– Мне сказали, что за мной послал племянник. Теперь я вижу, что вы заманили меня сюда обманом. Чего вы от меня хотите?
– Садитесь, сэр, – ответил Вульф, – на мой рассказ может уйти весь вечер.
– Ну, нет, на это я не могу согласиться…
– Сядьте, пожалуйста, я все скажу… В мои намерения входит ознакомить вас с некоторыми фактами, предложить вам свои объяснения и выслушать ваше мнение. Садитесь же, рядом с вашим племянником есть свободное место.
Для человека, пытавшегося перейти в атаку и задержать наступление врага, было поражением принять его приглашение сесть в кресло. С другой стороны, стоять в комнате, где все сидели, просто нелепо, если только он не собирался уйти. А Джордж Домери не мог принять решения, что ему дальше делать, не узнав, что затевается против него. Поэтому он все-таки сел в кресло рядом с Бернардом.
– Что за факты? – спросил он.
– Я же сказал, – ответил Вульф, – что на это может уйти весь вечер. Но это не значит, что я склонен долго беседовать. Постараюсь быть максимально кратким.
Он полез к себе в нагрудный карман и вынул оттуда свернутые листы бумаги:
– Вместо того, чтобы пересказывать содержание написанного здесь, я просто прочту вам все это от начала до конца. Полагаю, вам всем, или большинству из вас известно, что завтра день рождения мисс Найдер. Ей исполнится двадцать один год.
– О, да! Нам это известно, – со свойственным ей жаром воскликнула мисс Фарелла.
Вульф грозно посмотрел на нее, я знал, что он не выносит подобных особ.
– Я убедил мистера Домерсета, – продолжал он ровным голосом, – обнародовать эту бумагу несколькими часами позже, чем предполагалось. Вообще-то, она предназначалась лично мисс Найдер, но, как вам может подтвердить находящийся здесь мистер Кремер, при разборе дела об убийстве не существует никакой конфиденциальности.
Вульф развернул листки:
– Это письмо, – продолжал он, – написанное на двух листах простой бумаги и датированное 16-м мая 1946 года (Йеллоустон-парк), начинается таким образом: «Дорогая моя Синтин!»… За этим следует:
«Я перешлю эти строки в запечатанном виде мистеру Домерсету и предупрежу его, что он не должен вскрывать конверт и отдавать его тебе до тех пор, пока тебе не исполнится 21 год. Это произойдет 11 июня следующего года. Как бы мне хотелось быть с тобой в этот день! Надеюсь, что я и буду… Если же нет, думаю, к этому времени ты узнаешь, что со мной, и решишь, как нам поступить, и у тебя сложится собственное мнение. Тебе следовало бы знать правду, но не хочу, чтобы ты узнала об этом сейчас!»
Вульф окинул всех взглядом:
– Текст написан сплошь без красных строк. Очевидно, мистер Найдер просто излагал свои мысли, не заботясь об их оформлении.
В скором времени вы получите известие о том, – продолжал он читать, – что я покончил жизнь самоубийством. Я знаю, что это очень тебя огорчит, потому что мы очень любили друг друга, несмотря на все наши разногласия, однако и эта новость не разобьет твое сердце. Тем более, что я вовсе не собираюсь кончать счеты с жизнью и надеюсь вернуться к тебе и к моей любимой работе. Именно для того я и пишу, чтобы объяснить мое поведение. Полагаю, что тебе было известно, как я любил Элен. Ты не любила ее, и это единственное, что я имел против тебя, ведь она мне дала столько счастья и радости, которых я не видел нигде, кроме работы. Она понимала, что я… Не буду долго об этом распространяться. Мне важно только рассказать, что случилось.
Джордж узнал о нас и убил ее. Как он это сделал, я не знаю. Мне только известно, что они вдвоем катались на лошадях, ну, а все остальное ему было нетрудно подстроить. Надо знать его силу воли, находчивость, ум и беспринципность.
Он намеревается убить и меня, а ты же знаешь, что Джордж всегда доводит дело до конца. Вот почему я не выходил из квартиры эти три дня ни днем, ни ночью. Я не считаю себя ни особенно храбрым, ни физически сильным. А ты-то знаешь, что Джордж всегда подавлял меня. После того, как он убил Элен, я страшно испугался. Я и не скрываю, что боюсь его. Он ничего не забывает и ничего не оставляет не доведенным до конца… Я удивляюсь, что он не последовал сюда за мной. Очевидно, он любит свое дело почти так же, как его люблю и я. Впереди осенняя выставка моделей, ну, а месть подождет до моего возвращения… Вот я и отказался от всего, чтобы спасти свою жизнь. И я не вернусь, во всяком случае, сейчас. Когда до него дойдет известие о моей смерти, он успокоится… Боюсь только, что я не смогу долго находиться вдалеке, оторванный от своей работы. Но я посмотрю, что будет дальше. Может быть, он и сам уйдет из жизни?..
Мне надо хорошенько подумать над этим вопросом, взвесить, учитывая характер Джорджа. Понимаешь, мне кажется, что если я буду находиться в покойниках пару лет, а потом вернусь неожиданно, авось он откажется от своего намерения мстить. Ведь ему некем меня заменить в фирме, должен же он с этим считаться! Нельзя так. Во всяком случае, будущее покажет… Я понимаю, что мне будет тяжело жить в разлуке с тобой, Синтин. Возможно, я вернусь еще до твоего дня рождения, девочка моя, когда тебе исполнится 21 год. И если это будет так, я заберу это письмо у Генри, чтобы ты никогда не смогла его прочитать. Но не написать его я тоже не могу, потому что если случится так, что я никогда не вернусь назад, я хочу, чтобы ты узнала правду. Мне остается только добавить, что я надеюсь на тебя и не сомневаюсь, что ты сумеешь продолжить мое дело, так как природа наградила тебя большим талантом. Я горжусь тобой, Синтин. Мне не надо тебя просить, чтобы ты оправдала мои надежды. В этом можно не сомневаться.
Твой Дядя Поль
Вульф сложил листки бумага и спрятал их снова в карман:
– В слове «дядя» буква «Д» – заглавная, – добавил он.
Я отметил про себя, что обе женщины – и Полли Фарелла, и Синтин – плакали. Потом Полли вскочила, стряхнула слезы просто рукой, не доставая даже носового платка, повернулась к Джорджу Домери и закричала, сверкнув глазами:
– Мы с вами в расчете! Объявляю вам, в присутствии всех этих людей, о своем уходе. За две недели Вы сказали, что мне придется с вами уживаться? Не придется! Мы создадим новую фирму «Найдер и Фарелла» Мы с Синтин расстанемся с вами. И тогда держитесь! Со своим Уордом Роппером вы живенько завоете волком! Уф!
Она в сердцах плюнула в сторону Роппера, и это получилось у нее совершенно естественно, непринужденно.
– Мадам, прекратите! Сядьте, пожалуйста, – проворчал Ниро Вульф.
Полли взглянув на Синтин, видимо, готова была немедленно обсудить условия их будущего партнерства, но ей помешала реплика Джорджа Домери:
– Понятно…
Голос его прозвучал совершенно спокойно, однако чувствовалось, что внутренне он весь напряжен:
– Вы заманили меня сюда, чтобы обвинить в убийстве моей жены на основании истеричного письма Поля Найдера, которое вы стараетесь представить в качестве вещественного доказательства. Но это же фантастично!