— Удивительная история, — заметил доктор. — Удивительная. Разумеется, я никому не расскажу, я ценю ваше доверие. Я не совсем понял отдельные детали и ещё кое-что, но прекрасно понял одно: правда о смерти Барстоу необходима вам для поисков убийцы Карло Маттеи. И, как я понимаю, вы сняли с Сары и Ларри груз гнетущего страха, а меня освободили от ответственности, которая оказалась большей, чем я вправе был на себя брать. Я благодарен вам, поверьте.
Вулф снисходительно кивнул.
— Разумеется, есть кое-какие нюансы, которые ускользнули от вас. Но главное мы установили: ни миссис Барстоу, ни её сын и дочь, а также вы, доктор Брэдфорд, не убивали Карло Маттеи, а роковая клюшка никак не могла попасть в сумку Барстоу. Правда, остаётся теоретическая возможность того, что вы убили Барстоу все вместе, сговорившись. В таком случае также теоретически можно предположить наличие соучастника, которому поручалось убрать Карло Маттеи.
Брэдфорд насторожился и уставился на Вулфа, но сразу успокоился.
— Ерунда. Вы сами в это не верите. — Он всё же не отрывал от Вулфа настороженного взгляда. — Действительно ведь, не верите? А почему?
— Мы ещё вернёмся к этому. А теперь ответьте: моя откровенность заслуживает ответной откровенности с вашей стороны?
— Я с вами вполне откровенен.
— Раз так, скажите, когда и как миссис Барстоу покушалась на своего мужа?
Было интересно наблюдать за Брэдфордом. Сначала он испугался, затем собрался и замер, но потом, сообразив, что выдаёт себя, изобразил искреннее удивление.
— О чём вы? Это просто смешно!
Вулф погрозил ему пальцем.
— Прошу не подозревать меня в какой-либо хитрости. Просто я ищу факты, которые подтвердили бы мой вывод. Но, кажется, прежде мне следует объяснить, почему я отказался от подозрений в отношении вас и семьи Барстоу. Знаете, я не чувствую, что вы виноваты. Да, не чувствую. Конечно, такое чувство или же отсутствие его можно объяснить. Давайте рассмотрим имеющиеся условия: жена, или сын, или же дочь терпеливо, тщательно и коварно готовят убийство главы семейства и хитроумное орудие, чтобы совершить его. Если это жена или дочь, нужен соучастник, чтобы убить Маттеи, нужен он и сыну, поскольку сам он Маттеи не убивал. Но Арчи Гудвин побывал в поместье. Многочасовое пребывание там в этом случае могло бы его насторожить, он что-нибудь заметил бы и рассказал мне. Вам, чтобы избавиться от Маттеи, тоже понадобился бы помощник. Я провёл с вами вечер, я вас уже знаю. И хотя вы вполне способны убить, но не таким причудливым способом, да и соучастнику вы никогда бы не доверились. Таков разумный ход мыслей.
— Тогда почему…
— Подождите, я ещё не закончил. Вы — опытный, знающий врач и тем не менее удостоверили смерть от сердечного тромба, когда налицо были другие симптомы. Вы, уважаемый, всем известный человек, рисковали своей репутацией. Следовательно, вы кого-то хотели прикрыть. И показания, которые дала Арчи Гудвину мисс Барстоу, подтверждают это. Увидев Барстоу мёртвым, вы сразу подумали, что его убила жена. А чтобы прийти к такому чудовищному выводу, нужны были весьма веские причины, не просто невротические срывы миссис Барстоу или её желание смерти мужа. Если бы все желания приводили к убийству, они совершались бы ежедневно на каждой кухне. У вас были другие, более серьёзные основания для подозрений: или вам было известно, что замышлялось убийство, или же миссис Барстоу уже когда-то делала попытку. Поскольку факты не подтверждают первого предположения, остаётся второе. Поэтому я вас спрашиваю: когда и как она пыталась это сделать? Прошу вас, дайте мне полностью отработать мою версию, чтобы потом мы могли предать её истории.
Брэдфорд задумался. От его спокойствия и благодушия ничего не осталось. Он слушал Вулфа, подавшись вперёд всем телом.
— Вы посылали кого-нибудь в университет? — быстро спросил он.
— Нет.
— Там знают. Ваша догадка верна. В ноябре прошлого года миссис Барстоу стреляла в мужа, но промахнулась. После этого у неё было нервное потрясение.
Вулф понимающе кивнул.
— Следовательно, это произошло в момент нервного припадка… Но я по-прежнему не совсем понимаю вас, доктор… Можно ли на основании временного нервного срыва делать заключение, что человек способен на тщательно подготовленные злодейские действия?
— Я таких выводов не делал. — Брэдфорд был в полном отчаянии. — Господи, передо мной лежал мёртвым мой лучший друг, по всем признакам отравленный. Как мог я тогда определить, чем и как его отравили? Я знал, что сказала день назад Эллен, то есть миссис Барстоу. И я поверил своим чувствам. Только мои чувства меня обманули. Я хотел тихо, без всякого шума похоронить его и, поверьте, не испытывал при этом угрызений совести. А потом неожиданное вскрытие и такие результаты… Я был испуган, ошарашен, потрясён, чтобы действовать разумно. Когда миссис Барстоу предложила вознаграждение за поимку убийцы, я пытался отговорить её, но безуспешно. Иными словами, я струсил…
Я не заметил, как Вулф нажал кнопку звонка, но когда Брэдфорд закончил свою исповедь, Фриц уже стоял на пороге кабинета.
— Портвейн для мистера Брэдфорда и пиво для меня, — распорядился Вулф. — А ты, Арчи?
— Нет, спасибо, — отказался я.
— Я тоже не буду, — сказал Брэдфорд, — мне надо торопиться, скоро одиннадцать, а мне ехать за город.
— Но, доктор, — возразил Ниро, — вы мне ещё не сказали одной вещи. Всего пятнадцать минут, прошу вас. Пока вы лишь подтвердили несколько не столь уж существенных моих догадок. Вы заметили, как я старался завоевать ваше доверие и уважение? И всё для того, чтобы задать этот вопрос и получить на него честный и исчерпывающий ответ. Кто убил вашего друга Барстоу?
Поражённый доктор не верил своим ушам.
— Не думайте, что на меня так подействовало пиво, я просто весьма эмоционален, — пояснил Вулф. — Мне кажется, я был рождён актёром, — продолжал он. — Мой вопрос нуждается в соответствующей обстановке. Поверьте, доктор, вопрос действительно серьёзный. Поэтому прошу вас достойно ответить на него. Но прежде отбросьте всякие страхи. Я имею в виду подозрения в отношении миссис Барстоу. Освободитесь от этого. Поверьте, несмотря на все ваши подозрения, миссис Барстоу не убивала своего мужа. Возникает закономерный вопрос: кто сделал это? Кто, набравшись дьявольского терпения, употребил свой извращённый ум злодея на то, чтобы изготовить смертоносную игрушку, убившую Барстоу? Ведь вы считаете себя самым старым и верным его другом, не так ли?
— Да, — согласился Брэдфорд. — Мы знали друг друга ещё мальчишками.
— Вы доверяли друг другу? Хотя ваши жизненные интересы были разными и время от времени разделяли вас, вы всегда оставались единомышленниками?
— Очень верно замечено. Наше доверие друг к другу ни разу не было поколеблено за все эти пятьдесят лет.
— Превосходно. Но кто мог убить его? Вот какого ответа я жду от вас, доктор. Возможно, он что-то сказал или сделал в прошлом, что могло породить у кого-нибудь навязчивую идею убить его. Возможно, вы слышали обрывки фраз, слова. Поворошите вашу память, пусть она что-нибудь подскажет вам, ибо это может относиться к самому далёкому прошлому. И не бойтесь воспоминаний. Ведь я не прошу вас выносить обвинительный приговор. Опасность не в том, что может пострадать невиновный, а в том, что преступник избежит кары и будет гулять на свободе.