Ветер ничуть не успокаивался. Сучья и ветви ходили ходуном от его напора. А вот ход состава стал значительно падать. И что-то мягко давило со стороны Саши, становясь все тяжелее. Сзади звякнуло, падая и ударившись металлом. Куминов подхватил Сашу, глядя в ее закатившиеся глаза и ничего не понимая. Оглянулся на Гречишину, практически сползшую по борту платформы. Почувствовал, как наливаются знакомой тяжестью руки, как тогда, на заимке. И поймал краем глаза, как, взбивая снег, со стороны полей приближаются к поезду темные точки. Руки не хотели слушаться, но он все-таки смог, успел. Палец мягко надавил на спусковую скобу, взорвав ночь длинной, насколько хватило усилия, очередью. В сторону летевших к ним точек пролегла мечущаяся огненная трасса. Ночь ответила Куминову многоголосым воем.
Эйхвальд пришел в себя первым. Или не он, а Сафин, что сейчас было абсолютно без разницы. КПВ раскатисто рявкнул, еще и еще. Лента, заряженная вперемежку с МДЗ, выпустила первые ярко-алые снаряды, наверняка нашедшие хотя бы одну цель. Самое главное, что Воронков пришел в себя тут же после нее. Состав ощутимо дернуло и потянуло вперед, набирая ускорение. За спиной злобно зашипела Гречишина, поняв, что вся ее подготовка и даже недавний рассказ спасовали перед теми самыми, надо полагать, оборотнями.
Локомотив, несмотря на возраст, был хорош. Скорость, потерянная было совсем недавно, набиралась им быстро. Ветер снова начал резать даже сквозь плотную ткань маски, но Куминов был этому только рад. Бой с какими-то блохастыми шавками, пусть и страшными, ему не был нужен. Абсолютно, силы и боеприпасы стоило приберечь для другого. Стало понятно, что бойцы думали так же, как и их командир. Во всяком случае, не было больше очередей, лишь несколько одиночных, прицельных выстрелов. Тем более что сейчас можно было уже и целиться. Оборотни успели на свою беду подобраться именно на его расстояние, пускай и ночью.
В замыкающей платформе этому сейчас очень сильно радовался Эйхвальд со своим КПВ. Ему пришлось стрелять больше остальных, когда темные фигуры начали все-таки сокращать расстояние до состава. Пулемет дробно и оглушительно застучал, выбрасывая хорошо заметные вспышки пламени. Ближайшие фигуры упали, подняв вверх белые хлопья недавно выпавшего снега. Куминов вздрогнул. Несмотря на скорость, с которой состав удалялся, он успел заметить, как темные силуэты поднялись, бросившись в погоню. Капитан вгляделся, стараясь лучше рассмотреть преследователей. Стрелять смысла не было, кто бы ни были те, кто гнался за составом, они уже не успевали. Тягаться в скорости с локомотивом было тяжело.
Длинные тела, покрытые густыми черными шубами, свалявшимися в сосульки. Рассмотреть что-то в темноте было практически невозможно. В какой-то момент Куминову показалось, что блеснули у самого ближнего через густую завесу шерсти глаза. Но только показалось. Тени неслись, не успевая, не издавая больше ни звука, не сбивая дыхания. Последний из догоняющих, видимо, самый упорный и настырный, пролетел еще около сотни метров. Притормозил, лапами подняв снежную волну, после чего постепенно пропал с глаз капитана. А ветер, поднимающийся в ночи, донес до слуха отрывистый хриплый вой. И все, ничего страшного.
– Мда… – Куминов опустил автомат. – Хорошо-то как вышло, без сучка без задоринки. А говорили-то, говорили…
– Угу… – Гречишина не опускала оружия. – Не говори гоп, товарищ капитан. Что-то не нравится мне, ой не нравится.
– Не нравится… – Куминов посмотрел на нее. – Мне тоже, представь себе. Я не знаю, что там будет впереди, но если там есть такие твари – мне это очень не нравится. Удрать на паровозе – одно, а когда на своих двоих – другое. Какая скорость у них, видели? И после попадания с «дегтяря» вскочить? Мать честная, товарищи девушки, не нравится…
– А что делать? – Венцлав дернула щекой. – Назад поворачивать? Да и неизвестно, есть они там или нет.
– Угу. – Куминов не приободрился. – Ладно, черт с ним. Сколько нам еще ехать, Юля?
– Не так уж и долго, по открытой местности около получаса, потом снова тоннель, по нему часа полтора и все, на месте.
– Это уже хорошо. – Куминов посмотрел на небо. – А то не верится мне во всякие хорошие случайности на заданиях.
– Ты про что? – Саша повернулась к нему. – Где они у нас были?
– Ты прав, капитан. – Гречишина тоже смотрела в небо. – Так не бывает. Ты абсолютно прав.
– Вы про что вообще? – Саша явно не понимала очевидного факта для обоих нахмурившихся и уставившихся вверх.
– Вертолеты, Саша. – Куминов покрутил головой. – Вдруг все же пронесет…
– Не пронесет. – Гречишина матюгнулась. – На три часа, вроде один… [26]
– Твою-то мать… – протянул капитан. – А так хотелось верить.
– Снайпера надо оставить здесь. – Гречишина встала ногой на борт платформы, собираясь запрыгнуть в локомотив. – Слышишь, капитан?
– Не маленький, да? – на лице Куминова отчетливо выступили напряженные желваки на скулах. – Скажи Хрусталеву, чтобы короба с лентами поменял, пусть ставит бронебойные… на всякий случай.
Развернулся, одним прыжком оказался на противоположном от Гречишиной борту и скакнул к Эйхвальду.
Саша осталась стоять, как была, ничего так и не поняв. Не объяснять же было сейчас прописные истины, не на уроке. Что вертолет, скорее всего, идет именно за ними, обнаружив состав с помощью аппаратуры. Что если им повезет, то они успеют уйти, практически завалив операцию, ведь их путь станет ясен. Что сбить вертолет так, чтобы он ничего не передал с помощью радиопереговоров, – тоже не удастся. Да и как сбить с помощью пусть и мощного, но одного ствола КПВ подвижную и защищенную цель? Которая вдобавок еще и вооружена так, что только завидовать остается. Но не попробовать сделать это и задержать вертолет…
На каждой платформе были предусмотрены места для аккумуляторов. Они наверняка зарядились, на что Куминов очень надеялся. Если нет… то… просто погибнуть РДГ не должна. Не должна, и точка. Лишь бы аккумуляторы зарядились, лишь бы зарядились. А парни… это ведь война.
– Андрей. – Капитан тронул Шабанова за плечо.
– Да, командир? – Снайпер был спокоен. Баюкал на руках винтовку, уже все поняв.
– На локомотив, к Воронкову.
– Есть. – Шабанов закинул лямки рюкзака на плечи. Повернулся к Сафину, быстро приобнял его. Эйхвальд просто пожал ему руку, хлопнул по плечу. – Бывайте, ребята. Победа будет за нами.
– Давай. – Лейтенант погладил рукой пулемет. – Ты там за нас, если что, напиши в Берлине, хорошо?
– Конечно. – Снайпер кивнул им и перепрыгнул на платформу Куминова.
Капитан проводил его глазами, повернулся к двум оставшимся бойцам. Посмотрел на них внимательно, стараясь запомнить каждого. Объяснять ничего не было нужно, в его группе каждый понимал – что необходимо иногда сделать.