– Всегда должно оставаться что-то человеческое. Даже если оно остается не в человеке. Я не знаю, что суждено этим двоим. Возможно и вероятнее всего, что тренер не сможет измениться. Во всяком случае, до того состояния, которое позволит находиться рядом с ней.
– Это плохо.
– Наверное.
– Что же с нами случилось, а?
– А тебе не все равно?
– Нет. Все-таки хотелось бы знать, кому или чему я обязан всем этим.
– Узнаешь в свое время. Пока могу сказать только одно: я не знаю всего до конца. Несмотря на то что узнал уже многое. А предстоит узнать еще больше, как я понимаю.
– Спасибо, успокоил, ничего не скажешь. Останешься с нами?
– Нет. У меня свой путь. Вероятнее всего, мы с тобой будем пересекаться, хотя и в этом я не уверен. Как и в том, что следующая встреча будет позитивной.
– Почему?
– Я не принадлежу самому себе. Это все, что могу тебе рассказать, малыш. Во всяком случае – пока.
– Хороший ты человек, Танат. Только очень загадочный… как Сивилла прям какая-то.
– Ой, какие мы умные слова-то знаем, да?
– А то…
– Ладно, пойду я. Запомнил, как перевязки делать?
– Да. Спасибо тебе, Саша.
– Да не за что. Я ж все-таки клятву давал, какой-никакой, а врач.
– Не стоит пытаться выйти из города, как считаешь?
– Нет, даже и не пытайся, малыш. Живи здесь.
– Хорошо. Спасибо еще раз. Когда я увижу их в следующий – впускать? Или как?
– Валеру можно и впустить. А вот девочку… скорее всего «или как».
– Совсем так все плохо с ней?
– Контролировать себя наверняка не сможет. Запомни, то, кем она станет в боевой трансформации, опаснее того, кто ее породил.
– Хорошо.
– Умница. Ну, бывай. За лекарствами пойдешь не раньше чем через неделю.
– Спасибо.
* * *
На пригорке, укрывшись за густыми кустами орешника, сидел мальчик в пижамке со спайдерменом. Он смотрел прямо перед собой, стараясь не упустить ни малейшей детали. То, что происходило внизу, может, было и не очень интересным, но зато давало понять, что будет дальше. Раньше мальчик назвал бы те штуки вдалеке не иначе как «вун-вун» или «бап-бап». А теперь ему и в голову бы такое не пришло. Потому что он знал все, что было нужно.
Несколько громадных военных экскаваторов и грейдеров деловито фырчали дизелями, прорывая широкий ров, тянущийся с севера. На отвалах суетились фигурки в зеленом, натягивая плотную сеть «колючки» и «егозы». Три автомобильных крана устанавливали металлические конструкции вышек. На одной, уже полностью собранной, виднелось несколько человек, которые устанавливали тяжелый крупнокалиберный пулемет на станке.
За отвалами, превращавшимися в валы линии укреплений, дымили выхлопами «бээмпэшки» и «бэтээры», загоняемые механиками в капониры. Ревя турбинами, подкатывал взвод тяжелых «Орлов». Из тентованных грузовиков, останавливающихся в клубах пыли, торопливо, горохом сыпались камуфлированные и бронежилетные военные. Командно вышагивающие фигуры тыкали руками, направляя подразделения на боевые посты. В зоне видимости раскладывалась минометная батарея. А за автомобилями прямо на глазах, как грибы, росли острые верхушки больших палаток. Пронеслись несколько боевых «вертушек», направляясь в сторону Радостного.
– Да уж… – пробормотал мальчик. – Прям войнушку решили устроить. Посмотрим, посмотрим… Потапыч, ты там не уснул?
Позади него что-то заворочалось и заворчало. Большая бурая туша с рыжеватым оттенком на самых кончиках волос шубы плюхнулась рядом с пацаненком. Медведь был могуч и громаден, куда больше себя самого еще несколько дней назад. Мальчишка помнил, как он застыл рядом с клеткой, любуясь на лесного великана, внимательно смотревшего на него бусинками умных глаз.
И вот сейчас медведь был рядом. Существо, сидевшее внутри хрупкой детской фигурки, увидев косматую морду, возникшую из густого тумана, обрадовалось. Вернее, обрадовался мальчик, чье сознание теперь приходилось делить напополам. Существу подобная встреча никак не показалась радостной. Что хорошего, спрашивается, мог ожидать ребенок от изменившегося медведя?!! Нужен ли ему этот лохматый и, без сомнения, блохастый? Да не тут-то было.
Мишка попался настырный. Так и шел чуть позади, сопя и пофыркивая. И совсем уж изредка – порыкивая. И отзываясь на ментальную связь. А потом одним махом оказался впереди, бросившись наперерез Измененному, и ударом лапы убрал его с дороги. Судя по хрусту и удару – навсегда. Так что попутчиком он оказался совсем даже не лишним. А когда существо выяснило, что может общаться со зверем, как с человеком, то совсем успокоилось.
«Видишь, что творится?» – Мальчик повернулся к зверю.
Медведь кивнул громадной башкой. А потом заворчал, показывая длинным, совсем не медвежьим пальцем в сторону детского рюкзака, что лежал на траве.
– Вот сластена, а? Много будешь есть сладкого, так у тебя слипнется кое-что.
Поняв, что медведю откровенно накласть на возможные последствия, он вздохнул и открыл рюкзак. Достал шоколадный батончик, развернул и протянул зверю, который, довольно заурчав, немедленно слопал лакомство.
Где-то сзади неожиданно послышался шум двигателя.
* * *
Мансур чувствовал себя уже достаточно бодро. Да, в голове гудело, но тело начало слушаться лучше. Надя, к сожалению, все еще не пришла в себя, хотя изредка стонала и пыталась шевелиться.
Юноша сидел рядом, обняв ее, такую беззащитную в окружавшем их кошмаре. Смотрел на ее далекое от классического эталона лицо и понимал, что она теперь нужна ему намного больше. Непонятная нежность стискивала его своими мягкими ладонями все сильнее. Он просто был рад тому, что жив сам, и жива она, и скоро все должно закончиться. Потому что впереди был поворот к мосту, к которому они так стремились. И еще рядом был Егерь, а его боялся даже страх, еще совсем недавно так прочно сидевший в парне.
Когда Егерь заглушил двигатель, прислушиваясь к чему-то, Мансур сначала не понял, что произошло. И лишь услышав стрекот вертолетов, сообразил, что наконец-то пришла помощь. И теперь все станет на свои места и будет хорошо.
Вот только для него так и осталось загадкой, почему нахмурился Егерь. Ведь звук винтов означал надежду.
– Что-то не так? – Наташа повернулась к мужу.
– Это не «восьмерки».
– И что? – Мансур перегнулся через сиденье. – Какая разница?
– Какая разница? – Егерь покосился на парня. – Ты не улавливаешь?
– Нет.
– Как считаешь, нужно ли для оказания помощи пострадавшим при, скажем, землетрясении направлять бомбардировщики?
– Что?