– А может быть, вы все-таки хотели отделаться от нее по другой причине? Разве вы не догадывались, что убийца вернется позже вечером и отодвинет крышку колодца, чтобы ваша смерть выглядела как несчастный случай?
– Если бы я предполагала хотя бы малейшую опасность, я бы на коленях умоляла ее взять меня к себе в дом. В этом случае я бы ни за что не осталась в коттедже безоружная.
– Вот этому, мисс Грей, я охотно верю. Вы ни за что не остались бы в коттедже одна на ночь глядя, не будь при вас пистолета.
Впервые Корделии стало по-настоящему страшно. Все это уже не игра. Это еще было похоже на игру в кембриджской полиции. Хотя там одна из сторон даже не подозревала, что играет. Теперь все было пугающе серьезно. Если он заставит ее сказать правду, она сядет в тюрьму. Ее признают соучастницей. Сколько лет полагается тем, кто покрывает убийц? Она читала где-то, что в камерах Холлоуэ страшно воняет. У нее отберут одежду и посадят под замок. Говорят, оттуда выпускают досрочно за хорошее поведение, но только как можно быть хорошим в тюрьме? А что с ней будет потом, когда она выйдет на свободу? Кто возьмет ее на работу? Разве может быть действительно свободным тот, на кого навсегда навесили ярлык: преступник?
Она волновалась за мисс Лиминг. Где она сейчас? Спросить у Далглиша она не осмеливалась – имя мисс Лиминг в их разговоре вообще едва ли упоминалось. Быть может, как раз в это время ее тоже допрашивают в одной из соседних комнат. Сумеет ли она устоять? Устроят ли им очную ставку? Вдруг прямо сейчас распахнется дверь и введут мисс Лиминг – жалкую, сломленную, растерянную. Ведь это же их обычная тактика. Они допрашивают подозреваемых по отдельности, пока не расколется самый слабый из них. Кто же из них двоих окажется слабее?
В голосе комиссара ей теперь начали мерещиться нотки сочувствия:
– У нас имеются свидетельские показания о том, что в тот вечер пистолет находился у вас. Один водитель заметил припаркованную у обочины машину примерно в трех милях от Гарфорт-хауса, и когда он остановился, чтобы спросить, не нужна ли помощь, молодая женщина прогнала его, пригрозив пистолетом.
Корделии живо вспомнился тот момент, когда свежесть и покой летней ночи были нарушены его омерзительным горячим дыханием.
– Этот человек был нетрезв. Его, наверное, остановила полиция, чтобы проверить на индикаторе, и тогда он наплел эти небылицы. Не знаю, чего он хотел добиться, но только он соврал. Повторяю еще раз, пистолет забрал у меня сэр Роналд.
– Боюсь, он будет настаивать на своих показаниях. Вас он еще не опознал, а вот вашу машину описал довольно точно. По его словам, он остановился, потому что решил, что у вас поломка и требуется помощь, а вы не поняли его и вынули оружие.
– Уверяю вас, я отлично поняла, чего он хотел. Но никаким пистолетом я ему не грозила.
– Что вы ему сказали?
– Убирайтесь, а то буду стрелять.
– Без пистолета это была бы пустая угроза.
– Естественно, но на него она подействовала.
– Так что же произошло на самом деле?
– У меня под рукой был гаечный ключ, и когда он полез ко мне в машину, я сунула его прямо ему в нос. Нужно было вообще ничего не соображать, чтобы принять гаечный ключ за пистолет.
Он ведь действительно плохо соображал. Единственный свидетель, который видел в ее руках пистолет, был нетрезв. Она знала, что это ее маленькая победа. Она подавила возникшее на мгновение желание слегка изменить свою версию. Нет, Берни был прав, она вовремя вспомнила его совет – то есть совет самого комиссара: «Цепляйтесь за свои первоначальные показания. Ничто не действует на судей лучше, чем постоянство».
Комиссар опять что-то говорил. Ей приходилось делать усилие, чтобы следить за его рассуждениями. Ею овладевала усталость – она плохо спала последнее время.
– Полагаю, что в ночь своей гибели Крисс Ланн наведывался именно к вам. Как еще он мог оказаться на той дороге? Один из свидетелей аварии говорит, что его фургончик вылетел на перекресток так, словно сам дьявол гнался за ним. Кто-то его преследовал. Не вы ли, мисс Грей?
– Я уже говорила вам, что направлялась в то время к сэру Роналду.
– В такой-то час и в такой спешке?
– Мне необходимо было срочно уведомить его, что я прекращаю работу. Я не могла ждать.
– И все-таки вы ждали. Вы заснули прямо в машине и приехали в Гарфорт-хаус только через час после того, как вас видели на месте столкновения.
– Мне пришлось остановиться. Я так устала, что вести машину было просто небезопасно.
– Верно. Но вы знали также, что теперь можете спать спокойно. Тот, кого вы боялись, был мертв. Верно?
Корделия не ответила. В комнате повисло тягостное молчание. Больше всего ей хотелось сейчас иметь человека, с которым можно было бы обсудить убийство сэра Роналда Кэллендера. Берни тут не годился бы. Моральная дилемма, лежавшая в основе этого преступления, для него не значила бы ничего. Он бы отмел ее в сторону, чтобы она не мешала ему сопоставлять очевидные в его понимании факты. Вот комиссар был способен ее понять. Она легко могла себе вообразить разговор по душам с ним. Сэр Роналд сказал, что любовь разрушительнее ненависти. Неужели Далглиш исповедует эту же мрачную философию?
Ей очень хотелось спросить его об этом. Но здесь-то и подстерегала ее главная опасность. Нет, нужно давить в себе порыв довериться ему. Интересно, он догадывается, что она сейчас чувствует? Может быть, это тоже всего лишь уловка, метод допроса?
В дверь постучали. Вошел констебль и передал комиссару записку. Пока он читал ее, в комнате стояла тишина. Корделия следила за его лицом. Оно было серьезно и не выдавало никаких эмоций. Он еще долго молча смотрел на этот листок бумаги после того, как вник в его немногословное содержание.
– Это об одной вашей знакомой, – сказал он наконец. – Мисс Лиминг… Два дня назад она погибла в автомобильной катастрофе у побережья к югу от Амалфи. Здесь сообщается, что ее опознали.
От ужаса и одновременно неимоверного облегчения Корделия почувствовала настоящий приступ тошноты. Она стиснула пальцы, ее затрясло в ознобе, на лбу выступила холодная испарина. Ей и в голову не приходило, что он мог ее обмануть. Она считала его человеком безжалостным и расчетливым, но почему-то была уверена, что лгать он не способен.
– Я могу идти домой? – спросила она едва слышно.
– Да. Я не вижу причин дольше вас здесь задерживать.
– Она не убивала сэра Роналда. Он забрал у меня пистолет. Забрал…
Ком встал у нее в горле, и слова не шли.
– Это я уже слышал, – сказал комиссар. – Вряд ли стоит все это повторять.
– Когда я теперь должна к вам явиться?
– Вам нет смысла сюда возвращаться. Разве что вы передумаете и захотите дать новые показания. А пока – все.