– Не знаю, – честно признался Стас.
– Да из-за того, что кадры безграмотные. Никто не умеет как следует вести переговоры. Сплошные идиоты вокруг.
– Это извечная проблема.
– Верно, – усмехнулся Бульдозерист. – Но она становится все острее. А этот город не прощает слабости. И принадлежать он будет тем, кто лучше адаптируется к новым реалиям. А реалии суровы. Ты видел, что за груз везли Центровым?
– Да.
– Еще совсем недавно, буквально пару лет назад, о таком и подумать никто не мог. Война между районами велась всегда. Она – часть нашей жизни. Передел сфер влияния – естественный и необратимый процесс, запущенный первыми поселенцами сей благодатной земли еще до моего рождения. Но это была честная война. Лицом к лицу. Стенка на стенку. Теперь все изменилось. Банды больше не сходятся в открытом бою. Налеты, засады, подкупы… Честь забыта. Не далее как вчера один из наших патрулей был расстрелян. Без объявления войны, просто так. Под тело одного из бойцов, охранявших порядок, заложили гранату. Прежние законы, писанные нашими дедами, утратили силу. Кому, скажи, кому раньше могла прийти в голову мысль прибегнуть в споре к минометам, как к решающему аргументу? Нет, это больше не война за сферу влияния, это – война на уничтожение. И мы не можем отдать инициативу.
– А какова здесь моя роль? – поинтересовался Стас, когда Бульдозерист сделал паузу в своем «возвышенном» монологе. – Вы ведь не развлечения ради со мной заговорили.
– Ты прав, – землистого цвета кожа пошла морщинами вокруг растянувшихся губ, – развлекаюсь я иначе. Твою роль позже обсудим. А пока, для разминки, поможешь мне в дельце одном.
– Могу я узнать, что за дельце?
– Конечно. Мы сейчас направляемся в торговые ряды. Там живет и трудится в поте лица один из наших поставщиков – Шура Кошель.
– Шура? Он не местный?
– Лац, откуда-то из-под Саранска. Давно здесь обжился, лет пятнадцать уже. Нашел, так сказать, свою нишу. Снабжает базу аккумуляторами, электрогенераторами, запчастями и еще разной, далеко не бесполезной мелочовкой. Считает себя очень важным, я бы даже сказал – неприкасаемым. Весь последний год он в этом мнении постоянно укреплялся, благодаря крупным заказам с нашей стороны. И укрепился настолько, что счел возможным насрать с горкой поверх старых договоренностей. Сейчас эта зарвавшаяся падаль открыто ведет дела с Центровыми, будучи полностью уверен в своей безнаказанности. Нужно поговорить с ним и убедить в недальновидности такого решения. Переговоры будешь вести ты.
– Мм… Я польщен, – Стас задумчиво поджал нижнюю губу и кивнул, выражая признательность за оказанную честь. – Но боюсь, что пользы от меня будет мало.
– Почему?
– Мне не известны условия договора, я ничего не знаю о ценах и объемах сделок. Как я буду вести торг, не имея представления о средствах, которыми можно оперировать, хотя бы приблизительно?
– Это не проблема и не секрет. Наше предложение такое – партия из восьми бензиновых электрогенераторов по десять киловатт. Красная цена – двадцать пять процентов сверх прошлогодней. Условие – никаких больше сделок с Центровыми. Понятно?
– В целом да. Но хотелось бы еще узнать, о какой сумме речь идет, велики ли заказы от Центровых, и, в идеале, какой процент поставщик оставляет себе. – Стас улыбнулся, глядя на хмурящегося коменданта, и пожал плечами. – Просто чтобы понимать цену вопроса, с его точки зрения.
– Хм. – Бульдозерист положил руку Стасу на плечо, и тот ощутил, насколько она тяжела. – Знание о мотивации оппонента – половина дела в торге. Один генератор год назад стоил нам сорок восемь золотых.
Стас невольно присвистнул.
– Из них, – продолжил Бульдозерист, – насколько я знаю, примерно треть оседает в кармане этого рвача. А что до поставок Центровым – они вряд ли составят хотя бы половину от цены восьми генераторов. Еще вопросы?
– У него есть семья?
– Будь у него семья, проблема давно была бы улажена. Кстати, мы уже пришли. К разговору готов?
– Желание клиента – закон, – развел Стас руками.
– Вот это правильно.
Группа миновала совершенно безлюдную, если не считать самих обходчиков, улицу и подошла к дому на пересечении с торговыми рядами. От окружающих зданий это отличалось разве что более внушительными габаритами, в остальном полностью соответствуя здешнему архитектурному стилю – глухие стены, низкая дверь, два крохотных оконца на втором этаже.
– Открывай! – гаркнул Берег и трижды стукнул кулаком в темные шершавые доски.
– Зачем так грубо? – посетовал Бульдозерист.
– Виноват.
– Кто там? – донеслось изнутри. – Хозяин не велел беспокоить.
– О как. Видал? – обратился комендант к Стасу, после чего снова переключил внимание на дверь. – Передай хозяину, что это его самый лучший клиент.
После нескольких секунд тишины замок лязгнул, и в отворившемся дверном проеме появился небольшого роста полноватый человек лет сорока, аккуратно постриженный, с круглым, гладко выбритым лицом и проницательным взглядом поверх очков в роговой оправе.
– Приветствую-приветствую! – раскланялся он и сделал шаг в сторону, жестом приглашая войти. – Вы уж простите дурака, – указал Шура на виновато притулившегося рядом детину с одутловатой рожей и выпирающим округлым лбом. – Я ему сам мозги вправлю, чтоб знал в следующий раз, с кем и как разговаривать.
Бульдозерист, Стас и часть охраны молча проследовали внутрь. Четверо бойцов и поводыри со своими питомцами остались снаружи.
– Прошу вас, располагайтесь.
– Симпатично у тебя здесь, – обвел комендант взглядом чистое, уютное жилище.
Сразу за «предбанником» находилась просторная комната, богато украшенная несколькими электрическими светильниками в плафонах, так что даже при отсутствии окон недостатка в освещении не наблюдалось. На ровном и, судя по всему, недавно крашенном полу приятного бежевого цвета стояла добротная мебель. Большой круглый стол в центре был накрыт скатертью. Тарелки с недоеденным ужином источали пробуждающие аппетит ароматы.
Стас глубоко вздохнул, млея от давно забытого ощущения домашнего уюта. Впечатление было таким, будто, шагнув с грязной улицы через порог этого внешне ничем не примечательного дома, он разом перенесся за две с лишним сотни километров, в родной Владимир, Владимир своего детства, где еще жив был отец, и роскошная электрифицированная квартира в центре города воспринималась как само собой разумеющийся атрибут той счастливой, беззаботной жизни.
– Таська! – крикнул Кошель, развеивая теплые воспоминания. – Убери со стола живо!
Из соседней комнаты, спотыкаясь, выскочила растрепанная бабенка в замаранном переднике и принялась хлопотать вокруг стола, собирая посуду и сметая крошки.
– Горло промочить не желаете? – Шура вынул из серванта графин с прозрачной жидкостью и продемонстрировал гостям.