Когда я почти доел свою порцию, с той стороны, откуда мы пришли, донесся пронзительный вой, оборвавшийся резко и неожиданно. Настя поперхнулась и вопросительно воззрилась на Следопыта, который к тому времени мастерски обрил сам себя и теперь неторопливо отхлебывал из кружки водку. Маленькими глоточками. Бррр…
– Конец вашей кикиморе. – Он щелкнул зажигалкой, закуривая. – Достал ее Серый. Ну и не хрен по лесам шататься, людям головы морочить. Как дела у вас, на вашей стороне, а, Пикассо?
– Да вроде неплохо. – Я, решив ничему не удивляться, налил чаю из закопченного железного чайника, которого раньше тоже не было заметно. А может, просто мне показалось? – С военными иногда проблемы, да куда ж без них.
– Импортных «частников» у вас там много?
– Не очень, французы есть, шведы. «Пиндосы» где-то посередине, с левой стороны периметра. Наши славяне их уже начинают выгонять. А у вас?
– Ну, у нас как раз таки наоборот. – Следопыт вытянул ноги поближе к костру. – Почему-то не выгоняют, их только прибывает. Особенно тех, с той стороны Атлантики. Есть, правда, бельгийцы, но их мало. Строгие очень, хотя никогда не против купить что-нибудь.
Угу. Так оно и есть, наверное. Я все больше начал убеждаться в правоте собственной догадки по поводу встретившихся нам персон. Озвучивать ее я не спешил, и думаю, что делать этого мне не нужно. Потом, если оно будет, это «потом», спрошу кое-что у Большого.
Кусты за нашими спинами зашуршали, и на поляну выбрался Серый. Плюхнулся у ног своей молчаливой хозяйки, подсунул башку ей под ладонь и довольно заурчал, когда та начала поглаживать ему брови.
– Ну и зверюга. – Леха зачарованно смотрел на пса, недоверчиво покачивая головой. – Метис, что ли, какой-то? А здоровенный-то до чего…
– Здоровенный. – Следопыт улыбнулся. – И умный, чертяка!.. Мм. С ним Марьенн бояться некого. Всех порвет, кого захочет. Разве что големов пара попадется.
– Неужели и с вурдалаком справится? – несмотря на возраст, в тоне нашего оператора послышались нотки ребячьего восхищения. – Один?
– Ну да, и даже не с одним. Правду сказать, он как-то с тремя сразу справился. Мне только пристрелить потом их осталось. Он мутант, не знаю уж, от каких пород такой пес получился, но точно, что не от пекинеса. Или пуделя, например.
Угу, это точно. Такой-то костогрыз не иначе как от кавказца и медведя должен был получиться.
Следопыт тем временем заинтересовался второй скоповской винтовкой и принялись обсуждать ее возможные достоинства и недостатки. Когда в ход пошли какие-то совершенно мне непонятные технические термины типа формулы тысячной и количества прицельных угольников, я решил посмотреть, как себя чувствуют наши «туристы», сидевшие на самой границе светотени и молча наблюдающие за происходящим.
Как и ожидалось, Насте стало значительно хуже. Даже в темноте было видно, как сильно она побледнела и как ее знобит. Вот черт, незадача так незадача. Хотя, может, оно и к лучшему. Если доживем до утра, можно будет со спокойной душой топать назад. Деньги вернуть – не вопрос. Если пойдем с Соколом, то сможем заработать куда больше. И без всяких непонятных головняков.
– Настя, совсем плохо?
– Ага. Поспать бы, может, и полегчает. – Девушка подняла на меня блестевшие лихорадочным блеском глаза. – Ты хочешь назад, наверное, пойти? Да? Нет, Пикассо, так не получится. Я смогу идти.
– Ну да, сможешь. – Я присел рядом. – Но зачем? Материала не хватит?
Настя ничего не успела ответить. Марьенн встала и подошла к нам:
– Ну-ка, покажи, что у тебя? Руку навылет… неприятно, конечно. Но не беда.
Она достала из кармана висевшей на поясе небольшой сумки какую-то пластмассовую тубу и заставила Настю снять куртку и свитер. Размотав повязку, внимательно осмотрела уже начавшую схватываться рану и, достав из той же сумки пластиковую каппу, всунула ее девушке в рот.
– На-ка прикуси. И потерпи немного.
Не знаю, что там было у нее в тубе, но когда я на всякий случай попробовал вмешаться, так как Настя вела себя будто загипнотизированная, Большой придержал меня за локоть и не дал сказать ни слова.
Журналистка сдавленно охнула сквозь сжатые зубы, когда Марьенн высыпала на рану какой-то мелкий порошок, поблескивающий в темноте сиреневыми искорками. Хотелось вскочить, но на плечи ей надавил невесть откуда взявшийся Следопыт. После этого Настя немного посидела, таращась глазами в пустоту, а потом начала заваливаться вбок. Я подхватил ее и вместе с Большим оттащил к костру, положив на спальник, расстеленный Скопой.
– С утра ее не будите, пока сама не встанет. Траншейник поможет.
Марьенн резко встряхнула руками, смахивая остатки порошка, и вернулась на свое прежнее место, сев в ту же, полную невозмутимости и спокойствия, позу.
– Спасибо. Даже и не знаю, – кашлянув, сказал оператор, – не знаю, как…
– Ну, не знаешь и ладно. – Следопыт похлопал его по плечу. – Все нормально. Хабаром рассчитаешься.
И, улыбнувшись собственной шутке, пошел обратно к костру.
– Пикассо. – Следопыт посмотрел прямо на меня. – Пошли поговорим.
Я присел рядом с ним, взял протянутый стакан с водкой и терпеливо стал дожидаться. После всего что здесь произошло, мне уже стало понятно, что Всплеска бояться нам не обязательно и до утра мы точно дотянем. Что там дальше будет – неизвестно, а пока можно расслабиться.
– Ты Полоскуна хорошо знаешь? – Сталкер закурил и, прищурившись, посмотрел на меня.
– Знаю. Не то чтобы очень, но знаком. Советы пару раз давал, что и как делать…
– Как он там, пьет небось?
– Ну да… Синячит постоянно. В Район он не ходок. Не знаю уж почему, хотя, говорят, раньше одним из лучших был. Уезжал как-то. Месяца три его не было, потом вернулся. Рассказывал, что не смог дома усидеть. Приехал к сестре, родители-то у них к тому времени уже умерли. Ну, он там не пил вроде, с племяшами занимался. То ли слухи как-то про него прошли, то ли что… Короче, звали его к себе и бандюки, и менты местные. А он посидел там, погулял взад-вперед и назад поехал. А как приехал, так всего один раз и сходил в Район. Схрон у него где-то был, наверное. Полгода ничего не делал. А потом… Сейчас его к себе Сдобный взял, кормит-поит. Говорит, не может смотреть, как ветеран сам себя изнутри грызет. Как-то раз попробовали его напоить и на разговор вывести. Ага… вывели. Я в себя пришел только к вечеру следующего дня, а ему хоть бы что. Так ничего и не узнали.
Следопыт вздохнул и быстро затушил сигарету о каблук.
– Ты это, Пикассо, – он залез в рюкзак и достал какой-то небольшой сверток, – как вернешься, передай ему. Скажи, что от меня. Самому мне к вам не дойти, наверное, опасно слишком. Если он в себя придет, скажи, чтобы в Район пришел. Он знает куда. Эх, Рыжий…
Рыжий?.. Да, похоже, все мои даже самые дикие предположения – абсолютно верны. Остается только подивиться, насколько странное место Район. Что же это все-таки такое? Громадная аномалия, перекручивающая и переплетающая людские судьбы настолько причудливо, что и не разобраться, не сон ли вокруг.