Она сняла с ноги мужа тапку и для начала огрела его по голове, он взвизгнул, но глаз не открыл. Тогда она поднялась и начала колотить его с невероятным рвением, увлекаясь все больше и больше. Я было решила, что он так и погибнет, не приходя в сознание, но Шеля вдруг ожил. Момент пробуждения явился полной неожиданностью. Шеля открыл глаза и заорал:
— Да я тебя, курва…
Женщина стремительно отпрыгнула, ткнула в меня пальцем и сказала:
— Милиция. Допрыгался, скотина.
Шеля перевел мутный взгляд на меня и спросил:
— Ты кто?
— А ты? — в свою очередь проявила я интерес. Вопрос его смутил.
— Я — это я. Я здесь живу, между прочим. И, между прочим…
— Гену когда последний раз видел? — быстро спросила я.
— Которого? — нахмурился Шеля.
— Того, что из Москвы приехал.
— А… Шестакова. Вчера. Нет… А сегодня какой день?
— Суббота. Вчера была пятница. Позавчера четверг. Еще есть среда, вторник, понедельник. И воскресенье. Оно будет завтра.
— Тогда не знаю. Ленка, когда Генка был? — обратился он к жене.
— В воскресенье.
— Ну, если Ленка говорит, значит, так и есть. А чего с дружком-то?
— Убили его.
— Кого?
— Ты давай просыпайся, не то в отделение поедем. Отдохнешь там месяцок.
— С какой-такой стати?
— А так, чтоб в мозгах прояснилось.
— Допрыгался, урод. Я тебе говорила… — запричитала жена.
— Да заткнись ты, — шикнул он и повернулся ко мне:
— Я-то здесь при чем? Меня, между прочим, так отделали… вот, посмотрите. И ребра сломаны, штуки три. Может, даже четыре. И башка пробита. Какие-то отморозки на улице пристали.
— Поедем в отделение, — кивнула я. — Забыл, кто драку в пивной затеял?
— Ну, затеял… Только, между прочим, я Генку вмешиваться не просил. А он разошелся, так, мол, и так, вы тут… Ленка, воды дай. — Женщина вышла из комнаты, а он тяжко вздохнул. — Чего с Генкой-то? Здорово досталось?
— На «Скорой помощи» увезли.
— Ух ты, мать честна…
— У кого он здесь остановился?
— В гостинице. В «Заре». И номер комнаты говорил, да я не запомнил.
— А зачем он к тебе приехал? Что за дело предлагал?
— Да вы чо? — испугался Шеля. — Какое дело? Нет у меня никаких дел. У меня семья, я на работу устроился… почти. В понедельник пойду устраиваться.
— Значит, просто решил старого дружка навестить, соскучился.
— Я сам удивился, когда он пришел. Ей-богу. Два года не виделись. Ни слуху ни духу, и вдруг пришел. Я, конечно, рад был. Старый товарищ все-таки.
— Что, так и не сказал, зачем пожаловал?
— Нет. Знаю, что Славку Кислицына навещал. Сам мне сказал. Я говорю, надо к Славке сходить, повидаться, а он: виделись, мол.
— Кислицын с вами сидел?
— Ага.
— Ты с ним часто видишься?
— Со Славкой? Вообще не вижусь. Как освободился, зашел к нему, а он давай пальцы гнуть, весь такой при делах. Ты, говорит, запойный, у меня для тебя работы нет. Буржуй хренов.
— Вот так вот дружки-то, — поддакнула вернувшаяся Лена с литровой банкой воды в руках. — Только пить вместе, а помощи никакой. Допьешься, укокошат, как дружка.
— Молчи… Кого укокошили? насторожился он и взглянул на меня.
— Дружка твоего в больнице застрелили, — сообщила я. Новость произвела на него впечатление. Шеля замер, открыл рот и вроде бы отключился. — Так по какой надобности он сюда приехал? Неужто так ничего и не рассказал?
— Это… плохо мне. Голова… и сердце того гляди остановится. Вы меня лучше повесткой, в понедельник, я все как на духу… А сейчас мне совсем худо. Не помереть бы. — Он бухнулся на тулуп и закрыл глаза.
— Колька, — забеспокоилась жена, — ты чего? Смотри и вправду не подохни.
Колька упорно не желал подавать признаков жизни, зато заголосил малыш, решив, что о нем забыли.
Я поспешила ретироваться, правда, недалеко. Памятуя о том, что Шеля часто пользовался окном вместо двери, я устроилась во дворе на скамейке возле кустов акации, наблюдая за этим самым окном. Где-то минут через двадцать окно открылось и на улицу выбрался Шеля, в джинсах, кроссовках и рубашке в клеточку, он прикрыл окно и очень ходко покинул двор. Я пошла за ним, жалея, что оставила машину возле пивной. Хотя, может, оно и к лучшему, машину на пустынной улице Шеля мог бы заметить. На меня же он внимания не обращал, шагал целеустремленно, ни разу не оглянувшись. Путь он держал к троллейбусной остановке, запрыгнул в первый же подошедший троллейбус, а я остановила такси. Через две остановки Шеля вышел, я решила поберечь ноги и осталась в машине, которая малой скоростью двигалась за Шелей. Он свернул на улицу Танеева и вскоре вошел во двор огромного дома. Квартиры здесь не из дешевых, так что оставалось только гадать, что Шеле здесь понадобилось.
Он юркнул в третий подъезд, а я сделала один звонок и получила подтверждение, что в этом доме в квартире семнадцать прописан Вячеслав Кислицын, что меня ничуть не удивило после рассказа Лены.
— На Герцена, — кивнула я таксисту, который пребывал в некотором волнении, то ли я ему совсем не нравилась, то ли происходящее.
Моя машина по-прежнему радовала глаз на стоянке возле мусорных баков. Я расплатилась и пересела в «Феррари», выехала на проспект и позвонила Сергееву.
— Даже неловко тебя беспокоить, — сказала я.
— Да что ты, ради бога. Неужели нашла убийцу?
— Скоро только сказка сказывается. Нашего покойничка зовут Гена, фамилия Шестаков. Вроде бы он приехал из Москвы, но опять же вроде бы уроженец нашего города или области. Сидел вместе с Кислицыным и неким Шелей, завсегдатаем пивной на Герцена.