Поднявшись, разведчики проверили, не забиты ли землей стволы «Валов».
– Я жвачку потерял, – огорчился Ключников. – Только распечатал!.. И еще врезался в миллион кубометров какой-то спрессованной земли. Словно год назад крот размером с девятиэтажку вырыл там нору!
– Ты тоже это заметил?
– Нельзя стоять! – Айшат, подбежавшая к ним, замахала руками. – Нужно вперед!
– Там есть еще овраги? – Жулин показал рукой перед собой.
– Нет! Сто раз пройти и конец!
– Что она говорит? – простонал Ключников, не имея сил распрямиться.
– Я думал, это ты у нас знаток чеченского. Кажется, речь идет о ста шагах.
– Там еще что-то говорилось о конце…
– Не о твоем, расслабься.
– Хороший совет. Значит, сто шагов. Это замечательно. Потому что больше я и не пройду.
Впереди была равнина, на которой стоял сосновый бор. Ее фланги охраняли холмы, поросшие кустарником.
– Красота-то какая, глянь, Ключников!
– Як твоим созерцаниям чуть позже присоединюсь, хорошо?.. А откуда там дым? Айшат! Что это? – Боец указал на облако, появившееся над лесом.
Сначала оно казалось просто игрой света. Испарения, поднимающиеся над бором, смешались с солнечным светом и потемнели. Но потом сизая дымка загустела, над верхушками сосен вдруг резко поднялся клуб черного дыма. Следом еще один, чуть правее предыдущего. Через несколько секунд дым растянулся покрывалом над всем бором, точно вписываясь между холмов.
– Село… – прошептала Айшат. – Мама! – Она, уже не заботясь о платье, припустила по траве к бору.
– Кажется, мы опоздали, Ключ, – заметил Жулин, быстро перебирая ногами. – Ибрагимов вошел в деревню.
– Но зачем ему жечь ее?
– А как ты сам думаешь, Ключ? – Прапорщик внимательно посмотрел на приятеля. – Потому что они считают это возможным, думают, что так им велит их вера, призывающая к священной войне.
– Что будем делать?
– Нужно бежать за девчонкой. Мы здесь, как два гриба посреди лужайки.
Деревья стремительно приближались. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не бор в чистом виде, а смешанный лес с преобладанием сосен. Березы и осины здесь были, но чувствовали себя не очень комфортно.
Тут и пахло по-другому. Не было той свежести, что окутывала бойцов всякий раз, когда они входили в лес Другой Чечни. Потянув носом, Жулин понял причину. Гарь уже успела дотянуться до леса и распространиться в нем.
– Далеко ли идет лес, Айшат? – крикнул в спину девушке Ключников.
Она бежала и думала, казалось, только о своем, но все-таки нашла силы ответить:
– Скоро, сто раз идти!
– Где-то я это уже слышал. Местный школьный учитель, по-видимому, не очень силен в математике!
– Он, кажется, и в географии не особо разбирается.
– Зато скажи спасибо тутошнему преподавателю русского языка.
Деревья неожиданно поредели, словно навстречу разведчикам двигалась бригада лесорубов. Еще минуту назад они ступали среди зарослей медуницы, затянутых тенями, и вдруг показалось солнце. Трава посветлела и заиграла красками.
Жулин выбежал из леса, схватил Айшат за плечи и повалил на землю. Ключников не видел перед собой ничего страшного, но понимал, чем может быть вызвано такое поведение прапорщика, поэтому повалился сам.
– Ма!.. – прокричала Айшат и осеклась.
Она почувствовала на своем лице сильную руку. Как в тот раз. Только вот ненависти теперь уже не было.
Самое обычное горное селение растянулось метров на триста. Ключников и Жулин видели такие сотни раз, только вот не в Другой Чечне. К невысокому минарету с одной стороны прилип домик имама, с другой – мечеть. Поодаль стояла хлипкая церквушка, похожая на те, что строили раскольники. Без креста. Да и вообще, церквушка ли? Между ними теснились дома с изгородями и загонами для скотины.
Соломенные крыши пылали, горела мечеть, занимались строения общего пользования. Во дворах и по улицам деловито ходили люди в грузинской военной форме. Они забрасывали на крыши и в окна сигнальные файеры. У выезда из села, облокотившись на покосившуюся изгородь, стоял подполковник Ибрагимов.
Странно, но здешних жителей не было видно. Жулин отчетливо слышал глухие крики, мольбы и визг, но не замечал ни одного гражданского.
Ибрагимов поднес рацию к уху, что-то выслушал и ответил. После этого он закрутил над головой рукой, сигналя сбор.
Послушно семеня, около двадцати бойцов заторопились к командиру. На ходу разбираясь, они выстроились в две колонны и трусцой направились в сторону леса.
– Лежи, не вставай, – шепотом уговаривал Жулин Айшат.
Девушка рвалась всем телом и рыдала в его ладонь. Он чувствовал ее горячее дыхание, кажется, даже понимал чеченские слова, которые она беззвучно кричала ему в руку.
Вдвоем они не устояли бы и четверти часа. Результат был известен заранее, даже если разведчики смогли бы воспользоваться фактором неожиданности и уложить с десяток людей в грузинской форме. Их все равно зажали бы в кольцо, вдавили в бор и похоронили бы там.
Взвод, которым командовал лично подполковник Ибрагимов, вошел в лес в семидесяти шагах от разведчиков, вжавшихся в землю.
Вскоре стало ясно, что угроза миновала, банда ушла. Жулин вскочил и что было сил побежал к глухому, без окон, сараю, бугрящемуся пламенем. Кажется, это был общий загон для скота, может, хранилище зерна или картофеля.
Едва разведчики вбежали в деревню, как картина трагедии предстала перед их глазами в полной мере. На улицах и во дворах домов лежали трупы, много, десятка полтора. Мечась от одного к другому, Айшат пыталась отыскать знакомые лица и одежду.
Ключников выбивал прикладом «Вала» бревно, которым были подперты ворота сарая, и громко высказывался:
– Сволочи!.. Зачем же так, не по-людски?!
Наконец ему удалось откинуть бревно.
Разведчик схватился за одну из тяжелых створок и обжег руки. На помощь ему пришел Жулин. Внутри сарая раздавались вопли, переполненные болью.
Они распахнули ворота. В лица разведчикам ударил тяжелый, густой дым. Пятясь и отмахиваясь, они пытались разглядеть, что происходит внутри. Но никто и не собирался делать из этого тайну. Как только в одной из стен сарая образовалось светлое пятно, в него бросились, давя друг друга, люди.
Кто-то выбегал, объятый пламенем. Его тушили, закрывая своими телами, те, кто был невредим. Люди выбегали и тут же шарахались в сторону от двух вооруженных чужаков в пятнистой военной форме.
Через минуту сарай вроде бы опустел, но мужчина в рясе и с опаленной бородой прокричал:
– Там еще есть люди!