Потом последовало несколько вопросов относительно продолжительности его знакомства с обвиняемым и времени, которое они проводили вместе. Затем прокурор спросил:
— Вы никогда не видели, чтобы Ноултон распространял или предлагал распространять фальшивые деньги?
Сигал тотчас же поднялся и заявил протест.
— Принято, — согласился судья.
Это было началом сражения между двумя юристами.
Раз за разом прокурор старался отстоять свою точку зрения, подходя к вопросу с разных сторон, и всякий раз Сигал заявлял протест и говорил, что свидетель неправомочен отвечать на такой вопрос.
В конце концов судья и сам потерял терпение и довольно жестко попенял прокурору:
— Мистер Брант, ваш свидетель не обладает полномочиями эксперта. Вам не следует задавать ему такие вопросы, или вы должны его отпустить.
Сигал торжествующе осклабился. Прокурор нахмурился и откашлялся. Ноултон через плечо бросил взгляд на скамейки для зрителей и улыбнулся Лиле.
Догерти наклонился и прошептал Дрисколу:
— Не понимаю, о чем они, к дьяволу, дискутируют, но этот хитрый малый сейчас выглядит так, будто только что получил хороший боковой в челюсть и повис на канатах.
Но у молодого мистера Бранта было в запасе еще одно оружие. Он попросил, чтобы его возражение было занесено в протокол, и потом повернулся к свидетелю:
— Мистер Шерман, где вы были вечером одиннадцатого декабря прошлого года?
— В квартире Пьера Дюмэна, хироманта.
— Где находится его квартира?
— На Западной Двадцать первой улице.
— Какой номер дома?
— Не знаю.
— Кто там был вместе с вами?
— Подсудимый, Ноултон, и еще четверо или пятеро человек.
— Назовите имена.
— Том Догерти, Пьер Дюмэн, Боб Дрискол, Сэм Бут и Гарри Дженнингс.
— Что вы там делали?
Свидетель на мгновение замялся, перед тем как ответить:
— Там была драка. Понимаете…
— Нет, отвечайте на мой вопрос, — прервал его прокурор. — Вы сами дрались?
— Нет, сэр.
— А кто?
— Ноултон с Дрисколом. Ноултон его победил.
— А потом?
— Потом дрались Ноултон и Догерти. Их бой продолжался десять или пятнадцать минут и…
— А теперь подробно расскажите суду и присяжным, как все происходило.
— Ну, Ноултон боксировал лучше Догерти и прижал его к стенке, когда вдруг кто-то бросил в Ноултона бронзовой статуэткой или чем-то в этом роде. Он упал как подкошенный.
— И что тогда сделали вы?
— Я подошел к двери, у которой лежал Ноултон, и все остальные тоже. Встав рядом с ним, я увидел торчащий у него из кармана бумажник, а я знал, что они…
— Вы имеете в виду карман Ноултона?
— Да. Я боялся, что кто-нибудь стащит бумажник, поэтому наклонился, когда меня никто не видел, вынул его — он уже почти выпал — и положил его себе в карман, думая сохранить его для Ноултона. Дюмэн послал кого-то…
Мистер Брант его прервал:
— Не беспокойтесь об остальных. Что делали вы?
— Я дождался прихода врача и, когда он сказал, что рана Ноултона неопасная, пошел домой. Я думал, что Ноултон останется у Дюмэна на ночь. Придя домой, я достал бумажник Ноултона…
— Почему вы не вернули его до того, как ушли из квартиры Дюмэна?
— Потому что Ноултон был в полубессознательном состоянии. Он не мог разговаривать. А на следующий день я подумал, что…
— Вы в этом уверены?
— Да, — ответил свидетель после секундного замешательства. — Это было на следующий день. Я вытащил бумажник из ящика стола, куда положил его накануне, и решил отнести его Ноултону домой, но, перед тем как положить в карман, заглянул в него, больше из любопытства, и чуть не упал, когда увидел, что он полон фальшивых…
Адвокат Сигал вскочил на ноги:
— Я протестую на основании того, что свидетель не эксперт.
— Протест принимается, — кивнул судья.
— Возражаю, — вскинулся мистер Брант.
Судья повернулся к свидетелю:
— Вернитесь к изложению ваших собственных действий.
— Вы вернули бумажник Ноултону? — спросил прокурор.
Шерман ответил:
— Нет, сэр.
— Что вы с ним сделали?
— Некоторое время держал у себя, а потом отнес детективу Баррету, в сыскную службу.
Прокурор вытащил что-то из стоявшего перед ним на столе кожаного портфеля, показал свидетелю и спросил:
— Вы это узнаете?
— Да, — ответил Шерман. — Это бумажник, о котором я только что говорил.
— Тот самый, который вы достали из кармана Ноултона?
— Да, сэр.
— Осмотрите его содержимое. Оно то же, что вы видели в первый раз?
Последовала пауза, во время которой свидетель осматривал содержимое всех отделений бумажника.
Потом он ответил:
— Да, сэр.
— Все то же самое?
— Да, сэр.
Мистер Брант шагнул вперед, взял бумажник у Шермана и протянул его секретарю суда.
— Ваша честь, — сказал он, — прошу приобщить этот бумажник к делу, вместе со всем его содержимым. Я попрошу эксперта подтвердить, что эти деньги — фальшивые.
Этот удар по защите, хотя его и ждали, был очень сильным. Странные Рыцари мрачно посмотрели друг на друга, но, одолеваемые тяжелыми предчувствиями, ничего не сказали.
Лиля едва дышала от волнения, а миссис Берри успокаивающе гладила ее по руке. Обвиняемый что-то взволнованно шептал своему адвокату, который слушал его с большим интересом, временами удовлетворенно кивая. Результат этих переговоров даст себя знать позже.
Прокурор задал свидетелю еще несколько вопросов, большей частью несущественных, а затем начался перекрестный допрос.
Адвокат Сигал поднялся на ноги. Вид у него был не очень внушительный, но, подойдя к Шерману, он смерил его таким суровым и наводящим ужас взглядом, что свидетель непроизвольно съежился.
Тон его голоса был не менее суровым:
— Как долго вы хранили этот бумажник до того, как отнести его детективу Баррету?
Шерман сдавленным голосом ответил:
— Два месяца.
— Почему?
Но мистер Брант заявил протест, который был принят.
Сигал продолжал:
— Вы говорите, что кто-то бросил в Ноултона «бронзовой статуэткой или чем-то в этом роде». Кто был тот человек, который нанес этот удар?