– Вернемся в Сент-Джонс, снимем там пятизвездочный отель с бассейном или со своим пляжем, – предложил Ринат. – Я надеюсь, что мы здесь все быстро закончим. Самое позднее через два дня. А потом сможем нормально отдохнуть и даже позагорать. Обещаю дать тебе три лишних дня отдыха.
– Спасибо, – кивнула она, – буду ловить вас на слове.
Она вышла вместе с Плавником. Ринат задумчиво взглянул на свой телефон. Напрасно он пообещал Тамаре три лишних дня. После того, как он подпишет все документы, у него останется не так много денег даже на то, чтобы платить им зарплату. И еще этот дом в Киеве. Как обидно. Неужели Глущенко решил отдать его одному из тех «хомячков»? Ведь сам Ринат сделал все, чтобы разорить своих «родственников» и не отдавать под их контроль Харьковское объединение. А теперь Глущенко хочет передать Степану этот киевский дом. Было обидно…
Он снова вспомнил об угрозах своего дяди. Ринат отлично понимал, что Глущенко не шутит. Если Инна не оформит завтра это письмо, то вполне вероятно, что послезавтра в ее квартиру постучится кто-то из киллеров. И спасти Инну будет невозможно. Этот дамоклов меч будет висеть над семьей Шарипова до тех пор, пока Глущенко во второй раз не уйдет в небытие. Ринат даже испугался этой мысли. Она впервые промелькнула в его сознании.
Один миллион долларов, который обещал ему Глущенко, это даже не деньги. Это даже не «крохи с барского стола», тысячные проценты с его капитала. На самих процентах он получает гораздо больше. За квартиру, конечно, спасибо, но это единственный подарок, который получит Шарипов. И останется без ничего. Он нахмурился. Почему вообще он считает, что все нужно вернуть своему дяде? Почему он прилетел сюда, чтобы покорно все отдать? Чтобы Глущенко жил, как и прежде, миллиардером, после убийства своей жены и ее сына, после стольких преступлений. Почему это справедливо? Почему он будет помогать националисту Степану Глущенко, почему он не ответит за свои прежние преступления?
Ринат покачал головой. Лучше об этом не думать. Ему никогда не справиться с Глущенко. Тот может оказаться за его спиной или рядом с ним. Он настолько неуловим и неуязвим, что Ринат не удивится, если выяснится, что под видом Иосифа Борисовича или хозяина этого отеля скрывается сам Владимир Глущенко. Он может придумать все, что угодно.
Выйдя из комнаты, Ринат спустился вниз. Нотариусы уже собрались в просторной гостиной. К ним присоединился и Плавник. Все четверо оживленно обсуждали какие-то документы, уже прорисовавшиеся на их персональных ноутбуках.
– Что у вас случилось? – поинтересовался Ринат.
– Слишком много активов, – пожаловался Плавник. – Я не совсем понимаю, зачем нужно передавать абсолютно все ваши счета и активы этому мсье Леру, но Шамплен находит все новые и новые счета в различных банках, о которых мы даже не слышали. Боюсь, что подведение балансового отчета отнимет у нас еще несколько дней.
– Должен был прилететь еще и мистер Леклерк, – вспомнил Ринат, – это французский адвокат, которого я лично знаю.
– Он попал в аварию, – ответил Шамплен, – кажется, его ударила машина, и он повредил себе ногу.
– Мы постараемся все проверить и без помощи господина Леклерка, – сказал Макензи.
Ринат подумал, что происходит слишком много непонятных совпадений и на Антигуа не приехал как раз тот адвокат, которого он раньше знал. Примерно через полтора часа появились запыхавшиеся Анзор и Павел. Они обошли все окрестности, но нигде не нашли исчезнувшего румынского журналиста. Хозяин отеля добродушно объяснил, что Галэску позвонил и сообщил, что сегодня вернется поздно.
Казалось, что в этот день уже ничего необычного не произойдет. Кроме Галэску, все остальные собрались за ужином. Пришла даже не очень разговорчивая и бледная Катрин, которая почти ничего не ела. Мужчины пили белое вино, Тамара сидела за столом и тихо вздыхала. Здесь мог оказаться и подходящий для флирта мужчина. Но все трое нотариусов не вызывали у нее никакого доверия. С охранниками она принципиально не встречалась, а румынский журналист, на которого она все-таки возлагала некоторые надежды, так и не появился за ужином. Поэтому она находилась в несколько меланхоличном настроении, наблюдая за всеми гостями.
Поздно вечером мужчины снова вышли на террасу. Тамара поднялась к себе в номер. Ей было скучно слушать все эти разговоры о футболе и особенностях национальной рыбалки на Антигуа. Минут через сорок появился наконец Тудор Галэску. Он отрывисто поздоровался, поднимаясь к себе в номер. Анзор выжидательно взглянул на Рината. Тот покачал головой. Ему не хотелось скандала в эти вечерние часы. Он даже не предполагал, что уже через час в этот отель приедут сразу несколько полицейских машин.
Галэску спустился вниз минут через десять. Достав сигару, он с видимым удовольствием закурил. Ринат подошел к нему.
– Где вы были? – спросил он у журналиста. – Мы ждали вас к ужину.
– Задержался, – ответил Галэску, – был в городе и поэтому немного задержался. Но мне говорили, что ваши помощники обыскали из-за меня половину острова.
– Мы только волновались. – Ринат говорил с ним, прислушиваясь к манере разговора румына, присматриваясь к его жестам, пытаясь разглядеть возможные шрамы от пластических операций на лице. Хотя понимал, что увидеть подобное почти невозможно.
– Понимаю, – добродушно ответил Галэску, – но ваши помощники искали меня с таким рвением, как будто я самый важный преступник на этом острове.
– Откуда вы об этом узнали, если вас здесь не было?
– У камней и холмов тоже есть уши. И глаза.
Плавник подошел к Ринату.
– Уже почти полночь, – сказал он, взглянув на часы. – Я поднимусь к себе и попытаюсь позвонить нашему другу нотариусу. Конечно, я его подниму с постели, но нужно сделать все достаточно оперативно. А вы попозже перезвоните своей супруге.
– Хорошо. Только вы можете позвонить прямо отсюда. У меня мобильная связь с роумингом, – протянул свой телефон Ринат.
– Нет, – усмехнулся Иосиф Борисович, – вы забываете, сколько мне лет. Я уже не помню все номера телефонов своих знакомых и приятелей. Приходится прибегать к помощи телефонной книжки. Или Тамары, которая всегда заменяла мне эту книжку.
Он повернулся и пошел к лестнице. Сердюк сидел в кресле, мрачно наблюдая за перемещениями Плавника. Макензи стоял у выхода на террасу. Шамплен, обняв дочь за плечи, что-то говорил ей, показывая на луну. Анзор и Павел расположились в глубине зала в удобных креслах. Все было почти идеально. И через несколько секунд раздался громкий крик.
Все услышали крик, подняли голову. Он доносился откуда-то со второго этажа. Анзор и Павел бросились туда первыми, за ними побежали остальные мужчины. У дверей номера Тамары стоял с трясущимися руками Иосиф Борисович. Он пытался что-то произнести, но не мог ничего сказать, а лишь поднимал руку, показывая в глубь номера. Первым туда ворвался Анзор. Тамара лежала в своем платье на постели. Анзор наклонился к ней. Шейные позвонки были сломаны. Она была задушена. Он поднял голову и, увидев взгляд Павла, покачал головой.