В голосе Эйми Дункан слышался горький сарказм. Ей до боли, до слез было жаль себя.
— Да хранят Небеса бедную работящую девушку! — молила она, бормоча себе под нос. — Да ниспошлет ей Господь приличную и благопристойную работу! Готова стоять за прилавком и торговать кухонной утварью за пять долларов и десять центов в день. Ох!
Она выжала чулки, которые только что прополоскала, развесила на шнурке для шторки, вытерла руки и вышла из ванной в скромную гостиную в квартирке на Гроув-стрит, которую снимала вместе с подругой. Выходящая на юг, небольшая комнатка казалась уютной и веселой, когда из обоих окон струился солнечный свет; но теперь, хмурым ноябрьским днем, она выглядела, под стать своей хозяйке, серой и унылой. Взяв часики со столика возле дивана и застегивая их на запястье, Эйми взглянула на циферблат и нахмурилась. Стрелки показывали двенадцать. А так как ее встреча за ленчем в «Черчилле» с человеком, который шантажировал, а может, и нет, миссис В.А. Гримсби, была назначена на час дня и добираться туда не более двадцати минут плюс еще пятнадцать, на которые она собиралась опоздать, то выходило, что у нее в запасе еще уйма времени, а под рукой не оказалось ничего такого, чем можно было бы заняться, чтобы провести его с пользой.
От нечего делать Эйми прошла в спальню, достала из шкафа серую шубку и, рассматривая мех, углубилась в решение насущной проблемы: стоит ли потратить восемьдесят три доллара на то, чтобы ее переделать?
Правда, позволить себе истратить такую сумму она не могла, поэтому все, что оставалось девушке, — это взирать на шубку и размышлять, насколько та не подходит к ее светло-каштановым волосам, слегка смуглой коже и глазам цвета шартреза, нетипичным для обитательниц здешних мест. «Восемьдесят три доллара!» — Эйми пожала плечами и пробормотала что-то весьма нелестное по поводу несовпадения цветов.
Она вернулась в гостиную и села на диван с журналом в руках, который так и не открыла. Во всем, что касалось условленной встречи за ленчем с шантажистом, оставалось еще много неясного, а главное — какой тактики придерживаться в общении с ним. Проблема оказалась куда более насущной, чем переделка шубки. Она согласилась на свою нынешнюю работу год назад, потому что: во-первых, Эйми ее предложили; во-вторых, на словах работа выглядела весьма заманчивой; в-третьих, адвокат, у которого она тогда состояла на службе, достал ее, сделав пятое по счету предложение — выйти за него замуж; в-четвертых, Эйми осточертело без конца заниматься писаниной. В памяти возникла выдержка из ее нынешнего контракта: «…с …числа января 1939 года между „Корриган констракшн компани“… А что сейчас?
Ну допустим, возникли некоторые осложнения… Дело оказалось довольно щекотливым… хотя зачем себя обманывать, причина ее нынешнего поведения — несколько неординарная и кроется в ней самой.
Ей хотелось бы уйти с этой работы. Вместе с тем она не может теперь себе этого позволить: есть вещи, с которыми нельзя не считаться, такие, как плата за квартиру, питание, одежда. Как же, интересно, люди ухитряются откладывать деньги? Для Эйми это всегда оставалось загадкой. Правда, как-то раз и у нее завелась в банке сотня долларов, но одна девушка из ее конторы попала в беду, и все денежки Эйми ушли на то, чтобы ей помочь выкарабкаться. Ну а как прикажете вести себя в подобных случаях?.. Конечно, если несчастья других тебе безразличны…
Раздался звонок. Все еще раздумывая над своими проблемами, Эйми прошла на кухню и нажала на кнопку домофона, чтобы открыть дверь парадного. Затем направилась через гостиную в прихожую. Остановилась на пороге, вслушиваясь в шаги, раздающиеся на лестнице, и размышляя: кто бы это мог быть? Скорее всего, из прачечной. Но тут же убедилась, что ошиблась, когда на лестничной площадке возник мужчина — темноволосый, в хорошо сшитом костюме, и направился прямо к ее квартире через плохо освещенный холл. Пальцы Эйми крепко сжали дверную ручку, да так, что побелели.
— Ради всех святых! — только и смогла она вымолвить и почувствовала, что ей необходимо откашляться, прежде чем сможет что-либо добавить.
— Добрый день! — Мужчина снял шляпу и улыбнулся; улыбку вполне можно было бы назвать застенчивой, если бы все остальное в его облике не восставало против этого предположения. Правда, из-за чересчур большого рта и носа, пожалуй, слишком широковатого, чтобы его очертания можно было назвать аристократическими, мужчину трудно было назвать бесспорным красавцем, но и в представительности ему отказать было невозможно. В пользу этого свидетельствовала внушающая доверие, хотя и не без оттенка агрессивности, осанка и широкие плечи и та уверенность, с которой он ходил и держался.
Эйми откашлялась и заговорила, все еще цепляясь за спасительную ручку двери:
— Надеюсь, день действительно добрый. Для меня это станет ясно ближе к вечеру. Кстати, мне казалось, что ты занимаешь в своей фирме более высокое положение.
Вот уж не предполагала, что ты, как простой разносчик, лично доставляешь провизию и напитки в квартиры.
— Красивое платье! — произнес он вместо ответа. — Хотелось бы взглянуть на него там, где побольше света…
Я зашел… впрочем, долго тебя не задержу…
— Надеюсь, что так оно и будет. — Эйми поторопилась, пропуская его, закрыла за ним дверь и глянула на Циферблат наручных часиков. — Времени у меня в обрез! Буквально через минуту я должна отправляться на важное деловое свидание. Прошу простить, но мне не нужны фасоль или мука, а также консервированные персики…
— Ладно, раз в моем распоряжении только минута, — перебил он, — постараюсь уложиться. Так что произошло?
— Произошло? — Эйми улыбнулась в ответ. — Ну, например, Норвегия выбила немцев из «города Флинта» и интернировала их, а президент Рузвельт…
— Может, все-таки объяснишь? — Он уже не улыбался, а в его голосе прозвучала неподдельная обида. — Что все это значит? Хочешь посмеяться надо мной?
— Упаси боже! Как я могу!..
Он требовательно смотрел на Эйми, и ей пришлось встретиться с ним глазами, причем она надеялась, что в ее взгляде он прочтет лишь легкую иронию.
— Мне даже и присниться не могло такое — насмехаться над столь проницательным и многообещающим…
— О, так ты и вправду не насмехаешься? — Он сделал шаг по направлению к ней. — Тогда не знаю, как еще можно назвать твое поведение! Уверяю, у меня дел по горло, и в мои привычки не входит бросать все в середине дня и лететь сломя голову, чтобы пригласить девушку пойти со мной на футбол…
— А кто в этом сомневается? — расхохоталась Эйми. — Тебе стоит только глазом моргнуть — и эскадроны девушек…
— Извини! Я пришел вот зачем… Ты позвонила и сказала довольно небрежно, что не сможешь пообедать со мной завтра и не пойдешь на матч в субботу. Правда, обмолвилась, что у тебя для этого есть причины, но не объяснила какие. Ты лишь заикнулась…