно на уме… Кажись, приперся кто-то…
Мужчина приподнялся и обернулся к дверям. При виде нежданных ночных гостей его красное, распаренное постельными трудами лицо резко побледнело.