Он даже не вышел из себя.
— Ну да, конечно, ты у нас образованный. Но мне нужно получить разрешение для Ниро Вулфа. Я ведь знаю его как облупленного. Пусть морочит голову ребятам из уголовки или самому окружному прокурору, но со мной его штучки не пройдут.
Я не нашелся что возразить. Вообще-то я хорошо себе представлял, с какой публикой Доновану приходится иметь дело. К нему могли заявиться какие-нибудь проходимцы, собирающие сведения для ложного опознания, или истеричная дамочка, которой не терпится узнать, не стала ли она вдовой. От таких кто угодно на стенку полезет. Поэтому я просто попытался растолковать ему, что к чему. Немного рассказал про Марко Вукчича. О том, что Марко был одним из десяти людей, к которым Ниро Вулф обращался по имени. Что в течение многих лет он раз в месяц ужинал у Вулфа, а мы с Вулфом раз в месяц ужинали у него в ресторане. Что они с Вулфом вместе росли в Черногории, которая теперь стала частью Югославии. Донован вроде бы слушал, но особого впечатления мой рассказ на него не произвел. Когда, решив, что я изложил ему ситуацию предельно ясно, я приостановился, чтобы перевести дух, сержант повернулся к телефону, позвонил в уголовную полицию и, с ходу наябедничав на Вулфа, испросил разрешения на его приезд. Потом повесил трубку и заявил, что ему обещали перезвонить.
Копья ломать из-за такой ерунды, на мой взгляд, не стоило. Тем более что разрешение он получил за целую минуту до того, как приехал Вулф. Я сам открыл входную дверь.
— Сюда, — сказал я и провел его по коридору в прозекторскую комнату. Врач уже вынул пулю, которая вошла между пятым и шестым ребром, и собирался доставать ту, что застряла глубже. Я увидел это, остановившись шага за три до стола. Вулф же продолжал двигаться, пока самая выдающаяся часть его тела — живот — не уперлась в край стола. Прозектор узнал Вулфа сразу.
— Насколько я понимаю, покойный был вашим другом, мистер Вулф? — поинтересовался он.
— Был, — сказал Вулф немного громче обычного.
Он придвинулся ближе, протянул руку и, взяв Марко за подбородок, попытался закрыть ему рот. Однако, когда он убрал руку, рот снова открылся. Вулф хмуро воззрился на прозектора.
— Мы это уладим, — заверил его тот.
Вулф кивнул. Он засунул руку в карман, порылся там и показал прозектору две маленькие монеты.
— Это старые динары. Я хотел бы выполнить обещание, данное ему много лет назад.
Врач кивнул и отошел. Вулф придавил монетами веки своего друга. Голова Марко была чуть наклонена в сторону, и ему пришлось поправить ее, чтобы монеты не свалились.
Он отвернулся:
— Вот и все. Больше у меня нет перед ним обязательств. Идем, Арчи.
У выхода болтал с сержантом сыщик из уголовки, сопровождавший меня на опознание тела. Он сказал, что мне подписывать протокол не нужно, и спросил Вулфа, подтверждает ли тот опознание. Вулф кивнул и поинтересовался:
— Где мистер Кремер?
— Извините, не знаю.
Вулф повернулся ко мне:
— Я попросил водителя подождать. Ты сказал, что Марко жил на Восточной Пятьдесят четвертой улице?
— Да.
— Поехали туда.
Должен сказать, что поездка в такси была для Вулфа чем-то из ряда вон выходящим. Недоверие Вулфа к машинам вообще столь велико, что, сидя в любом четырехколесном монстре, он не в состоянии разговаривать, даже если за рулем нахожусь я. Однако на этот раз он преодолел себя. Стал расспрашивать меня о Марко Вукчиче. Я напомнил, что он знал Марко намного дольше и лучше, нежели я, но Вулф ответил, что некоторые темы — например, отношения с женщинами — Марко не обсуждал с ним никогда. Я согласился, но добавил, что, насколько я знаю, Марко вообще не тратил времени на обсуждение своих отношений с женщинами — он только наслаждался ими, — и привел следующий пример. Пару лет назад, когда я однажды привел поужинать в «Рустерман» девушку по имени Сью Дондеро, Марко сразу положил на нее глаз и прислал нам в подарок бутылку одного из своих лучших кларетов. На следующий день он позвонил мне и поинтересовался, не дам ли я ему адрес и телефон Сью. Я удовлетворил его просьбу, а сам тут же постарался выкинуть Сью из головы…
— Почему? — перебил Вулф.
— Чтобы дать ей возможность пораскинуть мозгами. Марко, единственный владелец «Рустермана», богатый вдовец — Сью могла бы подцепить его.
— Но не подцепила.
— Нет. Насколько мне известно, что-то у них не вышло.
— Что за черт, — выругался водитель, резко затормозив. Он только свернул с Парк-авеню на Пятьдесят четвертую улицу, чтобы пересечь Лексингтон-авеню, как его остановил патрульный. Резкое торможение лишний раз утвердило Вулфа в его нелюбви к машинам.
Таксист высунулся из окна и возмущенно проорал:
— Послушайте, моему пассажиру нужен дом в этом квартале!
— Ничем не могу помочь. Улица перекрыта. Поворачивайте.
Водитель резко вырулил и подвез нас к тротуару. Я заплатил, выбрался из машины и придержал дверь, чтобы дать возможность Вулфу извлечь свою тушу наружу. С минуту он постоял, чтобы перевести дыхание, и мы направились в восточную сторону. Шагах в десяти от нас высился другой полицейский, немного дальше — еще один. Центр квартала кишел полицейскими автомобилями, прожекторами, суетящимися людьми и просто уличными зеваками. С нашей стороны часть тротуара была огорожена канатом. Когда мы подошли, полицейский преградил нам путь и рявкнул:
— Переходите на ту сторону и не задерживайтесь!
— Я приехал посмотреть на место убийства, — сказал Вулф.
— Я знаю. Вы и еще десять тысяч человек. Освободите место.
— Я друг убитого. Меня зовут Ниро Вулф.
— Ага, а меня — генерал Мак-Артур. Отваливайте.
Разговор мог получить интересное развитие, если бы вдруг в свете прожектора я не заметил до боли знакомую физиономию.
— Роуклифф! — завопил я.
Лейтенант обернулся, пристально всмотрелся в мое лицо, вышел из освещенного круга, вгляделся еще внимательнее и наконец подошел.
— Ну? — требовательно спросил он.
Из всех сотрудников отдела по расследованию тяжких преступлений, с которыми мы имели дело, от начальников до подчиненных, лейтенант Роуклифф — единственный, от общения с которым я просто сатанею, и уверен, что наши с ним чувства взаимны. Он-то уж точно мечтал бы видеть меня в геенне огненной, где ему как раз самое место. Поэтому, окликнув его, я предоставил право вести переговоры Вулфу.
— Добрый вечер, мистер Роуклифф. Мистер Кремер здесь?
— Нет.
— А мистер Стеббинс?
— Нет.
— Я хотел бы осмотреть то место, где застрелили мистера Вукчича.
— Вы мешаете. Мы работаем.
— Я тоже.
Роуклифф задумался. Он бы с удовольствием приказал парочке помощников отвести нас к реке и утопить, но момент для расправы был явно неудачен. Ведь Вулф едва ли не впервые в жизни вышел из дома по делу. Роуклифф понимал — случилось нечто из ряда вон выходящее, и ему было неясно, как прореагирует начальство, если он даст волю своим чувствам. И, конечно, он знал, что Вулф и Вукчич были близкими друзьями. Сделав над собой усилие, он все-таки проворчал: