– Не волнуйтесь, – начал я. – Она еще жива или, во всяком случае, была живой два часа назад – подстригала траву на лужайке. Однако Сол и Фред в кутузке, а у Дол Боннер возник роман с местным фараоном.
Вульф поставил на верстак бутыль, которую держал в руке, повернулся ко мне и предложил.
– Продолжай.
Я продолжил рассказ и повторил, что сказал Сол мне и что я ответил ему. Вульф опустил подбородок, но губы у него оставались сжатыми. Как только я закончил, он заметил:
– Но ты все же рассматриваешь мое обещание не есть мяса как тему для издевательских шуток.
– Ничего подобного. Просто я был очень огорчен.
– Уж я-то знаю тебя… Заместитель шерифа, очевидно, болван. Ты уже позвонил Паркеру?
– Нет.
– Позвони ему немедленно. Скажи ему, чтобы он добился, если возможно, аннулирования предъявленных обвинений, а если это не удастся – освобождения Сола и Фреда под денежный залог. Кроме того, позвони или мистеру Харвею, или мисс Баллард, или мистеру Тэббу и сообщи, что я буду на заседании в половине третьего.
– Что, что? – удивился я.
– Может быть, мне повторить?
– Не нужно. Я поеду с вами?
– Конечно.
Проходя по оранжерее среди рядов орхидей и спускаясь по лестнице, я думал, что до окончания расследования этого дела мы поставим рекорд по нарушениям своих правил, если, конечно, когда-нибудь закончим его вообще. Из кабинета я позвонил адвокату Натаниэлю Паркеру, к услугам которого Вульф всегда прибегает в тех случаях, когда требуется вмешательство именно адвоката, и застал его в конторе. Положение ему не понравилось. По его словам, местные власти за городом терпеть не могут, когда у них шныряют частные детективы из Нью-Йорка, особенно если объектом их внимания является не какой-то хорошо известный преступник, а местный житель, да еще владелец какой-то собственности. И к нью-йоркским адвокатам никакой нежности они не питают. По его мнению, было бы целесообразнее поручить все сделать одному адвокату в Кармеле, которого он знал, а не появляться там самому; я одобрил его предложение. По меньшей мере еще девятьсот долларов будет выброшено на ветер.
Я было начал набирать номер телефона Филиппа Харвея, но вовремя вспомнил, что обещал не звонить ему раньше полудня, и поэтому вместо него позвонил Джерому Тэббу. Женский голос ответил мне, что мистер Тэбб работает и беспокоить его сейчас нельзя; может быть, ему передать потом что-нибудь? Женщина была, видимо, удивлена и даже, кажется, несколько рассержена, что в мире нашелся человек, не знавший этого. Я попросил ее сообщить Тэббу, что Ниро Вульф приедет на заседание совета, назначенное на два тридцать, однако, зная, что поручения не всегда передаются по назначению, тут же позвонил Коре Баллард в канцелярию НАПИД. Мисс Баллард была рада слышать, что мистер Вульф будет присутствовать на заседании. Я позвонил также домой Орри Кэтеру и Сэлли Корбетт в контору Дол Боннер, информировал их о цирке и сообщил, что впредь до новых указаний операция отменяется. Орри, нигде не служивший, спросил, можно ли ему заняться теперь чем-нибудь еще в другом частном агентстве. Я ответил отрицательно и велел ему быть в готовности. В конце концов сорок долларов (его ставка в день) были мелочью.
Придя на кухню, я сказал Фрицу, что завтрак должен быть подан точно в час, так как в два мы должны будем уехать по делу. У Фрица был вопрос ко мне. Он готовил для Вульфа особый омлет, изобретенный им самим, и ему хотелось знать, буду ли я тоже есть этот омлет или, может быть, ему следует поджарить ветчины для меня? Я спросил, что будет в его омлете. Он ответил: четыре яйца, соль, перец, столовая ложка эстрагонного масла, две столовые ложки сливок, две столовые ложки белого сухого вина, пол чайной ложки мелко накрошенного лука шалот, треть чашки целого миндаля и двадцать свежих грибов. Я подумал, что этого будет вполне достаточно для нас обоих, но Фриц ответил, боже мой, нет, конечно, и спросил, не приготовить ли мне такой же омлет. Я согласился. Фриц предупредил меня, что в последнюю минуту он, может быть, добавит еще джем из абрикосов. Я ответил, что готов пойти на такой риск.
В 2.35 мы с Вульфом, предварительно плотно заправившись омлетом, вышли из шаткого, старенького лифта на третьем этаже клуба «Клевер» на одной из Шестидесятых улиц недалеко от Пятой авеню. Мы оказались в высоком просторном старинном холле, выглядевшем вполне прилично. Никого в нем не было. Мы оглянулись, услыхали чьи-то голоса за закрытой дверью, распахнули ее и вошли.
Человек около сорока (за исключением шестерых мужчин) сидели за длинным прямоугольным столом, покрытым белой скатертью, на котором стояли кофейные чашки, стаканы для воды, пепельницы, лежали блокноты и карандаши. Мы стояли, Вульф со шляпой в одной руке и с тростью в другой. Трое или четверо присутствовавших говорили одновременно, причем никто не обращал внимания на нас. За столом справа сидели трое членов комиссии: Эми Винн, Филипп Харвей и Мортимер Ошин. С другой стороны стола сидела Кора Баллард, а рядом с ней президент НАПИД Джером Тэбб. Я узнал его по фотографии на суперобложке его книги, которую когда-то читал. Рядом с ним сидел его вице-президент, который, если верить недавно прочитанной мною статье, зарабатывал ежегодно около миллиона долларов на музыкальных комедиях, составляя для них либретто и сочиняя стишки. Я узнал еще кое-кого из присутствующих: четырех романистов, трех драматургов и чьего-то биографа, но затем к нам подошел Харвей. Разговор прекратился, и головы присутствовавших повернулись к нам.
– Ниро Вульф, – представил нас Харвей. – Арчи Гудвин.
Харвей взял у Вульфа шляпу и трость, а какой-то писатель или драматург пододвинул к столу два стула для нас. Если бы я был председателем, президентом или секретарем, стулья, конечно бы, уже стояли там; ведь, в конце концов, было заранее известно о нашем приходе.
– Вы пришли несколько раньше, мистер Вульф, – заявил Джером Тэбб, но, взглянув на свои часы, тут же добавил: – Я знаю, что время именно то, о котором мы договаривались, но мы еще не закончили обмен мнениями.
– Если бы вы поставили часового в вестибюле, он мог бы остановить нас, – недовольно возразил Вульф, раздраженный, как всегда, тем, что стул был узок и неудобен для него. – Если обмен мнениями не имеет отношения ко мне, вы можете закончить его после моего ухода. Если же это касается меня – продолжайте.
Знаменитая писательница захихикала, а двое писателей засмеялись.
– Давайте послушаем, что он скажет. Почему бы нет? – заявил знаменитый писатель.
– Господин президент. Как я уже говорил раньше, все это совершенно неправильно, – подняв руку, сказал неизвестный мне человек. – Мы почти никогда не разрешаем посторонним присутствовать на наших заседаниях, и я не вижу оснований делать какие-либо исключения из этого правила сейчас. Председатель Объединенной комиссии по вопросам плагиата сделал сообщение, доложил разработанные им рекомендации, и это должно стать основой нашей…