— Тогда почему я не могу остаться в коттедже «У пристани», вместе с тобой?
— Потому что ты останешься в Большом доме вместе с миссис Бербридж. Никто не причинит тебе вреда. Будь смелой и разумной, и, когда все это закончится, ты станешь настоящей героиней.
Все это время миссис Бербридж сидела молча. Сейчас она заговорила, но голос ее срывался:
— Ни один из вас ни слова не сказал об Адриане Бойде. Ни один. Он был зверски убит, а все, о чем мы способны думать, — это наша собственная безопасность: не станем ли мы следующей жертвой, не подхватим ли САРС. А он сейчас лежит где-то в морге, в ожидании, когда его разрежут, и навесят ярлык, и сделают из него вещественное доказательство по делу об убийстве!
Мэйкрофт ответил, не теряя самообладания:
— Эвелин, я ведь сказал, что он замечательный человек, таким он и был. Но вы правы. Я был слишком озабочен необходимостью как-то справиться с двумя чрезвычайными событиями сразу и не смог найти должные слова. У нас еще найдется время погоревать о нем.
Но тут на ноги вскочила Миранда:
— У вас не нашлось и минуты, чтобы погоревать о моем отце! Вам было совершенно все равно, жив он или мертв! Некоторые из вас даже рады, что он умер. Я знаю, как вы все о нем думали, так что не надейтесь, что я отстою две минуты молчания в память мистера Бойда, если вы это имели в виду. — Миранда повернулась к Кейт: — И не забывайте, что мой отец умер первым. Предполагается, что вы его смерть тоже должны расследовать.
— Мы ее расследуем.
А Бентон подумал: «Мы должны добиться, чтобы они все были собраны вместе. Мы не сможем охранять их всех по отдельности, одновременно расследуя двойное убийство. Сейчас нам выпала единственная возможность употребить свою власть. Если сейчас мы не овладеем положением, мы никогда больше не сумеем контролировать ситуацию. Нельзя позволить Эмили Холкум всем здесь распоряжаться».
Он взглянул на Кейт, и она каким-то образом осознала силу его волнения. Она спросила:
— Вы хотите что-то добавить, сержант?
— Всего несколько слов, мэм. — Он обратился ко всем, но взгляд устремил на Эмили Холкум. — Мы просим вас переехать из коттеджей не только потому, что так вы будете в большей безопасности. Теперь, когда мистер Дэлглиш заболел, нам будет необходимо как можно эффективнее использовать имеющиеся людские резервы. Будет не только безопаснее, но в этом смысле еще и экономнее, если все вы поселитесь в одном месте. Тот, кто не пожелает способствовать нам в этом, серьезно осложнит ход расследования.
Бентону привиделось — он не мог быть полностью в этом уверен, — что на лице мисс Холкум промелькнуло выражение какого-то мрачного веселья. Она сказала:
— Если вы так ставите вопрос, сержант, полагаю, у нас не остается выбора. Я не желала бы оказаться в роли козла отпущения в случае провала расследования. Мне хотелось бы занять спальню моих родителей в Кум-Хаусе. Рафтвуд будет жить в конюшенном корпусе. А вам, Миранда, лучше последовать моему примеру и переехать в Кум-Хаус. Мистеру Тремлетту и раньше было вполне удобно в конюшенном корпусе. Вы, я думаю, сможете как-то пережить пару ночей друг без друга.
Прежде чем Миранда успела ей ответить, дверь библиотеки открылась и вошел Гай Стейвли. Бентон почему-то ожидал увидеть его в белом халате, и теперь коричневые вельветовые брюки доктора и пиджак из твида показались ему совершенно неподходящими к случаю. В комнату Стейвли вошел молча. Лицо его было таким же серьезным, как у Мэйкрофта, и прежде, чем заговорить, он посмотрел на своего коллегу, будто ища у него поддержки. Однако голос его был тверд, и говорил он на удивление авторитетным тоном. Гай Стейвли стал теперь совершенно другим человеком по сравнению с тем, которого Бентон увидел вначале. Все глаза сейчас были устремлены на доктора. Переводя взгляд с одного лица на другое, Бентон видел на этих лицах надежду, волнение и молчаливую мольбу, какую ему уже приходилось видеть в глазах других людей: отчаянную потребность в том, чтобы их успокоил и ободрил эксперт.
Стул в торце стола был свободен, и Стейвли сел напротив миссис Бербридж. Мэйкрофт подвинулся и оказался рядом с ним справа, а те из группы собравшихся, что все еще стояли, в том числе и Кейт, нашли себе стулья. Не стал садиться только Бентон. Он подошел к окну, наслаждаясь льющимся оттуда прохладным, несущим с собой запах моря ветерком.
— Инспектор Мискин, по-видимому, уже сообщила вам, — начал Гай Стейвли, — что мы теперь знаем — у доктора Шпайделя САРС. Он помещен в специальный изолированный блок в Плимуте, и ему обеспечен хороший уход. Из Германии приезжают его жена и некоторые члены семьи. Они увидятся с ним, но, конечно, только под контролем врачей и при определенных условиях. Он все еще в тяжелом состоянии. Кроме того, я должен вам сообщить, что коммандер Дэлглиш заразился от доктора Шпайделя и в настоящее время находится здесь, в изоляторе. У него будут взяты анализы, чтобы можно было подтвердить или опровергнуть диагноз, но, боюсь, здесь сомнений быть не может. Если его состояние ухудшится, он тоже будет отправлен в Плимут на вертолете.
Прежде всего хочу заверить вас, что САРС главным образом распространяется посредством тесного личного контакта с заболевшим человеком, очевидно, воздушно-капельным путем, когда инфицированный человек кашляет или чихает или если кто-то касается поверхностей или предметов, загрязненных инфицированными брызгами, а затем подносит руки к носу, ко рту или к глазам. Не исключено, что САРС может переноситься по воздуху каким-то иным способом, но пока что, как мне представляется, уверенности в этом ни у кого нет. Можно считать, что серьезному риску заболеть подвергаются лишь те из вас, кто близко соприкасался с доктором Шпайделем или с мистером Дэлглишем. И тем не менее будет правильно, если все и каждый на Куме подвергнутся карантину на срок около десяти дней. Органы здравоохранения имеют право принудительно подвергнуть карантину заразившегося человека, а в некоторых случаях и тех, кто находился с ним в тесном контакте и рискует заболеть. Я не знаю, поступят ли они так с теми из вас, кто не общался ни с доктором Шпайделем, ни с мистером Дэлглишем, однако я полагаю, что самое разумное для всех нас — это принять карантин добровольно и остаться здесь, на острове, пока не будет безопасно отсюда уехать. В конце концов, нас же не помещают в карантин вдали от дома. Для всех нас, кроме офицеров полиции и гостей, Кум и есть дом. Нас просто просят временно отказаться от поездок на материк, пока не минует опасность инфекции. Если кто-нибудь захочет высказать возражения, пожалуйста, дайте мне знать.
Никто ничего не сказал. На какой-то миг показалось, что вот-вот взбунтуется Милли, но ее возмущение быстро улеглось, и его сменило мрачное смирение.
Но тут вдруг заговорил Дэн Пэджетт. Голос его звучал громко и визгливо:
— А меня это не устраивает. Кум мне вовсе не дом, во всяком случае, теперь. У меня собеседование в Лондоне назначено — о поступлении в университет. Теперь, когда моя мать умерла, я решил уехать с острова, и мне никак нельзя задержаться здесь еще на десять дней. Если я пропущу собеседование, я могу потерять место.